Однажды в Хорс-тауне

Несмотря на вялые протесты Нуба, детектив, пыхтя, закинул его на плечо и вынес из проулка.

— Куда ты меня тащишь?

— Есть один знакомый доктор… Или, точнее, медбрат. Молись, чтобы он был дома.

Фонари светили через один. Ветер со свистом кружил желтые и красные листья, то опуская их на асфальт, то подбрасывая выше крыш, то швыряя сыщику в лицо и тихо хихикая — едкий смех был едва различим. Нуб затих на руках сыщика и даже как-то обмяк.

— Ну же, парень, — сказал Винс, — держись, мы уже почти пришли…

Он нес Нуба в дом на угол Гудвин и Кэролайн, где жил его старый знакомец — Линси Харпер, медбрат Хорс-таунского госпиталя.

Впервые Винс увидел Линси на одном из концертов в «Больших дольках», где будущий детектив выступал со своей группой «Бешеные перцы». У Харпера тоже была своя группа — Новал, правда, не помнил, как она называлась, — и они тоже выступали в тот вечер. И тех, и других публика освистала, потому что к музыке данные коллективы имели весьма отдаленное отношение. И вот, надираясь в «Полной фляжке», Винс столкнулся с Харпером, который тоже решил утопить горе в кружке пива. Слово за слово, разговорились, поклялись друг Другу в вечной дружбе и, обнявшись, покинули бар. На улице они расстались, пообещав непременно совместно надраться вновь при первой же возможности.

С тех пор они виделись с Харпером довольно редко, но всегда приятно проводили время. Иногда один заходил к другому в гости, они пили виски и вспоминали те деньки, когда «Натурал» стоил двадцать центов, а на концертах было полно безумных панкушек…

— Ничего, парень, мы уже близко, — прошептал Винс.

Нуб был довольно тяжелой ношей, а Новал уже давно выкинул слова «тренировка» и «нагрузка» из своего словаря. Отвыкшие от физической работы суставы и мышцы ныли, но детектив не мог остановиться.

«Почему я должен тащить его к Линси? Мне, что же, больше всех надо?»

«Но он ведь мой друг… Или вроде того».

«Вот именно — вроде того. Я вижу его третий раз в жизни. Он бы меня так не потащил».

«Откуда я знаю это?»

Терзаемый такими сомнениями, Винс не заметил, как оказался у двухэтажного дома на углу Гудвин и Кэролайн.

— Вот и пришли… — пробормотал он.

Поднявшись по ступенькам, сыщик извернулся и плечом нажал кнопку звонка.

Линси жил в этом доме один. Его папаша владел парой небольших магазинов на Пьюзо-стрит и за недолгую, но бурную жизнь успел сколотить неплохое состояние. Однако, как ни странно, весь свой капитал и оба магазина Харпер-старший завещал вовсе не сыну, а племяннице из Балтимора, которую за сорок лет видел от силы раза три. Линси же достался лишь дом в Хорс-тауне, которому не помешал бы капитальный ремонт.

Кузина Харпера-младшего, не долго думая, продала оба магазина и открыла свое дело в том же самом Балтиморе, не поделившись с двоюродным братом ни центом.

Впрочем, Линси не держал на родственницу зла. Он знал ее не лучше, чем отец, а от незнакомых людей меньше всего ждешь каких-либо подарков.

Первое время ходили слухи, что дальновидная сестрица Харпера-старшего каким-то образом повлияла на решение брата, однако никаких доказательств не было, и вскоре все попросту забыли про эту историю. Кузина счастливо жила в Балтиморе, а Линси латал дыры в ветхой крыше и частенько жаловался Брюсу на жутко дорогие услуги сантехников.

— Кто там? — полюбопытствовали из-за двери.

— Линси, это Винс. Открывай скорей!

Щелчок замка, скрип петель и — немая сцена. Лишь спустя минуту Харпер нашел в себе силы воскликнуть:

— О Боже!

— Эмоции — потом, — пропыхтел сыщик. — А сейчас скажи лучше, куда его можно положить?

Линси отошел чуть в сторону и сделал неопределенный жест рукой, который можно было растолковать как «клади уже куда-нибудь, потому что я сейчас настолько шокирован происходящим, что не могу соображать».

Винс протиснулся в дом и, оглядевшись по сторонам, решительно направился к дивану, стоящему в центре гостиной. Линси спохватился слишком поздно:

— Подо…

Он не успел договорить, а Винс уже сгрузил Нуба на диван и, обессиленный, рухнул в кресло. Линси медленно, едва ли не на цыпочках, подошел к даркеру.

— Это кто? — спросил он полушепотом.

— Мой друг, — сказал Винс и, вставив в рот сигарету, поинтересовался. — Я закурю?

— Похож на бомжа…

— Он и есть бомж. Так я закурю?

— Винс, ты притащил ко мне в дом бомжа?

— Боже, ты так удивляешься, будто мы говорим о слоне или об Оззи Озборне. Интересно, кстати, кому бы ты удивился больше?

Медбрат снова посмотрел на даркера, прерывисто сопящего на его диване.

— Так мне можно закурить проклятую сигарету? — не унимался Винс. — Я тащил этого парня два квартала и зверски хочу перекурить после такой нагрузки, а ты не можешь мне сказать: «Кури, конечно, Винс, я ничего не имею против»?

— Да, конечно, кури, — покорно кивнул Харпер.

Задымив сигаретой, Винс прищурился и сказал:

— Я не думаю, что твой диван лучше справится с его раной, чем ты.

— А?

— Я говорю — осмотри его, Линси! Парень может загнуться прямо у тебя в гостиной! Тебе это надо?

— Черт тебя дери, Винс! — рявкнул медбрат. — Тебя и твое проклятое чувства юмора! Ты не заходил ко мне уже полгода, и тут вдруг появляешься, да притом не один — притаскиваешь с собой какого-то раненого бомжа и требуешь, чтобы я его лечил! Тебе не кажется это верхом наглости?

— Не кричи. Спокойней. Больному нужен покой…

— Да плевать я хотел на его покой! С какой стати я должен его лечить?

— Потому что ты — мой друг, и он — мой друг. Будь другом, вылечи моего друга!

— Ты невыносим… — простонал Линси. — Но, похоже, пока я не разберусь с этим бродягой, ты от меня не отстанешь.

— Ты очень догадлив, — хмыкнул детектив.

— И зачем я с тобой вообще связался… — пробормотал, качая головой, Харпер.

— Брось, Линси. Я ценю нашу дружбу. И я бы никогда в жизни не приволок к тебе бездомного бродягу, не будь на то острой необходимости. Но она, поверь, есть. Мне важно, чтобы он не загнулся.

— Отвез бы его в больницу.

— Во-первых, у него нет страховки. Во-вторых, в больнице обязательно стали бы дознаваться, каким образом получены ранения. Может, они были бы так обеспокоены судьбой бедолаги, что вызвали бы копов для приватной беседы со мной. А с копами я общаться не люблю, ты же знаешь.

— Когда-то ты тоже был копом.

— Это было давно и так недолго, что я предпочитаю не считать себя бывшим полицейским.

— Но ты все же им был.

— Но я не носил форму. Никогда.