Огненное сердце

– С каким пацаном? – туплю.

– Ну, ты что? С нашим потеряшкой.

– А ты откуда знаешь? – удивляюсь я, осторожно вынимая свой стакан из держателя.

– Я теперь состою в чате. Полночи читал инструкции и все такое. Видишь, какая рожа помятая?

Не знаю, чему я удивляюсь. Это же можно было предположить. Он – парень увлекающийся, а тут такое благородное и нужное дело. В груди екает.

– Надеюсь, бессонная ночь не повлияет на твою работоспособность, – пытаюсь навести строгости, но не получается.

Из всех напитков, которые делает автомат, Димка выбирает… Несквик. Детское, блин, какао.

– Не-а. Я тут кое-что, кстати, прикинул. С Юрием Ивановичем обсудил.

Забрав стаканчик, Дима начинает мне рассказывать об усовершенствованиях, которые он придумал.

– Но это же откинет нас назад.

– Эй! Ты же оптимистка. А оптимист что? Знает, что шаг назад – это не конец света, а банальное ча-ча-ча.

Димка лыбится. Отпивает свое долбаное какао. И слизывает пенку с губ.

– Хм. С чего ты решил, что я оптимист?

– А кто еще поверил бы, что это корыто полетит?

– Димка! – шикаю на него, округлив глаза. – Тише… Иди уже работай, господи боже. Корыто. Это же надо.

Глава 8

После встречи в репродуктивном центре голова кругом. Оказывается, это так просто. Вообще никаких проблем. Тем более что яйцеклетки я на всякий случай заморозила в свои тридцать. Вот так своеобразно отпраздновала юбилей, да…

Теперь же нужно просто выбрать донора и сурмаму. И то, и другое, конечно, весьма ответственный выбор, но удивляет меня как раз таки то, как быстро все закрутится, когда я его сделаю. На все про все – пара недель максимум. Почему-то мне казалось, это гораздо сложней история. А оно вон как – давай только деньги. И, видно, из-за такой стремительности развития событий меня вновь охватывает сомнение. Ведь мне предложили рассмотреть еще и ЭКО, при котором обязателен прием гормонов, на которые непонятно как отреагирует мой организм. Мысль сама по себе заманчива. Если бы не одно но. Я не могу себе позволить ни перепадов настроения, ни больничного, если что-то пойдет не так. В каком-то смысле я сама себе не принадлежу. Но винить мне в этом некого. Знала ведь, куда лезу. Да и папа предупреждал. Кстати, о нем…

Звоню отцу, чтобы поболтать, пока жду распечатки с анкетами потенциальных сурмам, и с радостной улыбкой на губах иду к машине. Спускаюсь в паркинг, достаю брелок и сажусь за руль, когда за спиной раздается знакомый гортанный голос:

– Ну, наконец-то, блядь.

– Муса? – шокированно дергаюсь. Сердце ухает в пятки. Дыхание перехватывает. Мне жутко до того, что тонкие волоски по всему телу как по команде приподнимаются. Какого черта он здесь забыл?! Как замки вскрыл? Что вообще происходит?!

– Я, – кивает резко. – Слушай сюда. Сегодня что-то затевается в твоей конторе. Сейчас ты выйдешь. Пересядешь вон в ту серую колымагу и поедешь вот по этому адресу. Подождешь меня там. Ключи от хаты заберешь в щитке. Все ясно? – мне в руки перекочевывает брелок от старой тойоты и клочок бумаги, на котором четким красивым почерком выведено название улицы.

Растерянно на это смотрю. Все ясно? Он шутит? Забирается ко мне в машину, пугает до полусмерти, несет какой-то бред…

– Абсолютно нет. Я…

– Ты… послушаешься… меня, – цедит Муса, дергая крыльями породистого носа. – Поверь, это не тот случай, когда стоит демонстрировать мне свою гребаную самостоятельность.

Взгляд Гатоева злой и какой-то нервный, что ли. Именно поэтому я его и не посылаю сходу, позволяя себе проникнуться этой ненапускной тревогой. Он как будто действительно верит в то, что говорит. По спине прокатывается колючая волна озноба. Грудную клетку обхватывают щупальца обреченной беспомощности. Какие-то доли секунд я не могу пошевелиться, скованная этим страхом. Лишь нечеловеческим усилием воли беру себя в руки и утыкаюсь в так и не убранный телефон. Вот только Гатоев перехватывает меня, с силой сжимая запястье.

– Какого…

– Телефон оставь здесь, – рычит он.

– Мне нужно позвонить, – в моем голосе тоже отчетливо звенит злость. Какого хрена он думает, что в праве мной помыкать? Кем он вообще себя возомнил?

– Сидельник в этой ситуации ничем тебе не поможет. Напротив, через тебя пытаются достать его. Понимаешь?!

– Почему я должна тебе верить?

– Потому что это в твоих интересах. Да и не дозвонишься ты до него. Он в заграничной командировке. Именно поэтому все и происходит сейчас. Блядь, как знал…

– Муса…

– Просто сделай, как я сказал! Или сегодня же тебя арестуют. И поверь, если это произойдет, даже примчавшемуся на крыльях любви Сидельнику тебя будет не так-то просто вытащить.

А еще не факт ведь, что он захочет – мелькает страшная мысль. Потому что, опять же, непонятно, как это отразится на его рейтинге. В голове пульсирует – боже мой, боже мой, боже мой… Я столько лет жизни отдала мужику, который может в любой момент меня слить. И самое смешное, что я это только теперь понимаю.

– Амаль, давай, бери себя в руки. Я теряю время, которое мог бы провести с гораздо большей пользой.

– Для кого? – хмыкаю я, пряча телефон в перчатнице. Паркинг, конечно, охраняется, но мало ли!

– Для тебя, женщина. Ты, блядь, просто можешь сделать, как требуется? – взрывается Гатоев.

– Почему я должна тебе верить? – повторяю еще раз.

Да, может, я зря тяну. Но ведь правда. Я же его совсем не знаю. Да, он со старта взял меня в оборот, но за это время я так и не выяснила, какой у него ко мне интерес.

– Потому что тебе больше верить некому, – не щадит меня он. – Ну?! Пошла отсюда. Быстро…

Удерживая взглядом его жесткий взгляд, нащупываю ручку и буквально вываливаюсь из машины. Пячусь к тойоте. Руки дрожат. На автопилоте разбираюсь, что здесь и как. Несмотря на затрапезный вид, заводится машинка с пол-оборота. Мощный мотор урчит. Я выезжаю из паркинга, вертя головой по сторонам и вздрагивая от каждого резкого звука.

Майское солнце слепит. Любимый мегаполис пьян весной. А я бегу непонятно куда и от чего. Муса сказал, что меня арестуют. За что? Да кто будет разбираться? Поди, уж найдут, к чему придраться, если я пешка в чьей-то игре. И толку, что предприятие у меня коммерческое? Есть ниши в бизнесе, где это не играет ровно никакой роли. Самолетостроение – приоритетная отрасль для государства. Одна из наиболее престижных. Полностью имиджевая история. Да, в моих чертежах нет гостайны, но кого, блин, это волнует? Мне теперь, один черт, не рыпнуться. Да я и не рыпаюсь, а кому-то все равно неймется. Большие дяди играют в грязные игры, в которых люди, подобные мне, лишь пешки.