Однокурсники

Несмотря на то что нынешняя его зарплата в двадцать пять тысяч долларов немного уступала той, которую он получал в Нью-Йорке, он все же имел возможность снимать небольшую квартиру в Таун-сквер-тауэрс. Отсюда дорога до Белого дома занимала всего несколько минут на автомобиле, особенно в семь утра, когда он обычно приезжал на работу.

Увы, влияние Киссинджера не распространялось на тех, от кого зависело решение о предоставлении парковочного места. Поэтому Джорджу, как рядовому сотруднику, приходилось оставлять свою машину на стоянке для госслужащих неподалеку от мемориала Джорджа Вашингтона, после чего он шел на север, пересекал проспект Конституции и оказывался у ворот Белого дома.

По сути дела, в течение долгого и заполненного делами рабочего дня он редко имел возможность видеться с другими сотрудниками Совета национальной безопасности, которые трудились в здании Исполнительного управления президента, через дорогу. Генри проявлял огромную требовательность к своей команде. Он испытывал такую ненасытную страсть к информации любого рода, что его работникам редко удавалось отлучиться от своего письменного стола, даже для того, чтобы просто спуститься в кафе и пообедать.

Никто не задерживался на работе позже, чем сам Киссинджер. А Джордж старался никогда не уходить из своего офиса, пока Генри не заглянет к нему в кабинет по пути домой и не пожелает спокойной ночи.

Сам Джордж никуда не ходил и ни с кем не общался. По сути, все те, кто сидел в здании ИУП, работали до полного изнеможения, у них едва хватало сил доехать на машине до собственного дома. В свои двадцать с небольшим лет большинство из этих юных дарований были уже настоящими трудоголиками.

Одно из заданий Джорджа заключалось в том, чтобы помогать Киссинджеру вербовать умные свежие лица — которые очень скоро становились бледными и уставшими — для работы в аппарате Совета национальной безопасности.

Как-то ранней весной он провел собеседование с молодой выпускницей Джорджтаунского университета на должность в отделе Латинской Америки. Она была великолепно подготовлена: имела отличные оценки по испанскому и португальскому языкам, а также несколько писем от официальных представителей Республиканской партии, напоминавших ребятам из Белого дома, что отец девушки является влиятельным адвокатом в Вашингтоне.

Джордж тем не менее настроился на то, чтобы устроить ей суровую проверку. Он был слишком предан Киссинджеру, чтобы позволить партийным политикам вмешиваться в их работу, которую он считал чрезвычайно важным делом. И если эта девица окажется взбалмошной любительницей вечеринок, они просто спровадят ее в офис к какому-нибудь сенатору.

То обстоятельство, что Кэтрин Фицджеральд оказалась очаровательной блондинкой, лишь подкрепило его предварительное суждение, что им пытаются навязать пустоголовую дебютантку из высшего света. Однако эта девушка совершенно озадачила его и поставила в тупик. И не только своими дипломами об образовании и совершенно очевидным интеллектом, но и тем, что у нее к тому же имелся опыт работы. Она провела два года в Латинской Америке с Корпусом мира и, еще будучи студенткой, каждое лето в течение трех лет работала в одном из банков Сан-Пауло, чтобы совершенствоваться в португальском языке.

Джордж дал Кэтрин Фицджеральд положительную оценку, и девушку приняли на работу в аппарат Совета национальной безопасности.

После этого он иногда сталкивался с ней в коридорах, когда по поручению Генри проверял работу сотрудников, сидящих в управлении. Но кроме этих случаев он о ней и не вспоминал. Все его мысли были заняты тем, чтобы помогать Киссинджеру — складывать части головоломки под названием «мировая политика».

Так и продолжалось до тех пор, пока однажды в поздний час, холодным зимним вечером, он не вышел из западного крыла Белого дома и не направился к воротам. Бросив взгляд в сторону здания управления, чтобы проверить, в чьих кабинетах еще горит свет, он вдруг увидел, как из дверей центрального входа появляется знакомая девушка.

— Мисс Фицджеральд, — шутливо произнес он, — вы уже домой собрались, так рано?

— О, здравствуйте, мистер Келлер. — Она устало вздохнула. — Вы знаете, на самом деле это даже не шутка. Я впервые за все время покидаю кабинет до полуночи.

— Обязательно расскажу об этом боссу, — обещал Джордж.

— Не стоит. Я не гонюсь за продвижением, — ответила она. — У меня единственное желание: чтобы он взял еще одного, а лучше двух помощников для моего отдела. А то некоторые люди здесь считают, будто вся Южная Америка размещается в пригородах Мехико.

Джордж улыбнулся.

— Где припаркована ваша машина, у Мемориала?

Они кивнула.

— Моя там же. Я провожу вас. Мы сможем защитить друг друга от грабителей.

Когда они переходили через проспект Конституции, Джордж взглянул на Кэти и ему в голову пришла удивительная мысль.

Вот перед ним девушка. И выглядит неплохо. Нет, в самом деле, очень даже симпатичная. А он за все время в Вашингтоне еще ни разу ни с кем не разговаривал просто так, по-дружески. Джордж всегда так много и упорно работал, что его чистая совесть не стала возражать, когда он предложил девушке зайти куда-нибудь и выпить.

— Чудесно, — ответила она, — но только кофе.

Тогда Джордж стал перечислять заведения в фешенебельном районе Джорджтауна, о которых он был так много наслышан.

— О нет, — весело ответила она, — мне совсем не хочется лицезреть золотую молодежь Вашингтона. Может, просто поедем ко мне домой и там выпьем кофе?

— Ладно, — согласился Джордж. — Поезжайте впереди, а я следом.

Она жила одна на Саут-роял-стрит, в красивой трехкомнатной квартире в небольшом доме без лифта.

Пока она возилась с кофеваркой-эспрессо, Джордж изучал постеры на стенах. В основном это были цветные фотографии — на память о путешествиях по Латинской Америке. За исключением одного объекта, который возбудил его любопытство.

— Скажите, Кэти, — обратился он к ней, указывая на большой бело-голубой плакат, который гордо красовался над диваном, — это у вас что-то вроде шутки?

— А, вы о моем противоатомном произведении искусства? — радостно откликнулась она. — Нет, я действительно довольно активно участвовала в антивоенном движении, когда была студенткой. Даже в парочке крупных маршей принимала участие.

— Тогда я не понимаю…

— Что? Как я получила работу в Совете? Или почему я захотела там работать?

— Полагаю, и то и другое.

— Ну, — сказала Кэтрин, присаживаясь рядом с ним и передавая ему чашку, — для начала, это свободная страна, и мне не стыдно признаться, что я считаю наше присутствие во Вьетнаме ошибкой. А с другой стороны, я совершенно не поддерживаю идею насильственного свержения правительства, иначе меня бы не допустили к работе с секретными документами. Следовательно, вы можете назвать меня идеалисткой, которая ради перемен готова работать внутри системы.