Одна душа на двоих

– Талик, ты взрослый и уже поймешь, – тихо начал он. – Эта змея Муган давно меня не любит. Как я уйду, он точно станет маме досаждать. Прошу тебя, будь дома чаще… ей без тебя эту змею не отпугнуть.

И юноше пришлось дать обещание, которое он совсем не хотел выполнять. Получалось, что следующие сто дней им с Шенне придется шептаться и, может быть, если получится, тайком целоваться в зарослях родительского огорода.

Отец покинул дом еще затемно, ни с кем не попрощавшись. Талик же, отложив работу в том самом огороде на вечер, первым делом поспешил исполнить свои общинные обязанности у Яра Багура.

– Нет-нет, Талик, – оказалось, старейшина больше не хочет отправлять его в качестве курьера, – ты для посылок слишком взрослый. Негоже… Тем займутся дети.

Выяснилось зато, что юноша достаточно взрослый для расчистки склада, на котором загнили несколько корзин с вяленой рыбой. Воротя нос от жуткой вони, ему пришлось в течение нескольких часов перебирать десятки коробов, дабы отделить пропавшие тушки от годных.

С грустью вспоминая нелюбимую прежде беготню по улицам меж вездесущих вихрей-змеек, за этим процессом Талик мог видеть, как маленькая крыса вылезла из-под мешка с мукой и юркнула в едва заметную в стене дыру.

– Яр, там я крысу видел! – доложил он по итогам выполненного поручения.

– Худо это, – вынужденно отвлекся Яр Багур от подсчетов, для которых использовал разных размеров камушки. – Выходит, не справляются коты.

– А почему не сделаете полки? Или за балки не подвесите мешки? – Талик был уверен, что все это не делается по какой-то разумной причине, ведь это первое, что пришло ему в голову, когда он увидел там вредоносное животное.

– А ты ведь прав, Талик, – озадаченный, нахмурился Яр. – Давно могли так сделать!

– Я там закончил. На сегодня все?

– Да, ты иди. И не забудь о маме, ей непросто…

Следуя совету старейшины и держа в голове неудобную просьбу отца, Талик решил не сразу идти к наставнику Кальину, а до того забежать домой. По его мнению, с учетом сложившихся обстоятельств, наставник вряд ли бы стал наказывать его за небольшое опоздание.

Забежав в дом, он сразу увидел гостя. Его широкий кокон розовых вихрей-змеек вертелся за их небольшим обеденным столом. Альма же, как обычно, сидела за своим ткацким станком, в котором главная роль была отведена не столько технике, сколько небесной силе, приспособленной под ремесленную задачу. Даже за этим рутинным занятием осанка ее была неизменно пряма, одежда аккуратна, лицо ухожено.

– Привет вам, Яр, – оказавшись ближе, узнал Талик гостя.

– Что ж, и тебе привет, – недовольно хмыкнул старейшина Муган. – Я вижу, не обучен ты стучаться?!

– Э…

– В свой дом ему стучаться нет нужды, – с улыбкой, напоминавшей усмешку, пришла ему на помощь мама.

– Да неужто? – ехидно рассмеялся старейшина.

Внешностью Яр Муган обладал весьма противоречивой. Тело его не отличалось крепостью и ростом, зато морщинки как будто не хотели селиться на его шее и широком лбу. Он мог бы казаться заметно моложе своих пятидесяти, если бы не предательская залысина, прошедшая уже половину пути от верхней линии лба до макушки.

– А как же те дела, что детям не пристало видеть?

– С чего ж нельзя? – не подняв и брови, отозвалась Альма. – Устав тому не против.

– Но… – настала пора удивиться старейшине и таки продемонстрировать свои лобные морщины.

– Шучу я, Яр, – чуть слышно усмехнулась женщина. – Вон там за шторой ничего не видно, – легким взмахом ладони она указала ему на родительское ложе.

– И-и-и, не стеснительно совсем?

– Жены и мужа связь – благое дело, – улыбаясь краешками губ, ткачиха продолжала поучать старейшину. – Стеснению здесь места нет.

Тогда Альма говорила правду – в семье их не было принято скрывать от детей эту сторону отношений родителей. Забежав в дом и услышав за плотной шторкой характерные звуки, и Финиста, и Талик понимали, что родители любятся, и тихо уходили во двор. Им не было стыдно или неудобно, даже наоборот, они были рады, что мама с папой друг друга любят, что у них все хорошо, а их словесные уколы в течение дня – лишь ничего не значащие предрассудки.

– Что ж, стоит обсудить нам на Совете, чтоб в этой части поменять устав, – посмеявшись, Яр допил свой мятный настой и встал. – Мне уж пора, родные. Если будете в нужде, то дайте знать, поможем и руками, и заботой!

Говоря во множественном числе, Яр Муган смотрел исключительно на маму Талика, смотрел завороженно, не отрываясь. Юноша уже понимал этот взгляд. Временами он так же жадно и безотчетно глазел на Шенне.

– Спасибо, Яр Муган, – дежурно, совсем не стремясь подчеркнуть благодарность, ответила хозяйка.

– Не стоит, Альма.

Старейшина наконец отвернулся, сложил по обыкновению свои худые ладони за спиной и неспешно направился к двери. Проходя мимо Талика, он подмигнул ему, словно тот был малым дитем.

– Зачем Яр приходил? – стараясь казаться не сильно настойчивым, бросил сын.

– Да кто бы знал, Талик, – чуть шире обычного улыбнулась Альма, будто настроение ее было приподнятым – то ли от визита гостя, то ли от его неловкого ухода.

– Что, докучал тебе? – улыбнулся в ответ юноша.

– Пожалуй, нет, скорей развеял скуку.

– Отец его не любит, – чуть повысил градус серьезности сын.

– И я тоже, – она оторвалась от ниточек и успокаивающе посмотрела на свое чадо.

– А разве он не знает?

Альма глубоко вздохнула.

– Верно, знает. И также знает переменчивость сердец. И женских прежде прочих.

11. Альма

Решив обязательно обсудить с Шенне особенности женских сердец, Талик поторопился к наставнику Кальину. Из-за поглощенных вчера листиков Вархага следовало ожидать повторения ляпов и ошибок, точно как после присоединения листков Яра Каира.

Если судить по изменению радиуса вихрей, который подрос примерно до восьмидесяти сантиметров, в среднем каждый шестой листик их души принадлежал ранее летуну Вархагу. Иначе говоря, каждый шестой призыв в тот день был почти обречен на неудачу. Они с Шенне уже знали, что на привыкание к новым листкам им потребуется не менее десяти дней.

Тем не менее в этот раз над их ошибками уже не смеялись. С одной стороны, они были куда более редки, а с другой – их с Шенне чувства перестали других удивлять. Прочие ученики не только свыклись с их близостью, но и сами подобную близость уже искали – после того как Хагал с Саной стали ходить за ручку, дружить с противоположным полом стало модно.

Новая парочка относилась к ним очень благосклонно и при любом удобном случае вставала на защиту Шенне и Талика. Если бы последние не были так заняты друг другом, они вполне бы могли стать Сане и сыну кузнеца Варлея друзьями.