Однажды зимней ночью

делали, то в десять раз более мужественным и привлекательным. Что такого было в

явном, из плоти и крови, свидетельстве насилия, что делало мужчину таким

привлекательным? Она не могла этого объяснить, но чувствовала. О, она чувствовала

это. Она с трудом сглотнула. Уже довольно давно ни один мужчина не вызывал у неё

интереса. На самом деле, был только один мужчина, который заставлял её

чувствовать себя так - и этот мужчина был за полмира отсюда? Или это был он? У

Вайолеты участился пульс. Она обвела взглядом каждую прядь его густых тёмных

волос и каждую грань изящно очерченных скул. Она вспомнила теплый, пряно-коричневый оттенок его глаз и мгновенную близость, которую она

почувствовала, когда они встретились взглядами в бальном зале. Если бы она

посмотрела на его небритую челюсть, а не на раны и щетину, вообразила его одетым

в тонко скроенное сукно, а не в грубую домотканую ткань… Боже милостивый, сходство было бы просто поразительным. Это он, прошептало ее сердце. Но что знает

ее сердце? Это было глупо, его легко одурачить. Вайолет вздрогнула. Она просто

воображала, вот и все. Да, у обоих мужчин были тёмные волосы, карие глаза и тонкие

скулы. Но на этом сходство заканчивалось. Различий было не местное множество.

Один был бретонец, другой - англичанин. Один был мускулист и сложен из-за работы, другой - аристократ. Этот мужчина не был разочарованием. Он был загадкой. И у

Вайолет была всего одна ночь, чтобы разгадать ее. Она склонил голову набок.Это был

шрам, прямо под челюстью? Лезвие тонкое и прямое. Как будто кто-то приставил нож

к его горлу. Бросив взгляд на Финна и Фосбери, она придвинула стул поближе к

дивану. Затем она наклонилась, наклоняя голову, чтобы лучше видеть.

– Откуда ты взялся?
– прошептала она, в основном про себя.
– Что тебе здесь нужно?

Одна рука метнулась вперед, схватив её за волосы. Вайолет ахнула от резкого рывка

за тысячи нервных окончаний. Его глаза распахнулись, ясные и напряженные. Она

прочла в них его ответ.

Вы. Я хочу вас.

ГЛАВА 3

Через несколько мгновений на него налетели два охранника. Кричат. Дёргают. Почти

до того, как он понял, что произошло. Он лежал горизонтально. Он был наполовину

одет. Ее милое лицо нависло над ним, а его рука крепко запуталась в золотистом

шелке ее волос. Если бы не пара разъяренных тупиц в красных мундирах, это мог

быть просто еще один сон.

– Отпусти ее, - сказали они жестами.

Отпусти её, сказал он себе. И все же, почему-то он не мог… его пальцы не слушались.

Они подчинялись инстинкту, а не разуму. А все инстинкты его тела, говорили ему

держать ее очень крепко.

– Tranquil ez-vous, взмолилась она.
– Calmez-vous.

Лежать тихо? Спокойно? Боже правый, он никак не мог успокоится. Не с её голосом, струящимся по нему, как сладкий мед и ароматом цветов апельсина повсюду. Его

сердце бешено колотилось под одолженной рубашкой, которую ему дали.

Несколькими фута и ниже его член зашевелился под шерстяные одеялом. Что ж.

Хорошо, эта штука не замёрзла. Господи, парень. Ты - недостойная скотина. Отпусти

ее. Наконец его пальцы расслабились и отпустили волосы. В мгновение ока она

отпрыгнула назад. И тут на него набросились двое в красных мундирах. Они нанесли

ему несколько ударов - ничего такого, чего бы он не заслуживал. Когда они повалили

его на пол, он оказал совсем слабое сопротивление. Если бы он сражался с ними, то

убил бы их, а он не хотел этого делать. Здоровяк прижал его к полу, упершись

коленом в почки и заломил руки за спину. Молодой парень связал шнуром его

запястья. Затем, немного посовещавшись, они подняли его и швырнули на тяжелый

стул с прямой спинкой. Они обвязали его грудь верёвкой четыре раза, привязав его.

Он оставался в таком положении ещё несколько мгновений, пытаясь справиться с

дыханием. Каждый раз, когда он хватал ртом воздух, верёвки все сильнее впивались в

его плоть. Он слышал разговор в другом конце комнаты. Они обсуждали, что с ним

делать. В конце концов его ангел вернулся.

– Они хотели избить тебя, - сказала она по-французски, опускаясь на стул в нескольких

футах от меня.
– Но я убедила их позволить мне сначала поговорить. Он посмотрел на

неё старательно сохраняя невозмутимое выражение лица. Не обнаруживая и намека

на понимание.

– Это безопасно,- продолжила она, чтобы он не волновался.
– Так говорить безопасно.

Ты можешь мне доверять. Я никому не скажу. Я плохо говорю по-бретонски, но

довольно хорошо по-французски. Ее французский был безупречен. Он мог бы закрыть

глаза и представить, что она француженка. Но будь он проклят, если закроет глаза, когда она так близко. Наконец-то он мог открыто разглядывать каждую черточку ее

милого лица. Причудливые розовые губы, как лепестки роз, и светло голубые глаза, гармоничные с чувственным носиком и умным лбом. Она скользнула взглядом по их

охранникам.

– Они нас не поймут, - сказала она.
– Они не знают французского языка. И все же он

колебался. Возможно, охранники и не говорили по-французски , но они могли узнать

этот язык, когда услышат его. А если они узнают, что он говорит по-французски, то

сообщат об этом Райклиффу. И его подвергнут допросу. Он не боялся самого допроса, но не мог позволить себе дальнейших задержек. Она встретилась с ним взглядом.

– Я знаю, что вы меня понимаете. Я вижу это по вашим глазам. Мне бы тоже хотелось