Одна ночь

— Это ты! Я знаю, что это твоих рук дело! — Она указала на тело на полу, обвиняющим взглядом прожигая во мне дыры.

Я осознала, что она уже не та, что была раньше.

Если честно, то и я тоже.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

ДО…

Я приехала на работу все еще находясь в состоянии опьянения после прошлой ночи и поднялась на четвертый этаж на лифте. Никаких таинственных черных грузовиков рядом с нашим домом не было…

Я прибыла на пару минут раньше и с облегчением обнаружила в полумраке офиса только Пэм.

— Ты сегодня рано, — сказала она, стоя рядом со столиком в нашей небольшой столовой и наблюдая, как струйка кофе скатывается вниз в кружку.

— Ага.

— Что-то произошло? — Пэм постукивала ярко-красными ногтями по столешнице. Нервная привычка, которая годами сводила меня с ума.

— Я все жду, когда ты расскажешь мне о своих свиданиях, — добавила она прежде, чем я успела ответить. — Смею предположить, что прошлой ночью ты ни с кем не была, потому что оказалась здесь рано. Ты выглядишь уставшей.

Она ткнула пальцем на мои огромные темные круги, о которых я и сама догадывалась.

— Забудь о сайте знакомств. Все из-за Лэни. Надеюсь, ты сможешь мне помочь.

Кофе еще не приготовился, но Пэм отодвинула чашку в сторону и позволила ему стекать в пластиковую чашу внутри.

— Сюда, — она поманила меня. — Теперь расскажи мне, что не так с нашей малышкой.

Слава Богу, что еще никто не пришел, и я заняла кожаное кресло Джерри и подула на свой кофе.

Я не должна была делиться столь личными вещами о Делани, особенно о ее сексуальном предпочтении, но с Пэм стоило поговорить. Она единственная, кто смогла бы мне помочь.

— Делани подвергается нападкам со стороны учеников.

Пэм так резко взмахнула пакетиком с сахаром, что мельчайшие кристаллики разлетелись по воздуху.

— Что? Кто? Я их убью, блять.

Я одарила ее понимающим взглядом — эти слова вовсе не шутка, если знать о ее прошлом, но она действовала так, словно не понимала, что говорит.

— Кто это: мальчик или девочка?

— Успокойся, тетушка Пэм. Я даже не знаю, кто это. Судя по словам Делани, это парень.

— Ты должна пойти и устроить им настоящий ад.

Я покачала головой, прищурившись, пока делала глоток кофе, а дымящаяся жидкость обжигала дюжинами вкусовых ощущений мой язык.

— Она не хочет, чтобы я вмешивалась. И не говорит его имени. Я уважаю ее желание, но в тоже время хочу сделать хоть что-то. Я ее мать. Моя задача разбираться с этим дерьмом. Верно?

— Верно, — покорно кивнула Пэм.

— Джоанна из секретариата все еще живет в твоем доме?

Хотя у Пэм не было своих детей, она помогала нескольким одиноким учителям и администраторам, которые жили с ней по-соседству рядом со школой. Я знала Джоанну Филер лишь поверхностно. Она приходила собирать деньги на учебники и домашнюю работу Делани, когда та болела. Но судя по слухам, Джоанна была довольно болтливой. Если Пэм расскажет ей, что происходит с Делани, она обязательно обсудит это с директором и службой безопасности.

Они насторожатся, а я вроде как останусь ни при чем. Но, говоря об этом, почему же никто раньше ничего не заметил?

Вероятно, мне стоит забрать Делани из школы и перевести в другое место. Или на домашнее обучение?

Не такой ужасный вариант, но… Школа всего лишь микрокосм. Даже если я смогу оградить ее сейчас, позже она встретится с неприятием в обществе, на работе…

— Земля вызывает Айви… — Пэм пощелкала пальцами у меня перед носом.

Я сделала глоток кофе.

— Ты что-то говорила? Прости. Я просто волнуюсь за Делани.

— Я сказала, что поговорю с Джоанной после школы. Не волнуйся. Мы вместе разберемся с этим. Больше никто не посмеет тронуть нашу девочку.

Но наш с Пэм способ улаживать школьные конфликты был не лучшим.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Андреа, 1994 год

— Они все еще там. Проклятые стервятники, — пояснил своей жене Мелиссе Томас Нордстром.

Мелисса обошла его, уверенно ступая с гордо поднятой головой, и плотно задернула шторы на окнах. Обернулась и посмотрела на нас с Филоменой, сидящих рядом друг с другом на большом мягком кресле в гостиной.

— Знаю, девочки, это сложно. Но теперь, — она шмыгнула носом и отвернулась от нас, — дядю Андреа признали виновным и вопрос о его приговоре — дело времени.

— Надеюсь, его приговорят к пожизненному, — фыркнул Томас. Он все еще рассматривал сквозь занавески десятки фургонов с журналистами, стоя у окна.

Это был цирк, в буквальном смысле слова, а мы оказались любимыми клоунами. Даже дети в школе изменили свое отношение к нам. Теперь там было два лагеря, ничего среднего: те, кто относился к нам, как к королевским особам, и те, кто избегал нас, словно чумы.

После того, что мы сделали на самом деле, я бы поддержала тех, кто держался от нас подальше.

Я бы и сама так поступила, если бы знала правду.

Единственной полезной вещью стала Филомена. Мы вместе прошли через то, о чем многие и подумать не могли. И вместе мы хранили секрет, который мог создать или разрушить наше будущее…

Томас и Мелисса Нордстром потрясли всех, но больше всего меня, когда объявили всем местным СМИ, что счастливы меня принять в свою семью. Все были очарованы Филоменой из-за ее красоты и обаяния, а ее семья была богатой и только переехала в город, но моя история затронула их до глубины души. Я потеряла родителей, подвергалась насилию со стороны дяди, потеряла двух "подруг" из-за ужасного двойного убийства… И в довершение ко всему, стала сиротой.

Но не для Нордстромов.

Та ночь, когда появились копы и нашли в ванной разъяренного дядю и двух убитых девушек, стала последней, когда я вошла в трейлер. Нордстромы обо всем позаботились. Они привезли мои вещи после того, как там все убрали.

Потрепанная одежда, старые книги и дешевые безделушки никак не вписывались в интерьер особняка Нордстромов. Там было восемь спален и вдвое меньше ванных комнат, бассейн и ванная с гидромассажем… Как в сказке.

Как бы сильно мне там не нравилось, особенно находиться рядом с Филоменой, все было не так хорошо, как ожидалось. Я все еще просыпалась каждую ночь с криками и в холодном поту, снова и снова смотря на покрасневшее лицо Мэнди и ощущая на своих руках тяжесть ее обмякшего тела. Эти образы не оставляли меня в покое.