Огненное сердце
Шрифт:
– И то так.
– Саш. Давай, парень, выходи. Мне точно не хочется торчать ночью в лесу. А тебе?
Мы расходимся, чтобы покрыть поиском большую площадь леса. В отдалении уже слышатся лай собак и человеческие голоса. Боюсь, как бы они еще больше не напугали парня. Сумерки густеют, температура падает. Мы в низине, куда стекается молочный туман. Я будто в кино снимаюсь.
– Амалия, сюда, скорей!
Спотыкаюсь о поваленную бураном березку. Пробираюсь на звук.
– Дима…
– Сюда. Он нашелся. Все хорошо. Саш… Можно я накину на тебя куртку?
От облегчения
– Попей…
А тот отворачивается и что-то мычит.
– Попей. Ты долго гулял. Организму нужна вода. Понимаешь?
Так на меня и не глядя, протягивает руку. Луч фонарика выхватывает длинные пальцы с обкусанными до мяса ногтями. В груди пузырится счастье. Мы его нашли! Нащупываю какую-нибудь опору, потому что реально таким отходняком накрывает, что стоять – не вариант. А выходит, что облокачиваюсь на Диму. Он притягивает меня к груди. И за пояс держит. Его сердце размеренно стучит мне в лопатку. Голоса все ближе…
– Это спасатели, Саш. Понимаешь? Они идут, чтобы отвести тебя маме, – тараторю я, потому как вижу, что мальчик опять начинает нервничать. Тут и с обычным ребенком сложно в такой ситуации, а уж с особенным…
Наконец, на полянку выходят люди.
– Уберите собак! – кричит кто-то. Сашка вздрагивает и начинает громко завывать. Его тут же берет в оборот психолог. Я повисаю на Димке. Дышу глубоко, адреналин выжег меня до основания. Теперь вот откат.
Дима ведет по спине рукой. Приглаживает растрепавшиеся волосы. Но когда его губы касаются макушки, я отстраняюсь. Сейчас как никогда велик шанс наделать ошибок, о которых я потом буду жалеть.
– Пойдем. Нужно выдвигаться на базу.
– Уверена, что сможешь пилотировать в таком состоянии? – с сомнением на меня смотрит.
– Более чем. Но если у тебя есть опасения на этот счет, я могу кого-нибудь попросить подкинуть тебя до города.
Вглядываюсь в лица людей. Состав отрядов каждый раз разный, но все равно многие мне знакомы. Уверенно машу рукой, только в сумерках, которые разбавляются лишь тонкими лучами налобных фонариков, на меня никто не обращает внимания.
– Нет уж. Давай хоть так полетаем.
Смотрю на Димку сквозь крохотную щелку прищура. Он как будто весь – открытая книга. Редкий экземпляр человека, физиологически не способного на обман и лукавство. Раньше, в древние времена, наверное, все мы были такими. А теперь мутировали, приспособились все в себе держать. Стали почти хамелеонами…
– Ярик точно твой отец?
– Сто процентов, – ухмыляется Димка. – А что? Не похожи?
– Нет. Совсем нет.
Мы идем в сторону вертолета, рация на поясе шипит. Ступать приходится осторожно. Уже темно так, что хоть глаз выколи.
– Так я не понял, это плюс или минус? – веселится Дима.
– Для кого как. Но в этом мире нельзя быть таким…
– Каким?
– Открытым.
– Амалия, я такой далеко не со всеми. Не думай, что я блаженный придурок, окей? А то как-то даже обидно.
–
Прости. Обидеть тебя я точно не хотела.Наконец, мы достигаем вертолета. Забираемся каждый на свое место. Я отвлекаюсь на переговоры. Он смотрит. Просто прожигает глазами.
– А мог бы сейчас какую-нибудь красотку окучивать, – натужно шучу, разгоняя щемящую нежность, которая непонятно откуда взялась между нами.
– Зачем?
– Ну как же? Развлечения ради.
– Ты про секс, что ли?
– И про него тоже, куда без секса?
Себя убеждаю – все хорошо. Мы друзья. Друзья говорят на разные темы. Не так ли? Главное, чтобы голос звучал легкомысленно и беспечно. А не так, как у меня. Будто наждачкой горло до мяса стерли…
– Не люблю секс без любви. Без любви что ни делай – выходит какая-то лажа.
– С тобой бы могли поспорить.
– Кто?
– Да любой половозрелый мужик.
– Хочешь подогнать меня под стандартную рамку?
– Просто не вижу ничего плохого в том, чтобы с кем-то встречаться.
– Мне?
– Тебе, мне, всем людям, – пожимаю плечами и не без облегчения переключаюсь на переговоры с диспетчером. Всю дорогу домой молчим. С аэродрома разъезжаемся каждый на своей машине. Почему-то не могу отделаться от мысли, что Димка мной разочарован. Голова пухнет. Усталость давит на плечи. Слишком тяжелый день. Еще и от Сидельника несколько пропущенных.
«Прости, что рано уехала. Поисковому отряду нужен был мой вертолет».
«Тебя даже заснять для истории не успели».
Ну да, ну да. Знаю я, о какой истории речь. Развод в анамнезе среди политиков уровня Ярослава не приветствуется. Сильно подозреваю, что меня он выводит в свет, чтобы продемонстрировать всем желающим, какие великолепные у нас отношения. А значит, что? Он, как бывший муж, ни в чем не виноват. Просто так бывает – не сложилось.
Иногда в припадках мстительного отчаяния я представляю, как иду на телек и даю разгромное интервью… Ох и дура. Да меня остановят еще на выходе из дома.
«Это опять я. Ты как? Добралась до дома?» – Димка.
«В четверг в Гвидоне. Столик на семь», – от Мусы.
На семь. Это на полтора часа раньше, чем я просила. Но что уж? Видно, мужику надо оставить за собой последнее слово. Мое своенравие ему нелегко дается. На контрасте с заботливым Димкиным «Ты как?» сообщение Гатоева режет взгляд. И извращенным образом притягивает.
«Да. Уже ложусь спать. Ты сам-то как себя чувствуешь?» – Димке.
«Если получится перенести последнюю встречу – буду», – Гатоеву.
«Тоже накрыло отходняком. Мы классное дело сделали сегодня. Спасибо», – от Димки. От Гатоева – тишина. Холодная, как небо на нескольких тысячах. Щекочет нервы. Царапает ледяными краями. Будоражит так, что тонкие волоски по всему телу приподнимаются. Вот же…
«Тебе спасибо, Дим. Спокойной ночи».
На следующий день сталкиваемся с ним у кофейных аппаратов.
– С пацаном все хорошо. Читала? – улыбается во все тридцать два. Я залипаю. Голубые глаза лучатся сытым довольством обожравшегося сметаной кота. Есть такая порода, знаете, с голубыми глазами?