Огненное лето

Энн чувствовала рядом с собой его сильное тело. Страстным трепетом ответила она на стон, вырвавшийся из груди Ноя. Его пальцы массировали ее грудь, гладили живот, бедра, постепенно спускаясь вниз, к самому интимному месту женского тела. У Энн перехватило дыхание. А пальцы Ноя продолжали свой путь, задавая ее телу какой-то неведомый ритм. Энн почувствовала, что дыхание, хотя и восстановилось, но стало лихорадочным, а трепет охватил уже ее всю. Что-то надвигалось. А что именно, она не могла понять. На секунду ей показалось, что внутри вот-вот что-то взорвется. Так и случилось…

В ее сознании все кругом поплыло, а затем раскололось на миллионы ярких звезд, от нестерпимого блеска которых невольно закрылись глаза.

Но прежде чем Энн успела прийти в себя, Ной очутился сверху, раздвинул ей ноги и одним быстрым движением проник своей затвердевший плотью внутрь тела. Она всматривалась в его исполненные решимости черты лица и чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Каждое его новое движение внутри ее плоти приближало этот момент. Наконец глаза сами собой закрылись, Энн почувствовала, как вновь что-то взорвалось в ней, после чего провалилась в глубокую, но желанную и счастливую пропасть…

Очнувшись, Энн снова увидела перед собой полное блаженства лицо Ноя, почувствовала тяжесть его мускулистого тела, его по-прежнему твердую плоть внутри себя. Откуда-то издалека до нее доносился плеск волн. А на небе, в разрыве между тучами, стали проглядывать звезды. Энн боялась шевельнуться. Больше всего на свете она хотела, чтобы он продолжал оставаться в ней. Ной тоже не делал ни одного движения, стараясь продлить блаженство, максимально отдалив его пик.

Но в конце концов он все же не вытерпел и, приподнявшись на локтях, заключил лицо Энн между ладонями. Он ничего не говорил, а только смотрел ей в глаза и гладил большим пальцем ее губы. Но тело Энн само отвечало на эти ласки.

Он вновь крепко обнял Энн и перевернулся вместе с ней на бок. Его парадный пиджак под ними поскрипывал на песке.

— Ты хочешь встать?

Она отрицательно помотала головой, отчаянно не желая с ним расставаться ни на мгновение. Ной понял и остался спокойно лежать, глядя ей в глаза. Потом отвел упавшие на лоб локоны и нежно поцеловал бровь, на которой повисли капельки пота. Его пальцы возбуждали Энн, лишая всякой способности думать. Огонь желания начинал снова требовать пищи.

Пальцы Ноя пробежались по ее животу, груди и успокоились на шее.

— Я люблю твое тело, — просто сказал он. — И снова хочу тебя. Позволь мне еще раз… Еще раз подарить тебе мою любовь… Умоляю!

— Да! — порывисто ответила она. — Господи, конечно да!

На этот раз все происходило гораздо спокойнее. Они не спешили, растягивая наслаждение. И мучения. Хотя и сладкие. Ной нежно ласкал ее кончиками пальцев, целовал в губы, гладил грудь, слегка касаясь сосков. Энн стонала, выгибала тело навстречу ему, прижималась к могучей, покрытой коротенькими курчавыми волосами груди. Ной наблюдая за ней и продолжал ласкать, с наслаждением вслушиваясь в новые стоны, рвавшиеся из груди девушки.

Потом настала ее очередь ласкать его. Несмотря на неопытность, Энн делала это настолько искусно, что у Ноя оставались силы лишь шептать ее имя. А она покрывала поцелуями все его тело…

Он снова лег на нее и осторожно проскользнул в глубь женской плоти. Энн почувствовала себя наверху блаженства.

Первое, что дошло до сознания Энн, был грохот волн, разбивавшихся об утес. Потом на нее упала первая крупная капля холодного дождя, за ней вторая. Ослепительная вспышка молнии озарила все кругом. Последовал оглушительный удар грома. И хлынул ливень.

— Черт! — выругался Ной, вскакивая на ноги и поднимая за руку Энн.

Кое-как натянув на себя одежду и взяв в руки обувь, они бросились бежать вдоль берега. Но, поднявшись по ступенькам к главному зданию приюта, в нерешительности остановились. Можно было войти в дом и переждать шторм там. Или же пробежать еще с десяток метров, отделявших их от коттеджа Энн. Предпочтение было отдано последнему.

Едва закрыв за собой дверь коттеджа, они оба не сговариваясь бросились в ванную. Энн схватила губку и, намылив ее, принялась усердно тереть Ною спину и плечи. При этом никак не могла оторвать взгляд от классически совершенных очертаний его тела. Потом роли переменились. Теперь уже Ной старательно намыливал Энн, не переставая любоваться красотой этой обнаженной богини.

С веселым смехом они выскочили из-под душа и перешли в комнату. Энн обернулась к Ною, чтобы упрекнуть за неэкономную трату воды в ванной, но слова застыли у нее в горле. Ной стоял какой-то сразу обмякший, осунувшийся, с выражением глубокой печали на лице и смотрел в одну точку. Энн проследила за его взглядом и все поняла, увидев стоявший в углу упакованный чемодан.

Только тут она вспомнила, что завтра уезжает.

— Уезжаешь? — мрачновато проговорил Ной.

— Ты же знаешь, что это необходимо, — грустно ответила Энн, хотя ее сердце молило Ноя об одном: «Попроси меня остаться!»

Энн читала в его глазах отчаяние, страх оказаться брошенным. Боль за него и за себя переполнила ее душу.

— Тебе будет не хватать меня? — спросила она.

— Нет, — отрезал Ной.

Он повернулся и пошел к двери.

— Не лги! — бросила вслед ему Энн.

Ной остановился. Потом вернулся и взял ее за плечи.

— Хорошо. Я буду тосковать по тебе. Ты это и сама отлично знаешь. Но сегодня ночью ты сказала нечто очень важное для меня. И тут же убежала. Как так можно?! Говорить подобные вещи и потом спокойно уезжать!

Энн попыталась освободиться от его рук, но Ной продолжал крепко держать ее за плечи. Она поняла, что бороться бесполезно, и прошептала:

— Я сказала, что люблю тебя, Ной. И могу повторить это.

— Но почему ты уверена в этом?

— Потому что чувствую. Я не прошу тебя говорить мне то же. Хотя, конечно, очень бы хотела, чтобы мои чувства оказались взаимными. К сожалению, это не в моих силах. Но моя любовь — это подарок тебе, о котором ты не просил. И все же я его преподношу. На сегодняшнюю ночь.

Ной протестующе замотал головой.

— После всего того, что ты сказала, можно ли даже думать об отъезде?

— Попроси меня остаться, — прошептала она.

В темно-коричневых глазах Ноя появилось паническое выражение.

— Я не могу…

— Почему? — с негодованием прошептала Энн. — Потому что ты нужен мне не в общепринятом смысле, которому все здесь без оглядки следуют?

Ной молча повернулся, вышел из комнаты и через холл направился в ванную. Сорвав с вешалки полотенце, он бросил его Энн и, пока она закутывалась в него, долго и тщательно вытирался другим.