Одни сутки из жизни обыкновенной попаданки или Мечты сбываются

– Прежде чем отказаться, на спину свою посмотри, - серьёзно советует мой бессменный сон, в доказательство касаясь повязки, отчего рана вспыхивает огнём, и я не могу сдержать громкого стона. Кажется, от "блокады" остались одни воспоминания.

– Извини, - говорит он, убирая руку. И внезапно до меня доходит: это не сон. Во сне нет физической боли, Алан объяснял, когда в первый раз колол мне эту дрянь.

До него тоже доходит, что до меня доходит.

– Поговорим, - спрашивает Дерек отнюдь не вопросительным тоном.

– Да, только дай мне подняться и выпить не меньше двух чашек кофе, - болезненно морщась, отвечаю я.

4.

– Значит - пентхаус?
– Дерек обводит мою небольшую студию одобрительным взглядом. На самом деле, комната раз в двадцать меньше, чем его лофт, зато в центре.

Он сидит на высоком стуле, облокотившись спиной и локтем на мраморную стойку позади себя, за которой я по утрам готовлю себе омлет или пудинг. На нём тонкая белая футболка с рукавами и тугие джинсы, поза расслаблена, в правой руке кружка, но даже с ней Хейл не выглядит по-домашнему. Он нарочно пытается создать спокойную атмосферу, но это бесполезно, когда он находится в паре футов от меня. Я почти дрожу, когда его блуждающий взгляд останавливается на мне. И я точно, блин неспокойна.

– Кое-кто готов платить, за то, чтобы не рыскать по всему миру в поисках противоядия от всех видов аконита, - говорю я, сжимая в руках чашку. Мы сидим в кухонной зоне, и я заняла широкий подоконник, потому, что на стуле просто не удержусь.
– Оборотня сложно убить в честной схватке, вот и прибегают к ядам, идут по пути наименьшего сопротивления, так сказать. Моя работа - обезвреживать яд, для меня он неопасен.
– Боже, что за чушь я несу?! Какое ему до этого дело, вообще? Что за словесный фонтан в моём исполнении.

– Ты вытащила меня оттуда?

– Не совсем, - туманно отвечаю, мечтая, чтобы сердце перестало гонять по грудной клетке как ненормальное.

– Мне некогда с вами нянчиться, и больше мне не звони, я серьёзно, Иванова, я для вас не служба спасения, в следующий раз набери 911.

– Тогда их тоже убьют. Брейден, это всего второй раз, когда мне понадобилась твоя помощь. Помоги нам. Помоги ему, ты же знаешь Дерека лучше меня. Хочешь, скажу, где Пустынная волчица?..

– Зачем ты это делаешь?
– тем же непринуждённым тоном интересуется он, но в голосе прореживается едва уловимая угроза.
– Вообразила себя "чудо-девушкой"? Или есть другие стимулы?

Ого, да наш альфа знаком с комиксами. Сколько же я ещё про тебя не знаю...

Дерек нарочито безмятежно закидывает ступню с ботинком на своё колено, откидывается назад, занимая более удобное положение, и делает большой глоток из кружки, демонстрируя полную готовность ждать ответы на все его вопросы хоть до скончания века.

– Ну, я не только тебе помогала...
– встречаюсь с его прямым взглядом и неминуемо сдаюсь.
– Не хочу, чтобы тебе было плохо. Вся твоя жизнь - один сплошной кровавый кошмар. Если я могу забрать чуть-чуть боли, почему нет?
– стараюсь произнести сдержанно, но сердце несётся бешеным галопом, что равносильно признанию.

– Сколько раз?
– как бы "между прочим" спрашивает он, но по внимательным глазам я понимаю, что от моего ответа многое зависит. Например, его мнение обо мне.

– Точно не скажу, - пытаюсь выкрутиться, - несколько раз.

– Несколько дюжин раз, - уточняет он тем же тоном.

– Ты..., - качаю головой. Нельзя же так, блин, нельзя так пользоваться своим преимуществом надо мной, своей силой, моей эмоциональной беспомощностью перед твоей притягательностью...

Можно, если ты - Дерек Хейл.

– Знаю, когда ты лжёшь, - заканчивает он за меня, отставляет чашку на гладкую стойку и подаётся ближе.
– Я помню каждый раз, когда слышал твой голос.

Большего стыда и унижения, наверное, я не испытывала. Вот теперь можно смело засовывать памятные еловые ветки в задницу, и бежать в лес кукарекать.

Сколько ещё раз мне будет перед ним стыдно? Как тогда, я залечивала его после стычки со сворой Девкалиона в заброшенном метро, и знала, что он когда проснётся - пойдёт к ней... этой сучке Джейн... знала, и потому, не залечила полностью. И она доделала за меня. Это можно назвать предательством? Что есть предательство? Вмешательство или невмешательство? Я достигла высшей степени идиотизма, видимо, или сошла с ума. И если я сейчас не перестану обо всём думать - голова лопнет.

Входная дверь громким выстрелом распахивается, и в помещение вваливаются трое: самый высокий из них - альфа в дублёной медвежьей куртке тащит за шкварник того, что коренастее, дальше выпустив когти, входит долговязый бета.

Вслед за ними заходит Алан не переставая говорить:

– Я тебя прошу подождать...

Но первый затыкает Дитона одним небрежным жестом.

Сибирский альфа, земляк, мы встречались полгода назад, при более располагающих обстоятельствах. Тогда я немного подлечила его самого, и он вёл себя куда вежливей. Тот, кого Владимир приволок ко мне сегодня - его родной брат, Иван.

– Владимир?
– удивляется Хейл, подскакивая со стула, словно не из него ночью отбивную с начинкой из аконита сделали, а я удивляюсь, откуда он его знает.

– Де-е-рек, какая встреча, - с широкой белозубой улыбкой тянет Владимир.
– Извини, не до объятий, как видишь, - Владимир бросает своего брата на диван, где полчаса назад лежала я.

– Ты обещал не заходить на наши земли, - холодно произносит Хейл, он уже на ногах, напускная расслабленность слетела, он собран, в любой момент ожидая нападения.

Но на Хейла никто не обращает внимания. Барским жестом Владимир бросает на стол серебристую кредитку. Ого-го!

– Лечи, - говорит он мне по-русски.

Вот даже не знаю, что на такое ответить. Владимир не из тех, кому безнаказанно отказывают, Девкалион против него шавкой будет. А его брат чисто по-человечески мне даже нравился, нормальный парень.

– Влад, сегодня она не может тебе помочь, подождём до утра, - примирительно вставляет Алан, и я в который раз поразилась его силе воли, будто перед ним стена из пуленепробиваемого стекла.