Одна бессердечная ночь

Именно в этот момент по нам скользнул луч фонарика.

6

— H'e! Qu’est ce que vous foutez l`a? Vous n’avez rien `a faire ici! — проревел сердитый голос.

— Черт, — выплюнул Пенн. — Нам нужно сматываться.

Мне не нужно было переводить, чтобы понять, что парень явно разозлился. Пенн схватил меня за руку и побежал в противоположную сторону от охранника.

— Что он сказал? — Спросила я, несясь за ним.

— В общих словах, какого черта ты здесь делаешь?

— О, Боже.

Пенн засмеялся, продолжая бежать.

— Эй, в этом же и есть кайф быть пойманным, верно?

Мое внутреннее отвращение к всему рискованному содрогнулось от этой мысли. И все же в данный момент я убегала от разъяренного охранника из Парижского оперного театра. Возможно, Париж изменил меня. Или изменил меня Пенн.

Охранник бежал за нами по пятам. Я понимала, если он нас догонит, то у нас будут серьезные неприятности. Мы вторглись на чужую территорию в самом центре этого долбаного дворца. Это не останется безнаказанным. Я знала, что людям с деньгами многое может сойти с рук, но сомневалась, что мне это может сойти с рук.

Итак, мы бежали.

И я была рада, что Пенн хорошо ориентировался в темноте в этом дворце. Мои туфли на каблуках были совсем не предназначены для таких пробежек. Мне нравилось на них ходить и у меня отлично это получалось, но бежать? Скорее напоминало какое-то спотыкание на колдобинах. Но никто, кроме меня, этого не замечал.

Я заметила маячивший впереди ресторан. В нем был погашен свет, он закрылся. Я прикусила нижнюю губу, когда меня охватил настоящий ужас. А что, если мы не сможем выбраться отсюда? Что, если все двери уже заперты? Я не хотела бы вот так попасться в Париже. За это меня отец просто убьет.

Пенн потянулся к двери, и я вздохнула с облегчением, когда она легко распахнулась перед нами.

— Вбегай. Давай.

Я поспешила внутрь перед ним. Он захлопнул дверь прежде, чем охранник увидел, куда мы скрылись. Официанты еще находились здесь, собираясь домой. Мы быстро прошли по служебному помещению, выйдя в парижскую ночь.

Я смогла перевести дыхание только тогда, когда мы оказались в двух кварталах от дворца Гарнье. Вдруг не в состоянии удержаться от смеха. Уперев руки в колени, я согнулась пополам, заливисто смеясь, что на глазах даже выступили слезы. Весь страх выплескивался наружу в смехе облегчения, что нас не поймали.

— Это безумие, — пробормотала я.

Пенн тоже смеялся.

— Меня никогда не ловили. Черт побери.

— Я не могу поверить, что мы только что сбежали от охранника.

Он махнул рукой.

— Ага, сбежали. Только лишь это имеет значение.

Я благоговейно покачала головой.

— Так, что у нас следующее на повестке дня? Не думаю, что следующее по накалу сможет превзойти мой почти арест.

— Ночь только начинается, — произнес он, блеснув глазами в лунном свете. — Думаю, мы сможем его превзойти.

У меня щеки вспыхнули от жара его слов. Каждое новое приключение приближало меня все ближе и ближе к точке невозврата. Я отчетливо понимала это. Скорее всего в ту секунду, как я только согласилась пойти с ним гулять по Парижу в свою последнюю ночь, я вступила в точку невозврата. Но после того, как я испытала настоящую опасность, задумалась, действительно, ли мне стоит продолжать с ним прогулку, а может стоит на этом все завершить. Но я понимала, что это невозможно.

Мне было очень весело с ним. И он был прав — нас же не поймали.

Ну, вернусь я одна в квартиру, и что? Я больше, чем была уверена, что Эми там не будет. Она, скорее всего, напрочь забыла о моем существовании из-за своей страсти к Энцо. Не так я хотела завершить свой последний день в Париже. Мне хотелось приключений. Мне необходим был Пенн.

Пенн протянул руку.

— Пойдем?

Я кивнула и вложила свою руку в его ладонь. Он переплел наши пальцы, и в этот момент я точно не могла сказать, что было в нашей близости. Казалось, что пережившие несколько минут опасности изменили атмосферу нашей ночи. Мы были связаны тем, что могло бы с нами произойти. Но не случилось, слава Богу.

Ночной воздух был свежим и бодрящим. Продолжая свою ночную прогулку, мы миновали цветущий сад. Кованые железные столбы освещали яркие цветы и линии деревьев. Везде стояли скамейки. Именно на одной из таких скамеек я впервые увидела Пенна.

— Мои ноги просто убивают меня после бега на этих каблуках. Мне нужен перерыв. — Я вывела его сквозь деревья на каменную дорожку, направляясь к одной из пустых скамеек.

Он сел рядом со мной.

— Не знаю, как женщины способны ходить на таких каблуках, не говоря уже о том, чтобы бегать.

— Ну, это была своего рода необходимость.

— Точно.

Я скинула туфли и вытянула ноющие ноги. Я была в полном порядке в них до бега. Не то чтобы я обычно носила туфли на таких каблуках, но после занятий плаванием стала довольно-таки физически выносливой. Сейчас мне предстояло пережить целую ночь в этих туфлях. Если бы Эми не настояла, чтобы я их одела, все было бы по-другому, но, по ее мнению, моя задница в туфлях на каблуках была очень красивой.

Пенн откинулся на спинку скамейки, вытянув ноги перед собой.

— Парки действительно создают атмосферу города. Они так сильно отличаются от того, к чему я привык. Не пойми меня неправильно. Центральный парк Нью-Йорка — это наш дом, но он закрывается на ночь.

— А ты уверен, что этот парк открыт? — Я огляделась вокруг, гадая, не вторглись ли мы в очередной раз на закрытую территорию.

— Большинство из них открыто двадцать четыре часа в сутки в течение лета, — заверил он меня. — Нет малейшего шанса, что нас может здесь преследовать разъяренный полицейский.

— Опять, — добавила я.

Он рассмеялся.

— Опять. Да, именно так. — Его глаза скользнули по мне, по чертам лица, опускаясь вниз, еще ниже, вниз до моих вытянутых ног. В его взгляде присутствовала какая-то напряженность. Он изучал меня так, словно я была единственным существом во вселенной.

Я прочистила горло, чтобы снять напряжение, появившееся между нами.

— Мне кажется, что влюбилась в этот город еще раньше, но ночью, зная, что скоро уеду, он кажется мне таким волшебным. Я чувствую себя, словно являюсь его частью.