Однажды зимней ночью

Он продолжал целовать её в ложбинку между грудей.

– Дорогая, я обещаю, что на этот раз все будет хорошо. Даже лучше, чем хорошо. Мы

можем испытать блаженство вдвоем. Огромную радость, о чем ты когда-либо

мечтала.

Он вытянул скованные пальцы, пытаясь дотянуться до ее интимной плоти. Она сжала

свои бедра, как тиски.

– Действительно. Неужели ты всерьез веришь, что можешь сегодня ввалиться сюда, нести чепуху на непонятном языке, накачать моего охранника лекарствами и -

несмотря на то, что в прошлый раз ты поступил со мной ужасно- убедить меня лечь на

спину и поднять для тебя юбки? Здесь на полу, в центре бального зала? Ты

действительно думаешь, что я настолько глупа?

– Ну, я…

Она фыркнула.

– Конечно, вы думаете, что я настолько глупа. А почему бы и н

ет? В

к

онце к

онцов, я та

самая девушка, которая последовала за вами в вашу спальню и отдала вам свою

честь, пока наши родители играли в карты внизу, и это без предложения руки и

сердца, не говоря уже о признаниях в нежной любви. И чтобы соблазнить меня

сегодня вечером не нужно прилагать больших усилий. Это то, о чем вы думаете?

Он покачал головой.

– Нет, нет, я…

– Я просто дура. - Ее голос сорвался. - Слишком легко соблазнить. Слишком тупая, чтобы остановиться на мгновение и подумать об последствиях.Слишком глупа, чтобы

знать, что такое оргазм.

– О, Вайолет, - передразнила она. - Позвольте мне показать вам, как это может быть

хорошо. Ну, позволь мне кое-что показать вам, Кристиан.

Она подняла пистолет и приставила дуло к его виску. Он съежился.

Н-Вайолет, ради всего святого.

– Убери свою руку. Сейчас же. Она расслабилась мышцы бёдер ровно настолько, чтобы он смог высвободить руку. Он благоразумно подчинился.

– Вы будете слушать меня всего минуту. - Она глубоко вздохнула, медленно пытаясь

назад по натертому паркет, пока их не разделил ярд или около того. Уверенными

руками она держала пистолет направленный ему в грудь.
– Я обожала вас. Всю свою

жизнь обожала вас. Я ничего у вас не просила. Никаких обещаний, никаких

ухаживаний. Я отказалась от своей добродетели. Я вам доверяла. И в

ы о

ставили м

не

записку.

Его губы искривились в гримасе сожаления. Он провел рукой по волосам.

– Я так сильно переживал…

– Двадцать шесть слов! - она ответила самым громким шепотом на который была

способна. - Я отдала тебе свою девственность, а вы написали мне двадцать шесть

слов

– Я думал, что так вам будет легче. Чтобы вы могли ненавидеть и забыть меня.

– Я действительно ненавидела вас. Я ненавидела вас за то, что вы заставили меня

чувствовать,дешевой и глупой. Я ненавидела вас за то, что мне было стыдно и

пришлось отдалиться от моей собственной семьи. И я ненавидела себя за то, что

позволила всему этому случиться. Но забыть? Да и как я могла забыть? - Она

сморгнула слезы. - В тот день вы разбили моё сердце на двадцать шесть частей. Но

знаете ли вы, Кристиан? За последние несколько месяцев здесь, в Спиндл-Коуве, я

собрала эти кусочки вместе.

Произнося э

ти с

лова, Вайолет в

друг поняла, ч

то с

казала правду. О

на н

е м

огла назвать

тот день, когда отбросила разочарование и снова начала жить. Исцеление шло

медленно и постепенно. Иногда болезненно. Но каким-то образом, пока она была

занята морскими купания и, прогулками п

о сельской местности и

у

роками с

трельбы - и

абсолютно не занималась вышиванием- произошло невозможное. Ее сердце

исцелилось.

– Я теперь совсем другая девушка, - сказала она ему, выпрямляясь во весь рост. -

Более сильная. Черт побери, я вовсе не девушка - я женщина.

Его губы изогнулись в легкой благодарной улыбке.

– Я это вижу.

– Тогда вы должны понять и поверить мне, когда я говорю :"Я не позволю вам снова

причинить мне боль".

Он пристально смотрел на неё несколько мгновений. Когда он заговорил, его голос

был ровным:"Я все понимаю и верю тебе. Мне о

чень многое хотелось б

ы вам сказать,

но я бы предпочел не разговаривать под дулом пистолета. Если я дам слово, что не

прикоснусь к вам, вы опустите пистолет? Она покачала головой.

– Вайолет. - В его голосе появились мрачные нотки. - Я могу обезоружить вас, если

захочу. Но я могу поранить в

ас в

процессе, и

я

н

е хочу п

ричинять вам с

нова б

оль. Она

медленно выдохнула. Затем опустила пистолет на колени. Это было все, что она

могла сделать.

– Я вас слушаю. Он медленно придвинулся ближе.

– То, как я обращался с тобой, было непростительно. Я заслужил твое презрение. Я

вижу, как вы изменились, и я очень горжусь вами. Вы храбрее, сильнее и

п

рекраснее,

чем когда-либо. Я хочу, чтобы вы знали, что я тоже изменился, когда мы были врозь.

Теперь я не так красив.
– Медленно протянув руку, он поднес ее свободную ладонь к

своему лицу и провел кончиком пальца по неровно у изгибу своего носа.
–

Ч

увствуете

это?

– Он был сломан. Он снова кивнул.

– Дважды. Нарочно. Это была часть моего обучения. Видите ли, мне пришлось

научиться терпеть боль. Так что я бы отвечал только по-бретонски, а не

по-английский.- Он сжал ее руку в кулак и игриво ударил себя по носу. - Corentin Morgan eo ma anv. Меня зовут Корантин М

орван.
–

О

н п

ровел е

е п

альцем по ш

раму н

а

своем горле. - Me a zo un tamm peizant. Я скромный фермер. - Он прижал ее два