Однажды в Логосе

Джордан даже стало немного стыдно за то, что она прежде так плохо относилась к Рэю. На самом деле, он был очень хорошим человеком, который хотел лишь помочь ей понять саму себя…

Все маги, бывшие на втором этаже начали заметно суетиться: пришла выдвигаться на вечерние занятия. Джордан, Рэй, появившийся из ниоткуда Арно, Нортен и некоторые другие пошли вниз. Не было только Геры, который остался приводить Ромула в чувства и лечить, если это понадобится. Когда шумная толпа, абсолютно незаметная для окружающих людей, подошла к донжону, (их счастье, что никого не оказалось рядом) Рэй начал морщиться, будто вспомнил что — то крайне неприятное, извинился перед компанией и быстрым шагом направился обратно к крепости. Этим неприятным был Эдриан Дали, которого они с Герой закрыли в подвале крепости, чтобы тот протрезвел и ответил на все интересующие их вопросы. Рэй подумал, что неплохо было бы сходить вниз и узнать, как там поживает Эд.

Часть 15

В темном промозглом подвале очнулся протрезвевший Эд Дали. Найдя себя закованным в цепи, он решил их расплавить. Он нагревал руки так сильно, как только мог, пару раз терял надежду на спасение, переставал пытаться, но вновь и вновь начинал снова. Он до безумия был горд собой за визит к королю Джеймсу и считал, что теперь он гораздо более уважаемый, чем любой другой маг в его окружении. Только он не понимал, за что и от кого он так получил и что он вообще делает в чертовом подвале. Он сник, его голова то ли от беспробудного пьянства, то ли от сильно удара адски болела. Он не мог сейчас предполагать, кто его обидчик, и продумывать план мести, и стал просто слушать тишину, изредка нарушаемую звуком крысиных перебежек. Вдруг его больную голову стал бить звук тяжёлые гвардейские Сапогов.

— Интересно, кто же это так шумит! — Он взвыл от острой головной боли.

Стук становился все ближе и ближе, как вдруг совершенно исчез.

В комнату вошла тень, тихая, прозрачная, издавая звуки голодного цепного пса. Она то приближалась и обдавала Эда ледяным ветром, то отдалялась, пугая разбегающихся за спиной крыс.

Эд вдруг почувствовал, что она сейчас сзади него и дышит ему в шею, он съежился, на него капнуло что — то мерзкое и холодное и потекло по спине, он непроизвольно свел лопатки.

— Кто ты? Чего ты хочешь от меня? — испуганно вскрикнул он, пытаясь обернуться.

Лёгких смешок прокатился по всей комнате и потерялся где — то в дали.

— Разве ты меня не узнаешь, — спросил это существо голосом Элен, жены Эда.

— Милая, — обнадеженно обратился он в пустоту, — это ты? Забери меня отсюда, молю.

— Зачем ты мне? Ты меня не любишь, унижаешь, изменяешь. Я обижена на тебя… Я ухожу от тебя к Ромулу.

У Эдриана сперло дыхание: самое страшное, что он мог себе представить — это Элен и Ромула вместе, он знал, что они симпатичны друг другу. Он просто не пережил бы измены Элен.

— Родная, не надо тебе к нему, я очень — очень люблю тебя, а за измены прости, я перестану. — Что — то острое скользнуло по его спине.

— Папа, — неожиданно пискнуло из угла, и Эд пытался обернуться на звук, но шея его будто онемела, — папа, это я, Элизабет, помоги мне. Оно меня душит, паааапа…

Эдриан подпрыгивал на стуле, пытался вывернуться, рвал жилы, желая спасти единственную дочь. В итоге он беспомощно свалился на бок, и затяжной крик дочери прекратился.

Что — то скользкое, чешуйчатое и очень сильное взяло когтистыми пальцами Эда за плечо и поставило, как стояло прежде.

У Эда кружилась голова, потому что он сильно ушибся, ему казалось, что все это нелепый кошмар, который сейчас же кончится, и он очнется в трактире. Он жмурился, напрягался, но все без толку.

Вдруг одновременно из разных углов комнаты закричали голоса Элен и Элизабет.

— Папа, помоги…. Аааа.

— Я ухожу к Ромулу, отец прикончит тебя.

— Папа…

— Ромул, и детей я отдам крестьянам…

Голоса сливались в унисон, они становились все выше и выше, уже почти пищали… Эд беспомощно крутился на стуле, пытаясь рвануть на звук, но у него не получалось. Ему казалось, что он сходит с ума, его уши начали кровоточить от пронзительного визга уже нечеловеческого голоса.

Он истерично закричал. Это продолжалось довольно долго. А когда перестал, все затихло.

— Ты знаешь, — заговорило существо низким мужским голосом, — я наврал тебе. Я не твоя жена, не твоя дочь… Я нечто явно интересное. Я уверен, тебе хочется понять, кто я такой.

Руки Эда обвило теплая когтистая лапа.

— Ты огромный коршун? — вжавшись в стул, мычал Эд.

— Я? Неет. Если бы все было так прозаично… Я, знаешь ли, бог. Ха — ха, всего лишь, бог. Когда ты знаешь такую тайну, но не можешь рассказать ее кому — нибудь живому, это начинает напрягать. А теперь я сказал это вслух, мне стало определённо легче. Спасибо тебе.

Оно с неприятным звуком, с каким куропаткам ломают кости, принял телесную оболочку. Шаркнуло теми самыми гвардейскими сапогами и уселось напротив Эда.

— Значит, ты человек?

Ответа не последовало. Это существо сидело рядом, Эд слышал, как скрипят его сапоги, как оно дышит.

— Эй? Чего ты молчишь?

Мучительная тишина изводила Эда, он начинал паниковать все больше…

Часть 16

Эд не знал, что делать и как выбираться из-подвала. Он бесполезно елозил на стуле, пытаясь вывернуться из цепей, снова пытался их плавить. Однако его утомленность и испуг не давали ему использовать его магию в полную силу. Где — то далеко вновь послышались шаги. Звук был все ближе и ближе, и демон соскочил с места. Эд вздрогнул, когда его коснулась уже его человеческая рука. Становилось светлее. Шаги приближались.

— Этот человек несёт огонь, я спасусь, — радостно подумал Эд и встрепенулся.

— Даже не думай, — произнесло существо человеческим и очень знакомым голосом и крепко сжало плечо своей жертвы.

— Эй, да я тебя знаю, — начал я Эд, совершенно забыв про страх, — голос, твой голос, он мне знаком. Ты же… ты…

Эд замолк, потому что не мог понять, чей именно голос принадлежит чудовищу. В столь опасных условиях его мозг совсем отказался работать.

Появилась фигура мужчины, высокого, крепкого в длинных кожаных перчатках. Он вошёл степенно, тихо, не как та тварь. Эд щурился, пытаясь рассмотреть вновь прибывшего, но свет факела сильно бил ему в глаза, они слезились, и он не мог вглядеться в лицо незнакомца.