Однажды вечером в Париже

– Глупости! – воскликнул я, чувствуя, что в душе поднимается тихий ужас. – Honi soit qui mal y pense! [26] Ты валишь со своей собственной больной головы на здоровую, дорогой мой. И перестань размахивать ножом у меня перед носом. – Я откинулся на спинку стула. – Это, по-твоему, факты? Да ты же нагородил инсинуаций – дальше некуда.

– Я знаю женщин, – коротко ответил Робер.

Он не преувеличивал – он действительно знал женщин, у него их было предостаточно, и мне не раз приходило на ум, что мой друг применял к своим приятельницам тот же научный подход, что и к звездам Млечного Пути.

26

Пусть стыдится подумавший плохо об этом! (фр.)

– Она не такая, – сказал я.

Робер бросил на меня взгляд, полный сострадания:

– Ну, хорошо. Оставим эту тему. Вернемся к нашей небольшой хронике. Мелани…

– Мелани пишет мне письмо, – с торжеством подхватил я. – Разве для этого имелась внешняя причина? Разве стала бы она писать письмо, если бы ей было безразлично, увидимся мы снова или нет?

Робер протестующим жестом поднял руку:

– Минуточку! Это же еще один аргумент в пользу моей теории. Пошевели-ка мозгами. Пишет письмо, а позвонить не хочет. Если бы хотела, спросила бы твой номер.

– О’кей, оставим в покое письмо. – Я почувствовал себя задетым. – Такие люди, как ты, наверное, уже забыли о том, что существуют чернильные ручки.

– Воздержимся от личных выпадов, – сказал Робер с обезоруживающей улыбкой. – Кому что нравится. – Теперь он постукивал ножом по столу. – Неопровержимый факт: целую неделю она тебе не звонит, даже в тот день, когда оставляет тебя на бобах. Притом что ей известен адрес кино. Впрочем, может быть, она настолько старомодна, что не знает, как разыскать в Интернете телефон кинотеатра. Ты сказал, она работает в антикварной лавке?

– Надо же! Оказывается, ты слушал меня очень внимательно.

– Я, Ален, всегда все слушаю внимательно. В конце-то концов, ты мой друг, и твои беды и радости я принимаю близко к сердцу.

– Если оно у тебя вообще есть.

Робер важно кивнул и прижал руку к груди:

– О да, сердце у меня есть. Здоровое, красное и очень темпераментное. Хочешь послушать?

Я покачал головой.

– Факт номер два. Она не является на свидание, хотя, как ты вчера убедился, находится дома.

– Я же не уверен, что это было окно ее квартиры! Мой бог! – вскричал я. – Я же всего один раз там был, и тогда, неделю назад, я вообще не обратил внимания, какой этаж, второй, третий или четвертый…

– Факт номер три. Поздней ночью из означенного дома выходит мужчина, не исключено, что он выходит из ее квартиры. Этим, конечно, могло бы объясниться и то, почему у нее не нашлось времени для тебя. Вероятно, тот мужчина – один из пресловутых «неподходящих». – С довольной физиономией Робер откинулся на спинку стула. – Думаю, эта Мелани очень ловко тебя надула, прикинувшись мимозой-недотрогой. Может быть, это крючок. Решила покрепче зацепить своего приятеля, а тут и ты подвернулся, как по заказу. Она просто поругалась со своим дружком, ну а потом уехала с ним на недельку, помирилась, все у них наладилось. Вот такая мне представляется картина. Еще вариант: она действительно была в Бретани у тетки, а в день приезда, откуда ни возьмись, вынырнул приятель. Великое примирение на просторном ложе. Конец фильма. – Робер вонзил нож в кусок багета и поднял над столом, как трофейное знамя. – Послушай, Ален, ну хватит уже! Не надо делать такое скорбное лицо. Даже со мной была подобная история. Вот так, нежданно-негаданно, угодишь в передрягу, а потом не понимаешь, что с тобой творится. Но ты ни в чем не виноват. У тебя с самого начала не было шансов.

– Нет, нет, нет! Робер, я знаю! Все совсем не так! – Я старался развеять чары, разорвать опутавшую меня неумолимую логику Робера. – Почему ты всегда предполагаешь самое плохое? – Мой взгляд упал на официантку-великаншу, которая в это время стояла, прислонившись к косяку, в дверях кафе и с любопытством поглядывала в нашу сторону. – Мой друг пессимист, понимаете? – сказал я, глядя на нее.

Она одарила меня ослепительной улыбкой в духе Кармен, но расслышать мои слова, конечно, не могла – стояла слишком далеко, поэтому она нарисовала в воздухе вопросительный знак: не надо ли еще кофе? Я отрицательно покачал головой.

– Твой друг реалист, – возразил Робер.

– Мы же не знаем, ее ли было то окно. Если свет горел не в ее квартире, все твои теоретические построения рушатся, как карточный домик.

– Тогда остается только один выход. – Робер потряс в воздухе своим трофейным знаменем и посмотрел на меня сочувственно. – Отправляйся на улицу Бургонь и выясни все на месте.

– Представь себе, эта идея мне тоже пришла в голову. Я так и сделаю сегодня вечером. А тогда посмотрим.

Робер ухмыльнулся:

– Посмотрим. Во всяком случае, желаю тебе получить массу удовольствия от общения с жильцами.

– Не беспокойся, уж как-нибудь сумею расспросить людей. В конце концов, что тут трудного?

– Ровным счетом ничего. Тебя ждет премилое развлечение. Приобретешь множество новых знакомых. – Роберу, конечно, ужасно понравилась картина, которую он нарисовал в своем воображении: как я стою перед табличками с фамилиями жильцов и звоню по очереди во все квартиры, пытаясь что-то разузнать. – Здорово, что ты знаешь только ее имя, без фамилии. А то слишком простенькая была бы задачка. – Он весело захохотал.

– Здорово, что ты такой остроумный.

– О! Вот и Мелисса!

Робер вскочил и замахал рукой – к нам спешила стройная девушка с длинными и гладкими рыжими волосами. В джинсах, белых кроссовках, в коричневой замшевой курточке и пестрой футболке. Девушка улыбалась.

– Мелисса, это мой друг Ален. Садись, мы уже все, можно сказать, обсудили. – Робер обнял Мелиссу и поцеловал в губы, потом усадил поближе к себе.

У этой девушки были необыкновенные глаза – совершенно прозрачные и чистейшего зеленого цвета.

– Привет, Ален! Много о вас слышала. Лучший друг Робера. О-ла-ла!

«Лучший друг Робера» – это было сказано с каким-то особенным выражением, и веселая, приветливая Мелисса сразу же мне понравилась. Я улыбнулся и мельком подумал: интересно, что же Робер говорил обо мне своей новой приятельнице?

– Я о вас тоже много слышал, – сказал я, и ее зеленые глаза заблестели.

– Ах, в самом деле? – Она шаловливо взлохматила Роберу волосы. – Интересно, и что же ты рассказываешь про меня? Надеюсь, только хорошее, mon petit professeur?

– Конечно, малышка, – ответил Робер. – Ничего другого я и не мог бы. – «Маленького профессора» он безмятежно пропустил мимо ушей и подмигнул мне. Лицо Робера говорило без слов: ну что, я слишком много обещал? Сенсация или, скажешь, нет?

Я улыбнулся.

– Моя миленькая, надеюсь, ты не обиделась, что я сегодня утром вдруг умчался сломя голову? – Робер игриво потянулся к руке Мелиссы и сплел ее пальцы со своими. – Иначе нельзя было. У этого молодого человека, понимаешь ли, проблемы.