Одна беременность на двоих

Над столом повисла тишина, которую через долгое мгновение прорезал спокойный голос Аманды:

— Похоже, Шон, ты её не удовлетворяешь, раз она за мной подглядывает. Или может она тайно завидует? А? Или обо мне мечтает столько лет, потому и вздохнуть мне свободно не даёт!

— Дура! — выкрикнула покрасневшая Абигайль и бросилась наверх.

Шон молча поднялся и пошёл следом.

— Та-да-да-дам, — пропел Пол и щёлкнул пальцем по своему уже пустому стакану.

— Аманда, — продолжила Терри разговор, будто ничего не случилось. — А классическую музыку ты тоже своему животу даёшь послушать?

— Ага, — сказала Аманда, засовывая в рот половину вафли.

На минуту повисло молчание, и мы смогли услышать отзвуки спора, происходившего сейчас там, наверху, между Абигайль и Шоном. Здесь же внизу мы со Стивом молча смотрели в глаза друг другу, но я даже мысленно не просила у него прощения. Плевать, пусть думает, что я дала ему очередную оплеуху, ведь он чётко сказал в машине, что никогда не стал бы спать с лесбиянкой. Но это не я сказала, это твоя сестра, это её какая-то тайная ссора с Амандой — и всё это потому, что вы все только что станцевали канкан на моей обнажённой душе. Мне плевать. Вы научили меня плевать на ваш собачий лай. Спасибо вам огромное, и тебе Стив персональное. Надеюсь, тебе вчера было хорошо, а я выкарабкаюсь вашими общими молитвами.

— Ну ты же понимаешь, что всё это научная спекуляция, даже не научная, а бытовая, — продолжила Терри, не дождавшись, когда Аманда прожуёт. — Ну ты ведь знаешь про этот эксперимент, который назвали «Эффект Моцарта». Студентам перед тестом просто дали послушать музыку, и они лучше ответили на вопросы. Только к музыке это ведь не имеет отношения, потому что параллельно другим студентам было предложено послушать начитанные сказки — результат теста тоже был выше. Сколько не пытались проводить экспериментов, чтобы доказать, что классическая музыка как-то там особо влияет, ничего не вышло. Дело в том, что студенты просто проснулись перед экзаменом, и тут уж без разницы, что послужило стимулом для лучшей мозговой работы.

— Послушай, Терри, плевать мне на твои учебники по психологии. Я слушаю только себя и своё тело. И если моему телу становится хорошо после прослушивания той или иной музыки, значит и ребёнку тоже. Мы тут с Кейти недавно сходили в кино на какой-то бред. Там такие басы были, что ребёнок у меня весь сеанс пинался — типа, мама, выключи эту хрень. Почувствовала разницу? Короче, это обмен эмоциями. Хорошо мне, хорошо ему, и вам будет хорошо, потому что когда вы вернётесь с катания, нас уже здесь не будет. Стив, можешь подняться наверх и сказать это своей сестрёнке.

— Вам совсем не надо уезжать, — сказал тихо Стив и встал из-за стола. — Я её успокою.

— Брось, Стив. Нам надо и вам надо. Давайте не портить друг другу каникулы.

Я поняла, что вместо Аманды все смотрят на меня, но мои эмоции сковало холодом. Одно дело было притворяться лесбиянкой в университете, а другое — перед друзьями Аманды. Меня только что достали из проруби и макнули в неё вновь. Я поднялась из-за стола и, ничего не говоря, удалилась в комнату. Мне вдруг стало жутко холодно, хотя небольшая комната нагрелась до состояния сауны. Скорей бы они уехали, и я смогу в горячем душе смыть с себя все воспоминания об этих двух зимних днях.

Хлопнула дверь. Я подняла голову, ожидая увидеть Аманду, но передо мной стоял Стив, такой же бледный, как вчера вечером.

— Нам не о чем говорить, — сказала я, не поднимаясь с кровати.

— Ты права — не о чем. Если ещё утром я думал извиниться перед тобой, предложить всё забыть и попытаться начать с чистого листа, то сейчас… Мне стыдно перед Амандой. Я ни в коей мере не хотел задеть её чувства. И я не могу понять, как она могла влюбиться в такую стерву, как ты.

Он опустился передо мной на колени и сжал руками мои сведённые коленки так сильно, что мне стало больно.

— Ответь мне, зачем ты врала в машине, когда я прямо спросил тебя, спишь ли ты с Амандой? Зачем? Я бы и не приблизился к тебе. Мы бы нормально пожили тут неделю. Я научил бы тебя кататься на сноуборде. Аманда набралась бы сил перед разговором с матерью. Зачем ты всё испортила? Ты не любишь её?

Я молчала. Я ожидала от него чего угодно, но не подобных разговоров.

— Ты не понимаешь, насколько она ранима. Тем более сейчас, хоть я и ничерта не смыслю в беременных гормонах. Когда она сказала, что приедет с подругой, я засомневался, а надо ли мне это. Но когда увидел вас вдвоём, то даже обрадовался — наконец-то она смогла раскрыться перед кем-то. Она же как зверёк в панцире, и нападает первой, чтобы никто не увидел, как ей плохо и одиноко.

— Стив, — я еле смогла произнести его имя. — Я не врала тебе. Это Аманда сейчас наврала, что она и я… Ну в общем…

Стив тут же убрал руки и отошёл к двери. Он уже взялся за ручку, но замер, будто обдумывал слова, а потом обернулся и выдал скороговоркой:

— Ты когда-нибудь захлебнёшься в своём вранье, но не будет рядом никого, кто бы протянул тебе руку. Пока. Счастливого Рождества.

Он вышел и тихо прикрыл дверь. Я осталась сидеть на кровати. Выходить прощаться с ребятами было лишним. Оставалось только надеяться, что они тоже забудут наше случайное знакомство как кошмарный сон. Они долго возились. Я сидела на кровати с телефоном и просматривала присланные мне рождественские открытки. Среди них была и одна от моего серба. Я даже шмыгнула носом и почувствовала вину за то, что когда рассылала поздравления друзьям, даже не подумала включить его в рассылку. Ещё я с радостью нажала на кнопку, чтобы отклонить заявку в друзья, которую прислал Стив. Теперь он точно не обидится.

Казалось, прошёл целый час, прежде чем ко мне зашла Аманда и сказала, что я могу идти в душ. Я кивнула и стянула водолазку, которую точно надо было отправить прямиком в стиральную машину — слишком много я в ней пережила за последние часы. Аманда, как и Стив час назад, стояла около двери и смотрела в пол, боясь поднять на меня глаза.

— Прости меня, Кейти. Я просто не знала, что ещё им сказать. Абби — дура, но и я не лучше. Впрочем, забудь. Мы всё равно сейчас уезжаем. Только матери звонить не стану. Не хочу, чтобы она знала, что мы были на Тахо. Скажем, что сюрприз хотели сделать. Иди в душ, возьми себе одежду, а всё остальное я пока в машину отнесу.

Она подняла на меня глаза, но заметив, что я уже полностью разделась, отвела взгляд в сторону.

— Аманда, — сказала я, копаясь в шкафу, куда мы успели выложить свои вещи, и радуясь, что можно не смотреть ей в глаза. — Когда я спросила тебя, спала ли ты с женщиной, почему ты мне солгала?

— Я не врала тебе. Я не спала.

— Почему же Стив уверен, что ты… Ну в общем он ещё вчера меня спросил…

— Стив наивный мальчик. Он верит всему, что ему говорят. Он только с виду такой вот мачо, а внутри…

— Но ты сама вчера…

— А вот вчера я не врала, — сухо ответила Аманда. — Только я и слова не сказала тебе о том, что я лесбиянка. Я говорила про него и про то, что он думал, когда решил меня споить.

Я поднялась с корточек и прикрыла себя охапкой одежды прежде, чем обернуться к Аманде.

— Это правда?

— Что? — жёстко спросила она.

Я опустила глаза, понимая, что не смогу произнести этого слова, но всё же я сказала.

— У нас в школе был замечательный психолог. Однажды он собрал всех наших девчонок и поднял эту тему. Он сказал, что это нормально чувствовать себя виноватой в случившемся. Это такая у нас извращённая женская психика, когда мы ищем оправдания всем действиям мужчин. Только это чувство вины губит нас, и надо попытаться его побороть. Вообще он сказал, что важно поговорить с кем-то… В общем, ведь почти все изнасилования совершаются знакомыми мужчинами, но суть-то не меняется. Женщине только ещё хуже оттого, что она боится, что об этом узнают…