Офелия

«Не будет ни колледжа, ни Пеле, - с горечью понимал Питер. – Только ненавистная школа для мальчиков, тёткин аляповатый дом и бесконечная возня с коровами, овцами, курами и свиньями. И Офелию мы не сможем освободить… Всё. Йонас дома. Я должен чувствовать радость, прыгать и скакать, как шестилетний карапуз»

Из-за стола гости потянулись в сад, смотреть на пруд с русалкой. Мальчишки поднялись в комнату Питера, и Кевин извлёк из сумки толстенную пачку фотоснимков с выставки. Разложил их на столе и даже на полу, про каждый восторженно рассказывал:

– Гляди, это самый крутой кентавр. Тот, чёрный, которого мы с тобой ещё при входе видели. Он выиграл в своём ринге, он самый здоровенный и мощный из всех! И грива завидная, и копыта с тарелку для жаркого! А вот пикси, мне миссис Палмер разрешила пройтись, чтобы снять их. Я еле пробился через толпу. Ты знал, что пикси бывают разного пола? Смотри, вот это взрослые, они на цепочках все. А вот дети их, гляди! Я успел услышать, как про них распорядитель ринга рассказывал. У одной пикси-самки бывает за раз до трёх детей, а рожать они могут каждые четыре месяца. Смотри, тут пятнадцать пикси-деток, все от одной пары. Они с родителями везде, потому их не привязывают, всё равно не убегают. Палмер, оказывается, на выставке можно их купить! Любого пикси-малыша, представляешь? И стоят они не сильно дорого, можно за год накопить. Я у отца буду просить разрешения купить пикси.

– В клетку посадишь? – уныло спросил Питер, разглядывая снимок, где он улыбается репортёрам, а миссис Донован за цепочку тянет из воды Офелию.

– Ну да, я ему большую клетку сооружу, со всякими штуками внутри, - не чуя подвоха, ответил Кевин. – Они таки забавные, чирикают – ну прямо птички! Питер, а вот гляди: твой папа с кубком! Здорово получился, да?

Вспомнился Лу. Пушистый чуб, яркий, как огонёк. Толстое пузико над тонкими «паукашками». Восторг, с которым спасённый Йонасом пикси встречал каждый леденец. Трогательная привязанность к своему человеку. Где ты сейчас, маленький свободный пикси?

– Классные фотки, Кев. Оставишь посмотреть? Я обещаю все вернуть.

– Конечно! Я ж обещал для тебя их наделать.

– Пойдём к Офелии? Ей там одной с толпой незнакомого народа неуютно.

Ребята спустились к пруду. Их любимое место уже было занято мистером Палмером, Ларри и гостями, и мальчишки прошли на мостки. Уселись, свесив ноги. Офелии не было видно. Только пластмассовые куклы – пупс и та маленькая, что Агата подарила русалочке на выставку, сиротливо лежали на островке с гротами.

– Как думаешь, она придёт? – спросил Кевин, вглядываясь в глубину.

– Не знаю. Шумно очень, - пожал плечами Питер.

«Сиди в своём подводном домике сегодня, - думал он с грустью. – Не надо их развлекать. Или приходи вечером, когда все уедут. Мы с Агатой принесём тебе мячик, поиграем с тобой»

Но она всё же приплыла. Вынырнула под мостками, прикоснулась прохладной ладонью к ноге Питера. Он ойкнул, поглядел вниз, помахал: «Привет!»

– Кевин, только тише, - шепнул он. – Офелия тут. Не надо, чтобы толпа сюда прибежала, делай вид, что мы тут вдвоём.

Русалочка беспокоилась. Крутилась на одном месте, высунувшись по шею, разевала рот.

– Улыбается? – неуверенно спросил Кевин.

– Нет, - тихо ответил Питер. – Это что-то другое.

Офелия кивнула, указал тонким пальчиком в сторону зарослей у решётки, отделяющей пруд от реки.

– Просит, чтобы её выпустили? – предположил Кевин.

– Не похоже. Ощущение, что она там что-то нашла. Кев, давай так: отвлеки гостей фотографиями. Я вроде как в туалет пойду, а сам погляжу, что там.

Идти к ограде Питеру пришлось, обойдя весь сад. Он пробрался через заросли жасмина, обогнул мамины цветники и старый заброшенный колодец, вспугнул большую жабу с янтарно-оранжевыми глазами. Втянув руки в рукава рубашки, прошёл через высокую крапиву и бурьян у забора, и вышел как раз там, где спускался к воде пологий берег.

Офелия уже ждала его там, прячась среди водяных лилий. Из воды виднелась только увенчанная ушками макушка, аккуратный нос и внимательные глаза.

– Что ты хотела показать? – прошептал Питер, настороженно поглядывая в сторону взрослых; к счастью, Кевин своё дело знал, и все были увлечены им.

Русалочка вытянула руку и указала на растущие у забора пышные раскидистые лопухи. Питер присел на корточки, осторожно раздвинул листья. Сперва что-то пискнуло, тихонечко зашуршало. А потом из тени под лопухами выглянула заплаканная мордочка фиолетового пикси с огненно-рыжим хохолком.

Офелия (эпизод двадцать девятый)

Приснилось, что Лу вдруг стал здоровенным – с крупную собаку. Фиолетовое тело взбугрилось мощными мышцами, поросло чёрной шерстью. Из растянутой в улыбке пасти торчали клыки с палец величиной. Бывший пикси с грозным рыком трепал какую-то яркую тряпку. Приглядевшись, Питер понял, что это платье с блёстками, которое миссис Донован надевала на выставке.

Питер проснулся, резко сел в постели. За окном шумел утренний сад, ветер гнул ветви деревьев, бился в окно, словно просил впустить его в дом. Мальчишка свесился с кровати, пошарил под ней, вытянул большую картонную коробку с прорезями в крышке, приоткрыл.

– Эй, Лу, - шёпотом позвал он. – Ты спишь?

Маленький фиолетовый пикси свернулся в комочек в гнезде из мятых конфетных фантиков. Пушистый хохолок дрогнул, как огонёк свечи, когда Питер легонько подул на него. Лу пошевелился, поджал тонкие ножки под прозрачное крыло и зевнул.

– Мне снилось, что ты стал баргестом, - тихо произнёс Питер. – И кажется, съел тренершу Офелии. Может, ты как Халк в комиксах, а? Может, ты и вправду её съел?

Пикси переполз в подставленную ладонь. Питер перенёс его в постель, уложил на подушку и сделал сверху «домик» из одеяла. Лу пошевелил крохотным носом, и Питер поспешил сказать, предупреждая голодный вопль:

– Не верещать. Покушать я тебе чуть позже принесу. Давай пока пузо поглажу.

Вчера пришлось всё же показать Лу Кевину. Питер донёс пикси до своей комнаты, спрятав в рукаве пиджака, и пока искал, где бы разместить любопытного оттудыша, пришёл Кевин. Увидел пикси, снял очки, протёр их, снова надел – и так и застыл, открыв рот.

– Это Лу, - представил синепузого Питер. – Он друг Йонаса.

– Ничего себе! Нет-нет, погоди: Лу – это же его собака, он сам говорил! – оторопело пробормотал Кевин.

– Ну… Вот такая собака, - развёл руками Питер и добавил: - Кев, это тайна вообще-то.

Конечно, Кевин обиженно заявил, что он еврей, а не дурак, если Палмер забыл. Конечно, Питер сказал, что всё помнит, но напомнить ещё раз не помешает. Лу всё это время тихонько сидел на краю стула и вслушивался в разговор мальчишек. Питер объяснил, что Лу беглец, Йонас отбил его у деревенских придурков, и что пикси ни в коем случае нельзя возвращать прежним владельцам. Хотя… После того, как мальчишки видели, как много пикси было на выставке от каждого владельца, пропажа Лу могла быть вообще незамеченной.