Офицер-разведки

В этот раз я забрал полтонны свежего молока, полтонны сметаны, ох и вкусная, полтонны сливочного масла, остальное, это около ста кило, сливками. Брал без тары, всё самосливом в хранилище, ну кроме масла. И вот так полетел обратно. В Варшаве тихо, восстания пока не было, да и рано. Надеюсь наши тут также поступят, встанут и будут терпеливо ждать пока немцы не задавят полностью восстание. За дело так поступят, я лично за. Вообще история идёт с заметными изменениями. Наши сейчас на Украине и Белоруссии драться должны, а мы уже в Польше. Да, с Прибалтикой сильные затруднения, но наши от Минска хотят отрезать те войска противника, что у Ленинграда, но пока не получается, хотя коридор уже пробили, и огромный, после ремонта дороги поезда в город пошли. То есть, войска, если брать историю мира моей первой жизни, опережают где на пару месяцев, где на полгода и надо сказать всё это не без моего участия, есть чему в тайне гордится. Так что порядок. А так вернувшись, сверху приметил, что дорога пуста, нашли и забрали легковушку, и мотоцикл. Сам я отлетел подальше в тылы дивизии и сел. Правда пеший патруль побежал к месту посадки, но я, пользуясь темнотой ушёл, и вернулся в свой окоп. Это произошло за два часа до наступления рассвета, даже успел уснуть и разбудил меня носильщик, с термосами. Завтрак был. Пшённая каша с куском трески, два кусочка хлеба и чай. Вот свой котелок дал, и кружку, а поев, в окопах наших сейчас все пищу принимали, ложки так о котелки и стучали, ничего так, вполне сытно, ну и стала работать наша артиллерия. Хорошо накрывали, сам видел два попадания в «ДОТ», пусть тот и выдержал их. А потом нас подняли в атаку. Надо сказать, прорвались к окопам немцев немногие, бежали мы за огненным валом, я впервые это делал, повторял за другими. Два накопителя сменил в амулете-защиты, но спрыгнул в окоп, и застрелив из карабина немца, автоматчика, карабин за спину, и подхватив его оружие, сунув три магазина за голенища сапог, и дальше зачищал окопы с помощью «МП», да и наши начали подползать и спрыгивать в окопы, участвуя в зачистке. Закидав блиндаж гранатами, мы зачислили его и пошли дальше. В общем, первую линию обороны взяли, уже обустраивались, а вот на вторую сил не было, немцы немалые потери понесли, немногие смогли отступить по переходам на вторую линию.

Обед уже прошёл, нам в термосах принесли из тыла, когда к окопу, где я обустраивался на стрелковой позиции, «МГ-34» на бруствере устраивал, ленты поудобнее укладывал, вышел мой ротный, с незнакомым капитаном.

– Одинцовский, поступаешь в распоряжение товарища капитана, - сообщил ротный.

Я окинул того взглядом. Отметив, что стал предметом такого же изучения. Тот сразу заметил новенький орден «Красной Звезды» у меня на гимнастёрки. А что, комполка так и сказал, кто первый окопы возьмёт, тот орден получит. Я первым был, это многие из тех, кто следом за мной добрался, признали. Честно заработный орден. Ну почти честно, о магической защите забывать не стоит. Я незаметно прибрал амулет-зарядки из ниши, там накопитель стоял, в ноль разряженный, прикрытый моим вещмешком. Сидор за спину, карабин на плечо, каску я не снимал и поспешил за капитаном, что велел следовать за ним. А двинули мы в тыл. Я думал к штабу дивизии топаем, но он остался в стороне, тут уже тылы дивизии и артиллерийские батареи. На опушке рощи стояло две машины и броневик, генеральский трофейный «Мерседес», «ЗИС-5», что доставил два десятка бойцов, они сосредоточились вокруг, ну и пушечный броневик, укрытый под деревьями. Кто в машине сидел, я уже опознал, «Глаз» помог, Член Военного Совета нашего фронта. Я ухмыльнулся, и с такой ухмылкой, а имел право, и дошёл до стоявшей техники. Чуть дальше наши интенданты работали, склад какой-то создавали. На нас те поглядывали, но не подходили. Бойцы охраны разоружили меня, карабин и обе ручные гранаты забрали, обыскали, достав нож из-за голенища сапога и толкнули к машине, а капитан велел:

– На заднее сиденье садись.

Интенданты за этим настороженно поглядывали, но ничего не делали. Вот так открыв дверь, сел рядом с генералом, тот генерал-лейтенантом был, сразу почуяв тяжелый запах больного человека. Застарелой мочой пахло. Судя по утолщениям в районе паха и бёдер, у того подобие подгузника. Член Военного Совета с ненавистью глянул на меня, и сказал:

– Я ЗНАЮ, что это твоя работа, - сказал тот, интонациями выделив слов «знаю».
– Я прошу убрать это. Вот, твои документы, и решение полевого суда о полной реабилитации и восстановлении капитана Одинцова, в рядах Красной Армии, с возвращением звания и наград. Их в наличии не было, ты не сдавал. УБЕРИ ЭТО!

– Красиво всё сделали, - усмехнулся я.
– Только я не Одинцов, вы ошиблись. Я Одинцовский. Ничем помочь не могу.

– С-скотина. Что ты хочешь?

– Неприятно поразила такая твоя догадливость, что это моя работа. Как тебе жизнь новая ссыкуна? По-моему, всё честно. Вообще я вас троих, включая комфронта, просто шлёпнуть хотел. Снайпер же. Три выстрела и три моих врага отправятся в Ад, но нет, это слишком примитивно, да и жажду мести не удовлетворяет. До Конева я ещё не добрался, но поверь, он получит тоже-самое. Дело принципа.

– Точно ты. Мои люди собрали информацию. Тот подполковник в Москве, из управления, дружок Конева. У него та же болезнь, что возникла после встречи с тобой. Потом заместитель начальника штаба фронта по разведке, и я. Всё верно?

– А за полковника почему не просите?

– Да пошёл он. Пусть сам договаривается. С тобой можно договорится, это многие говорят, кто тебя знает. Что ты хочешь?

В этот раз я не проигнорировал вопрос, и озвучил что желаю от того получить. Вернуть оплату за мою работу. А за излечение генерала беру драгоценными камнями и обещанием забыть обо мне и не мстить, иначе уже я отомщу.

– Ладно, будет приказ на майора. Это оплата за работу на фронт, я понимаю, а за излечение меня, цена не совсем радует. Другое приготовил. Вот тут в шкатулке пять золотых слитков по килограмму, это плата за излечение. Насчёт забыть тебя, это клянусь, больше не увидимся, да и мстить не буду, это тоже клянусь. Звание майора получишь через неделю, приказ придёт.

– Хм, ладно, договорились.

Прибрав офицерское удостоверение и выписку полевого суда с решением о реабилитации и с возвращением всего отобранного, также и слитки, незаметно убрав их в хранилище, я просто положил левую руку на живот генерала, а правой, где был лекарский амулет, за десять минут восставил ему клапан. Пришлось подождать, когда генерал наконец расплылся в счастливой улыбке.

– Не течёт.

Ничего отбирать назад тот не стал, клятвенно пообещал выполнить договорённости и велел своим людям везти к реке, где есть пляж. Тот явно остро желал помыться, да и форму постирать. А я двинул к штабу дивизии. Оружие и вещи мне уже вернули, нужно поставить в известность командование дивизии о решении суда. Вообще фигово конечно, что так всё повернулось, всё же я желал простым бойцом войну закончить. Однако раз уж так всё повернулось, пусть будет. Жду полковника с дарами. Надо ещё до Конева добраться. Пока же прикидывал как мне оформится в дивизии, и куда меня назначат. Там вроде офицеров полный штат. Мне бы задержатся, чтобы звание майора не упустить, приказ придёт по линии связи нашей дивизии. Не думаю, что генерал меня обманет. Ему хватило тех двух недель, чтобы осознать всё, и повторения тот явно не хочет. Плюс насчёт ордена, что мне сегодня вручили. Он-то на фамилию Одинцовского, как записано в орденской книжице, а не Одинцова. Пусть штабные думают. Оформлюсь, сменю погоны, и остальные награды на гимнастёрке размещу. Они честно мной заработаны.

Ага, вижу полуземлянки штаба. Пойдя проверку у охраны, я запросил встречи с начштаба дивизии. Час подождать пришлось, пока меня не пустили к нужному полковнику.

– Что у вас, рядовой?
– прямо спросил тот.

– Я после штрафбата, товарищ полковник. Военно-полевой суд признал меня искупившим вину, вернув звание и награды, - сообщил я, протягивая тому листок с решёными суда, свою книжицу рядового и офицерское удостоверение, что тот начал с изумлением изучать.

– Капитан? С какого года воюете?

– С второго дня. Первый бой в городе Владимир-Волынский. Майского призыва я. Школа младших лейтенантов в Киеве, ну и остальное.

– Одинцов, а не тот дважды Герой?

– Это я. Это был первый трибунал. В сорок втором, как раз капитана получил. Тут второй трибунал.

– Не везёт тебе, со званием капитана.

– Я тоже это заметил.

Дальше полковник забрал мои документы и ушёл в другую землянку, я так понял к комдиву. Минут через двадцать тот вернулся не один.

– Одинцов, кем служили?
– прямо спросил генерал-майор Сараев.

– С осени сорок первого и до весны этого года практически всё время в разведке. В основном штабные должности.

– Значит о тебе я слышал, как об асе разведки, передовых позиций врага. Навыки не потерял?

– Да вроде нет.

– Назначаю помощником заместителя начштаба по разведке. Наш как раз ранен был, вот на его место. И да, почему Одинцовский?

– Не знаю, такие документы дали.

– Угу. Оформляйте.

Последнее он сказал начштаба перед уходом, и тот стал оформлять меня. А чуть позже познакомил с непосредственным командиром, он в звании майора был, и с подчинёнными. Также приказал получить офицерское довольствие. Сдать карабин, получить личное оружие и остальное. Вот и занялся делами. С орденской книжицей проблем не возникло, просто затёрли последние буквы, чернила ещё свежие были. Писарь явно с криминальными замашками был, ловко всё сделал и вернул обновлённую книжицу. В списках личного состава дивизии также поправили мои личные данные. Я же направился к интендантам, уже завтра приступаю к работе, поэтому остаток дня потрачу на обустройство.

У ротного старшины получил что нужно, он комендантскую роту и всех офицеров штаба дивизии обслуживал. То есть, если что, шли к нему. Форма у меня в порядке, даже в крови не испачкана, хотя в бою за первую линию окопов чего только не было, до рукопашной доходило. Вляпаться легко. Поэтому я просто сменил погоны, сдал рядового, надел полевые офицерские, сам закрепив звёздочки. Готовых погон не было. Также разместил другие награды рядом с орденом, что сегодня получил. Надел гимнастёрку, заметно тяжелее стала, сдал ремень с подсумками, карабин, патроны. Мне выдали офицерский ремень с кобурой, пистолет «ТТ» в консервационной смазке, пятьдесят патронов. Я оружие тут же почистил и зарядил. Уточнил по пистолет-пулемётам в наличии, и получил «ППС», с подсумками запасных магазинов. К нему ещё три сотни патронов. Шинель сдал, получил офицерскую, пришлось и тут погоны крепить. Ну и дальше. Пилотку оставил, хотя фуражку выдали, пока убрал её в хранилище, а вот планшетку и всё что положено по довольствию, получил, благо всё было в наличии. Старшина на двух грузовиках перевозил имущество, за которое отвечал. Меня уже устроили в землянке, та ещё сырая, недавно вырыли, но нары были, обустроился, вещи разложил, и в штаб. Пока время есть, можно начать работать, заодно комдива перехватил, тот к машине шёл, один из полков собрался посетить, и пообщался с ним. Сообщил, что мне нужно пять дней свободных, пусть оформят командировку в тыл, по какой левой причине, а я отработаю потом их. Тот пять дней категорически не желал давать, но подумав, дал трое суток. Так что я получил чистую топографическую карту, машину, это была «полуторка», с пожилым сержантом за рулём, в кузове двое бойцов для охраны, автоматчики из комендантской роты, и вот стал объезжать позиции дивизии. В принципе, я охватывал их «Глазом», но некоторые лучше поближе посетить. Так что к наступлению темноты, когда мы вернулись, некогда чистая карта имела множество обозначений, что я передал своему непосредственному командиру, а тот уже начальнику штаба. Там закипела работа. К немцам подошли резервы, о чём наши не знали, вот и поторопились нанести артиллерийский удар. У нашей дивизии имелся лёгкий пушечный полк, из двух дивизионов. Это «трёхдюймовки», если кто не понял, и дивизион гаубиц в сто двадцать два миллиметра. Вот их и двинули, а в полночь по этим резервам нанесли удар. Я не видел, спал давно.