Огненное лето

Единственное, чему ее научила жизнь, так это тому, что надо жить ради одного момента.

— В приюте, наверное, полно ребятишек, о которых надо заботиться? — спросила она.

— У нас большой штат. А потом, сейчас там немного детей.

— Понятно.

— Итак, Энн, может быть, ты все-таки скажешь мне, как себя чувствуешь?

Он отпустил подбородок девушки, и она почувствовала, как с его пальцами исчезла непонятная сладость, неожиданно наполнившая всю ее душу.

— Мне действительно не очень хорошо, — призналась Энн. — Все время преследует запах дыма, жжет коленку. Голова раскалывается от мыслей. К тому же вконец порвалась моя любимая тенниска.

Ной впервые за их сегодняшнюю встречу улыбнулся:

— Не слишком ли много жалоб сразу? Теперь я вижу, что ты пошла на поправку. Войдешь в дом?

— Да. Но — одна.

— Нет. Я пойду с тобой.

Энн хотела протестовать, но Ной вытянул руку и прижал палец к ее губам:

— Не беспокойся, Энн. Просто, ты не должна делать этого в одиночку. По крайней мере — в течение некоторого времени. А сейчас я буду рядом.

Опять все тот же менторский тон! Боже, если бы она не была такой больной и усталой, то непременно стала бы сопротивляться подобному насилию. Но почувствовала, что не сможет. Ладно, в следующий раз! Кроме того, у нее так кололо в сердце, что и впрямь лучше, если рядом кто-нибудь будет. На всякий случай…

Энн пошла вперед. Ной следовал чуть-чуть позади. Кругом царил полнейший разгром. Но от огня пострадала, в основном, гостиная. В остальной части этажа сгорели лишь шторы, местами — ковер, да лопнули оконные стекла.

— Я думала, что Росс уже здесь побывал, — сказала Энн.

— Он действительно провел здесь без малого три часа, — откликнулся сзади Ной. — Собирал какие-то образцы, делал заметки, что-то бурчал себе под нос. И уехал совсем недавно.

В кухне были ободраны все обои, которые так любила покойная мать Энн.

— Росс не сказал тебе, что он нашел здесь?

— Нашел?

— Да. Нашел ли он что-нибудь такое, от чего мог начаться пожар?

Ной отвел глаза и неуверенно ответил:

— Он, наверное, сам тебе расскажет то, что знает.

— Ной, скажи мне все!

Энн уперлась обеими руками себе в бока и вызывающе смотрела на Ноя, забыв, что пачкает грязными ладонями только что купленную новую одежду.

— Нет, — твердо ответил он. — Смотри, ты испачкала блузку.

— Знаю. Черт с ней! Ной, я имею право знать все!

Ной смотрел ей в лицо, и в его бездонных глазах было что-то большее, чем обычная сдержанность и бесстрастность. Невольно Энн вспомнила, как заботливо он опекал ее накануне во время пожара.

— Энн, — мрачно сказал Ной, — я не думаю, что…

— Скажи мне!

Она подняла руку и отбросила назад упавшую на глаза прядь волос, измазав при этом золой лоб.

— Поджог, — односложно ответил Ной.

Энн зажмурилась и тут же вспомнила слова пожарного о запахе бензина, сказанные Россу. Как она могла это забыть!

— Нет, — в ужасе прошептала Энн. — Не может быть! Неужели опять?

— Энн.

— Нет, нет, нет! То, что я оказалась в этом доме, было простым ужасным совпадением! И только!

Энн засмеялась истерическим смехом и сразу же замолкла.

— Ты не думаешь, что это совпадение достойно включения в Книгу рекордов Гиннеса? — спросила она чуть погодя, глядя в глаза Ноя.

— Что?!

— Ничего. Забудь об этом.

— Нет, повтори!

Энн помолчала несколько секунд. Потом неуверенно прошептала:

— Я боюсь… Нет, этого не может быть! Но… все-таки… Что, если это дело рук того же мерзавца, который убил мою мать и Джесси? Извини, я понимаю, что мои слова кажутся тебе безумным бредом…

Ной протянул вперед руки, взял девушку за виски и посмотрел ей в лицо:

— Нет. Это не безумный бред, — тихо ответил он.

— С тех пор прошло десять лет. Зачем кому-то понадобилось меня убивать? Я, верно, и впрямь немного тронулась…

— Нет, Энн. Твой страх вполне понятен. Ведь разве можно дать гарантию, что не найдется кто-то, кому выгодно тебя устранить? Неважно — почему!

— Думаю, Ной, я просто очень устала.

— Могу представить. Кстати, ты сегодня хоть что-нибудь съела? Извини, у тебя такой вид, будто еще минута — и ты упадешь в обморок.

Энн улыбнулась.

— Ты снова стал внимательным. И говоришь так трогательно. Теперь мне не страшно и в обморок упасть.

— Что ж, мне не привыкать носить тебя на руках.

Энн вспомнила, что накануне даже не поблагодарила его. А ведь Ной спас ей жизнь!

— То, что ты сделал вчера, просто удивительно! — тихо сказала она. — И просто сказать «спасибо» было бы неблагодарностью.

— Тогда не говори.

— Но…

— Мне не нужно твоей благодарности, Энн.

Ной засунул руки в карманы своих поношенных джинсов, прекрасно подчеркивавших мускулатуру его длинных ног и узких бедер. Спортивная рубашка, свободно спускавшаяся ниже талии, туго стягивала широкие плечи. И вообще, Ной был до того похож на самого себя в юности, что Энн на секунду показалось, будто оба они снова стали подростками. Ей тут же захотелось подразнить его, как это постоянно бывало в детстве.

Она подошла вплотную к Ною и, положив ладони ему на грудь, сказала торжественным голосом с горловым оттенком, который он так ненавидел:

— Но я чувствую, что должна отблагодарить тебя.

Глаза Ноя превратились в две узкие щелки, и он поспешно отступил на шаг. Энн тут же восстановила расстояние между ними до минимума. И с удивлением увидела, что Ной снова отступил на шаг, почти прислонившись спиной к стене.

— Что случилось, Ной? Я просто хочу тебя должным образом отблагодарить.

Вместо ответа Ной хрюкнул и, пригнувшись, проскочил под локтем у Энн в гостиную. Она последовала за ним.

— Ной, с чего ты так разнервничался?