Огненная для ледяного дракона

— Если бы она осталась со мной, она бы погибла!

— Чудесно, мой мальчик, — бог снова насмехался над ним. — Она бы погибла. Красиво звучит. Но ты говорил бы прямо. Если бы она осталась с тобой, это ТЫ бы ее убил. А сейчас она всего-навсего в магической коме, не в состоянии пробиться к собственной силе. И не имея ни малейшего желания выжить. Ты победил судьбу, правда? Все сделал, как лучше!

Больно. Как же больно слышать эти насмешливые слова! И, самое паршивое, что это были всего лишь факты. Божественный самодур ставил его перед фактами и издевался за их счет. А ему даже нечего было возразить! Потому что та единственная, кого он когда — то любил, сейчас, в эту самую минуту медленно умирает. Хотя именно от этой доли он всячески пытался ее уберечь.

— Как. Ее. Спасти, — чеканя каждое слово, спросил он. И буквально всеми фибрами ощутил, что бог снова над ним смеется. Кажется, держать себя в руках получается плохо. Ну да плевать.

— Ты действительно этого хочешь? — уточнил Аденэль и сам же себе ответил. — Хотя да, конечно же хочешь. Раз ты здесь. Никакой другой причины у ледяного бы не было, чтобы войти в царство огня.

Фредерик молчал. Бог и так ответы на все свои вопросы. Иначе бы его действительно не было.

— Скажи-ка мне, ледяной, — продолжал измываться бог, — а если бы ты сам мог ее спасти, спас бы? Рискнул бы собой? Не уповая на божественную силу и прочее?

^{– Да}.

Ответ был простой, краткий и твердый. Он не сомневался ни минуты. Если бы он мог, он бы ее спас. Несмотря ни на что. И чего бы ему это ни стоило.

— Ну что ж, — в голосе Адена послышалась задумчивость. — Если ты действительно этого хочешь, у тебя будет шанс ее спасти. Вытащить ее из небытия. Я тебе его дам. Вот только его результаты будут зависеть только от тебя.

Ну да, боги никогда не ставят легкие задачи. И редко, крайне редко делают что — то сами. Максимум — могут подтолкнуть. Но ему ли в его положении торговаться из — за таких мелочей? Сейчас он согласен на все, что бы божественный садист ему не предложил.

— Что я должен сделать?

Глава 20

Она оказалась на выжженном пустыре. Зола обжигала голые ступни так сильно, что стоять было практически невозможно. Со всех сторон пустырь окружал огонь, но какой — то странный, словно застывший. Девушка с любопытством направилась к нему, чтобы потрогать. Страха не было совершенно. Не было вообще никаких эмоций, только едва уловимое любопытство.

Огонь оказался неожиданно близко, хотя идти до него, казалось, долго. Мертвенно — холодный, он обжигал и одновременно вызывал желание прикоснуться к нему лбом, почувствовать его. Подумав, она опустилась прямо в него и почувствовала себя как никогда умиротворенной. Ей ничего не хотелось. Ни бороться, ни идти куда — то. Зачем, если и здесь так хорошо? Бороться, добиваться каких-то целей? Забавно, она даже не помнила, к чему она стремилась. В любом случае, это осталось в прошлом.

Как и все ненужные чувства, эмоции, желания. Зачем все это, если и без того все хорошо? Что в жизни главное, если не гармония? И вот сейчас, здесь, сию минуту ее все устраивало.

Она не помнила ничего. Ни своего имени, ни проблем, ни желаний. Только огонь почему — то казался ей родным, таким влекущим и желанным. Яркие оранжевые всполохи перекликались со всеми оттенками синего. И это было самое лучшее, идеальное сочетание. Она не понимала, откуда к ней пришло это осознание, но просто это знала.

И отчего-то девушка знала, что там, где-то далеко, осталась суета и проблемы. Те самые страхи, которые поглощали ее и мешали двигаться вперед. Боль, которая обжигала изнутри так сильно, что иногда огонь вырывался наружу. Она устала. Она до невозможности устала от всего этого. Сколько можно гореть и раз за разом сгорать дотла без малейшей надежды выкарабкаться? Она устала быть сильной, хотя сейчас и не до конца понимала, что это такое.

Пламя слегка покалывало кожу и погружало девушку в состояние нирваны. Хорошо. Легко, спокойно, комфортно. Кажется, еще немного — и она будет убаюкана этими всполохами. Кстати, а эта мысль!

Девушка прилегла прямо посреди огня. Почему-то он казался мягким, легким, как облако. Он обнял ее со всех сторон, легкими движениями поглаживая, убаюкивая. Огоньки заплясали неясными тенями, которые вместо того, чтобы вызывать раздражение, все больше и больше погружали в сон.

Перед мысленным взором замелькали далекие картинки. Ей казалось, что она в них была центральной фигурой. Вот в ее сознании возник какой — то высокий блондин с ледяным взглядом. В первый момент девушке захотелось закричать, рвануть к нему, но теплые всполохи огня утешающе погладили ее и желание поубавилось. Мягкое прикосновение к коже, одно, другое. И с каждым таким касанием образ становился все более размытым, нечетким. Только тело пронзали тонкие уколы, словно рвались нити, некогда связывающие ее с этим мужчиной. И с каждой из них становилось легче, спокойнее, комфортнее.

А потом исчезли и неясные картинки. Появилась темнота, такая манящая, зовущая. Она чувствовала, знала, что стоит стать к ней ближе, шагнуть — и все исчезнет. Прервутся все связи, причиняющие ей боль. Там не останется ничего. Ни страха. Ни желаний. Ни сожалений о несбывшемся. Все забудется, как только она уснет.

До вожделенного забытья оставалось совсем немного. Еще чуть-чуть — и она станет свободной. Но тут ранее успокаивающие тени вдруг замелькали со страшной силой. Беспокойно, раздражающе. Послышались шорохи в ранее родной тишине. И каждый звук громом отзывался в ее сознании, мешал, беспокоил.

Вот зачем все это? Почему ей не дают просто уснуть и все забыть? Почему ее не могут отпустить? Она чувствовала — пока все не стихнет, она не сможет уйти. А ей так хочется свободы. Ей не нужно будет ни во что верить, никого не придется ждать, не в чем разочаровываться. Почему ей не дают перешагнуть эту черту? Ведь в забвении счастье, в забвении — покой.

— Реджина! Реджи!

Чей-то голос прозвучал близко, словно он был в ее голове. Резкий, нетерпеливый, он безжалостно выдирал ее из покоя. Нет! Не надо! Пожалуйста, не надо! Девушка поморщилась. Почему ей не дадут просто уснуть? Почему ее не могут оставить?

Реджина? А кто это? Почему это имя кажется ей таким знакомым, будто она слышала его далеко не раз? Знакомым и родным. Неужели это она? Но зачем ей об этом вспоминать? Ей так хорошо здесь, в своем сне.

— Реджина! — голос звучал уже рядом, прорывался сквозь сознание, не давая уплыть в забвение. — Да очнись ты!

Это был уже не просто голос. Ее затеребили, затрясли и явно не собирались оставлять в покое. И это раздражало. Девушка попыталась отстранить рукой помеху, почувствовала, как на ее ладони появилось что-то теплое, а затем кто-то рядом выругался.

— Демоны! Да что же это такое?! Очнись, слышишь. Я не дам тебе уйти!

Ему что, жалко, что ли? Или она что-то ему задолжала? Так мог бы быть милосердным и простить все долги. Зачем докапываться и пытаться вернуть человека, который этого не хочет?

— Реджи! — щеку словно обожгло огнем. Этот таинственный «он» что, бьет ее, что ли? Да нет, не похоже. Ласковое касание пальцев вызывала еле заметную дрожь.

— Ну что же ты? — в голосе мужчины уже слышалось отчаяние. — Почему ты никак не проснешься? Вернись!