Огненное сердце

– Амалия Станиславовна, вода.

Благодарно киваю. Осушаю залпом стакан. Ловлю губами дольку лимона и долго-долго катаю на языке – блаженство. Кстати, на кисленькое меня потянуло практически сразу после ЭКО. И именно это подарило нам с Димкой первую робкую надежду, что все прошло успешно. Потом лимоны я трескала регулярно. Почти до конца. Отказаться от них пришлось, лишь когда меня стала мучить изжога. А теперь вот опять из-за тошноты на кислое тянет. Отравилась я, что ли? Или же тошнота – результат волнения? Вспоминаю, что ели накануне. Я не придерживаюсь каких-то специальных диет для кормящих мам, от этого отошли во всем мире. Но, конечно, я стараюсь есть здоровую полезную пищу. Так что даже не знаю, на что грешить. Ну не на киноа же с лососем и яйцом-пашот? Димка сам мне готовил завтрак.

Задумавшись, отхожу в самый конец зала.

– Смотри, Золотинка, видишь, какой большой красивый самолет? А у него под крылом реактивный двигатель – вершина инженерной мысли, если верить во-он тем умным дядькам. – Поворачиваю Златку к собравшимся вокруг ее отца дедкам. – То есть и моей мысли тоже, прикинь? Иногда мне не верится, что я приложила руку к такому проекту… Это же сон! Кстати, а я тебе рассказывала, как еще называют реактивный двигатель? Нет? Да ты что! Огненным сердцем его зовут. Красиво, правда? А знаешь почему?

Я отворачиваюсь, в глазах неожиданно мутнеет. Кто-то успевает ко мне подбежать, отобрать ребенка и осторожно подхватить под локоть. Короткий судорожный вдох. Знакомый восточный аромат, который становится последней каплей… Меня выворачивает. Прямо на туфли Гатоева.

– Амалия? Ты как? Пригласить врача?

А мне нормально. Я же вон как лихо избавилась от того, что мой желудок не желал принимать. Теперь только стыдно немного… Ну и чуть-чуть волнительно. Мы с Мусой не виделись, кажется, целый год. А теперь он стоит с моей дочкой на руках и выглядит таким… обескураженным.

– Извини, пожалуйста, – забираю Златку из его рук. – Все нормально.

Не знаю почему, но мне не хочется, чтобы он касался моей дочери. Какие бы цели этот человек не преследовал. После всего, что он устроил для нас, я воспринимаю Мусу как опасность.

– Нормально? – иронично пялится на свои туфли.

– Это просто волнение. Мы в первый раз летим. Да еще так далеко…

Ничего больше добавить к сказанному не успеваю. Потому что к нам подлетает Димка. Оттеснив Гатоева, он забирает уже из моих рук сверток со Златкой и обеспокоенно заглядывает в глаза.

– Ты как?

– Я отлично. А вот туфли Мусы серьезно пострадали. Можешь достать из сумки влажные салфетки?

Гатоев наблюдает за нашим разговором с невозмутимым выражением на лице. Да и поначалу напряженный Димка, убедившись, что со мной все хорошо, расслабляется. Усадив меня на удобный диванчик, ныряет в сумку, не выпуская Златку из рук. За последний год он здорово возмужал. И как будто закрылся для тех, кто не вхож в его близкий круг. Но для нас, его любимых людей, Димка все тот же. Душа нараспашку.

– Спасибо, что помог, – благодарит Мусу, протягивая ему упаковку салфеток.

– Пожалуйста, – дергает краешком губ тот. А сам на Златку косится с довольно странным выражением на лице. Та как раз полностью просыпается. Димка, зная, что лежать просто так она ни в какую не станет, меняет позу, сажая мелкую на бедро, чтобы Золотинка все видела.

– На папу похожа. Счастливой будет, – бросает Гатоев. Так. Стоп… Он же не думал, что может иметь какое-то отношением к нашей дочке? Да бред. Там даже по срокам ничего подобного и близко быть не может! Так что с физиономией?

– А тебя можно поздравить? – зачем-то интересуюсь я, уже, считай, у его спины. Наверное, мне просто хочется, чтобы и у него все было хорошо. Я вообще после того, как Златка родилась, весь мир полюбила, знаете? Меня наполнила такая благодать, что до слез, до вставшего в горле кома захотелось поделиться с каждым хоть крупиночкой своего счастья.

– Да. У меня сын, – кивает Муса. И такое в его глазах… И гордость отцовская, и вызов, и… тоска щемящая. Как будто у него еще ко мне не отболело.

– Поздравляю, Муса. От души.

Наш разговор прерывает долгожданное объявление о начале посадки. В суете мы теряем друг друга из вида. Летим правительственным бортом, так что дальше все проходит без лишних проволочек. Рассаживаемся, и почти тут же самолет начинает движение. Во время взлета Злата ожидаемо начинает хныкать. Но я готова к этому и знаю, что нужно сделать. Прикрыв нас пеленкой, даю мелкой грудь. Димка во всем помогает. Смотрит гордо и жадно. Маньяк какой-то. Там же ничего и не видно…

Откинувшись на подголовник, наблюдаю за ним сквозь ресницы.

– Что?

– Это ты мне скажи. Что это было?

– Понятия не имею. Все утро мутило. Может, рыба несвежей оказалась?

– Исключено.

– Тогда виной всему волнение.

Димкина бровь скептически ползет вверх. Стюардесса в красивом синем костюме обходит пассажиров, предлагая аперитив. Мерно гудит мотор, это, конечно, чистейшая профдеформация, но я поневоле прислушиваюсь. И без задней мысли бросаю:

– Ну, тогда не знаю. Может, у тебя есть какие-то предположения?

– Есть, конечно. Они довольно очевидны, учитывая нашу кхм… активность в кое-каком вопросе.

Я зеваю в момент, когда до меня доходит, на что намекает мой муж. Застываю с комично открытым ртом.

– Мои шансы забеременеть естественным путем составляют менее десяти процентов. К тому же я кормлю. И…

– В жизни бывает всякое.

– Ну нет, – недоверчиво качаю головой. – Ты совсем, что ли? Я не могу. У меня дел полно. Я и так…

– Работала до самых родов, – закатывает глаза.

– То, что меня увезли рожать из офиса, ничего не значит. Я просто вспомнила, что забыла кое-что и… – качаю головой, не в силах уместить в себе даже вероятность того, что он может быть прав. – Ну нет. Что ты. Я столько лет пыталась. Мы, блин, делали ЭКО, забыл?! У меня даже месячных еще после родов не было!

– И уже, походу, не будет, – с бесящей убежденностью заявляет мой муженек.

– Так, все! Не хочу этот бред даже слушать!

– Могу я вам предложить напитки? Чай, кофе, соки, игристое?