Однажды в Древней Греции
Шрифт:
Царь нехотя отпустил жрицу из храма златокудрого Аполлона «слегка напудрить носик» вместе с верным слугой, который должен был «толочь в ступке пестиком пудру».
– Значит так, тебе важное поручение, – нервно сообщил Громовержец, пряча за пояс широкий разбойничий нож.
– Зачем тебе оружие? – жутким шепотом спросил марафонец.
– Нож на тот случай, если этот законченный придурок посмеет перейти рамки дозволенного, – ответил владыка олимпа.
– Например?
– Полезет ко мне со своими слюнявыми поцелуями. Везёт же мне, ну точно как пресловутому утопленнику… постоянно
– А что были и другие?
– Знавал я парочку в бытность мою младшим научным сотрудником на одной далёкой отсталой планете. Помнится, я тогда изображал бога, покровителя земледелия. Самая первая миссия! Славные старые деньки! Так вот там, среди местных тоже были подобные Минию психи. Причём прослеживается очень интересная тенденция…
– ???
– Среди простого народа этих самых извращенцев отродясь никогда не водилось, а вот среди всяких там правителей и царей, считай, каждый второй. Недаром говорится, что бог Зевс, то бишь я, любимый, шельму всегда точно метит!
– Ты, кажется, говорил о каком-то важном поручении… - напомнил Фидиппид.
– Точно, говорил, – кивнул Тучегонитель, поправляя съехавшие набок искусственные груди. – Пока я буду трапезничать с Минием, ты выяснишь в какой части дворца располагаются спальни его дочерей.
– Так вот оно что?!!
– А ты что подумал?
– Ну я в общем-то…
– То-то! Как только выяснишь, сразу дуй ко мне. И поторопись, а то скоро стемнеет, а в темноте… сам знаешь, всякое нехорошее может произойти...
Дверь в купальню со скрипом приоткрылась и на пороге возник улыбающийся царь:
– Ну где же ты, услада глаз моих, горячие закуски остывают…
– Уже иду, уже иду… - делая губы бантиком, басовито проворковал Зевс. – Мой утёночек…
Миний весь аж зарделся, а Громовержец незаметно сплюнул себе под ноги.
***
Когда началась трапеза, царь, сидевший рядом с «почётной гостьей», ни на минуту не умолкал, так и сыпля всевозможными плоскими остротами. Владыка Олимпа делал вид, что ему очень смешно, при этом нетерпеливо поглядывая по сторонам, ведь в любой момент мог вернуться с разведки верный Фидиппид.
– Так вы работаете в Критском цирке? – всё не унимался Миний, влюблено глядя на дородную кряжистую жрицу.
– Совершенно верно, – с набитым ртом кивал Зевс.
– А можно поинтересоваться, в качестве кого?
– По-моему, это очевидно.
– Простите, но только не мне…
– Я работаю в критском цирке женщиной с бородой!
– Ах, ну конечно же, как же я это сразу не догадался… А сколько, если не секрет, вам лет…
– Семнадцать, – не моргнув глазом, выдал Громовержец.
– О, вы совсем юны и, наверное, так неопытны в любовных делах…
– Вот это ты точно подметил, козлик… - хриплым басом подтвердил владыка олимпа, мощной рукою ломая пополам хорошо прожаренную телячью ляжку.
– И аппетит у вас отменный.
– Не жалуюсь…
Тем временем Фидиппид как угорелый носился по дворцу Миния, немало удивляя своим марафонским бегом многочисленных стражников, дежуривших у каждой двери.
Задание было совершенно
сумасбродным, в стиле почти всех заданий Зевса. Окончательно отчаявшись, марафонец решил действовать грубо, но эффективно, бесцеремонно заглядывая в каждую попадающуюся на пути дверь и ещё больше изумляя застывших по стойке смирно стражей.В десятой по счёту комнате оказался какой-то совершенно лысый субъект, делавший судя по замысловатой позе, лечебную зарядку голышом. Лысый незнакомец проворно подскочил к двери и больно схватив не успевшего отпрянуть бегуна за правое оттопыренное ухо тихо спросил:
– Как смеешь ты, недостойный раб, врываться в мои покои, когда я принимаю свою ежедневную воздушную ванну?
– Ой, больно… отпустите…
– Сейчас я тебе его вообще оторву…
– Не надо… пожалуйста…
– Мерзавец, наверно ты подглядывал в замочную скважину?
– Нет, что вы… просто я…
– Молчи, бесстыдник!
– Я слуга почётной гости царя Миния.
Лысый невероятно оживился:
– Ты имеешь в виду того старого ненормального бородатого мужика с накрашенными губами?
– Ага!
– Вот так совпадение… - и незнакомец тут же отпустил Фидиппида, задумчиво почёсывая впалую безволосую грудь, на которой синим цветом был вытатуирован эпичный храм с тремя куполами.
– А вы, собственно, кто такой? – спросил марафонец, поглаживая пылающее ухо.
– Я младший брат Миния, Тиний! – сообщил лысый. – Я и раньше знал, что мой старший братишка клинический идиот, но когда он притащил в царский дворец это бородатое чудовище… Кстати, кто это, если не секрет?
– Всемогущий Зевс, правитель Олимпа!
– О, даже так! И что ему здесь нужно, полагаю, весь этот дурацкий маскарад он устроил не без важной на то причины…
– Он хочет соблазнить прекрасных дочерей Миния! – выложил всё как на духу марафонец, чувствуя что голому лысому вполне можно доверять. – Всех трёх причём одновременно!
Услышав подобное откровение, Тиний оглушительно расхохотался:
– Соблазнить этих трёх ленивых толстух? Видно отважный мужик этот твой Зевс. Более капризных и балованных созданий, чем мои племянницы трудно себе представить. Они целыми днями ничего не делают только спят, едят да лясы точат. Из-за обильного употребления сладкого и малоподвижного образа жизни выглядят, как три хорошо ухоженных, жизнерадостных гиппопотама. Впрочем, о вкусах не спорят, как видно, и на таких есть хороший спрос. Недаром Миний рассчитывает со временем очень выгодно выдать их замуж.
– Покажите мне где их покои?
– с надеждой попросил Фидиппид.
– Покажу, но не просто так! – важно ответил Тиний. – Давно уже я лелею коварный план занять трон окончательно спятившего братишки. Но вот осуществить… то средств не хватает, то верных соратников… а порою просто боязно… сам понимаешь, Миний непредсказуем. И не только я страдаю от безумных выходок этого идиота, но и жители всего Орхомена тоже здорово мучаются. Видишь, эту татуировку?
Марафонец кивнул.
– Там три купола на храме. Они означают три года. Целых три года отсидел я на мраморных рудниках острова Тасос всего лишь за один короткий анекдот о самодуре старшем брате.