«Огненное зелье». Град Китеж против Батыя

Бравый кивнул:

– Поганые, чтоб им пусто было. Там на поле в котле и осталась. Потом ходил и искал. Нет ничего. Все позабирали, ироды.

Я повернулся и сунул руку в суму. На ощупь нашел деревянную расписанную хохломскую ложку. Протянул ее Ивану:

– На, держи. Дарю.

Бравый взял и, глянув на нее, изумился:

– Что за диво? Красота-то какая! И где такое делают?

– Хохломская.

– У нас есть Хохолы – это почти рядом, и Хохломы – подальше, за Керженью.

Бравый облизал ложку и опять стал ее рассматривать.

– У меня сестра в Хохломах есть. Муж у нее уж лепо из дерева резать горазд. Ему покажу. Авось и сладит такую.

Бравого толкнул Садов:

– Ешь, а то голодным останешься.

В молчании доели кашу и запили ягодным отваром из другого котла. Холопы унесли котлы, а мы сели вокруг костра.

– Сегодня у нас будет долгий и трудный день, бояре. Сделаем так – в охранение пойдут только бояре. Холопы, по двое на лошадь, свозят убитых. Так как павших много, то предлагаю хоронить в одной могиле.

Получил толчок локтем от Кубина. Мол, глупость сморозил. Глупость или не глупость, но предложить надо. На мой взгляд, быстрей бы вышло. Бояре тихо загудели.

– Как можно? – воскликнул Садов. – Это же православные, а не поганые какие-нибудь.

Поднимаю руки в знак примирения и говорю:

– Хорошо, бояре, хороним, как положено. Еще одно скажу. Так как поганым стали известны тайные тропы, надо бы еще на них тихие дозоры поставить. Вдруг они по ним придут? Тимофей Дмитриевич, про сено не забыли?

Садов утвердительно кивнул:

– Сено поделено и отвезено по местам, только у двух дозоров поджечь его нечем.

– У меня есть.

Подтягиваю одну из сум к себе. В запасе у меня были спички и зажигалки. Вот и пригодился запас. Зажигалки я не дам, а вот спички подойдут. Достал два коробка.

– Вот чем зажечь можно.

Все подались вперед, рассматривая лежащие на моей ладони коробки. Садов хмыкнул, а Кубин опять ткнул меня локтем. Я покосился на деда Матвея и, достав одну спичку, сказал:

– Вот это – спички. Привезены из далеких краев. А зажигается она так…

Я чиркнул ею о коробок, спичка загорелась. С интересом посмотрел на реакцию аборигенов. Сидят и изумленно смотрят на горящую спичку. Хм, думал, иначе реагировать будут.

– Кто пойдет в те дозоры? – спросил я у Садова, но тот не ответил. – Дмитриевич!

– А? – встрепенулся тот. – Да, задумался. Хорошая штука. Раз – и горит. Где, говоришь, такое лепо делают?

– Далеко, Тимофей Дмитриевич, далеко. Так кто идет в те дозоры?

– Отроки Трофим и Третей.

– Пусть подойдут, объясню им по спичкам. Все, бояре, начинаем. Я пока Матвея Власовича провожу.

Подошли с Кубиным к лошадям. Холопы уже уложили тело Велесова на волокушу. Кубин, смотря на приготовления, укорил меня:

– Мог бы посоветоваться насчет похорон и спичек.

– Не сердись, Власыч. Тут другое. Проверить надо было.

Кубин глянул вопросительно.

– Понимаешь, сны мне вещие опять сниться начали. Вот и проверяю.

– И что на этот раз приснилось?

Я пересказал содержание сна. Дед Матвей нахмурился:

– Ты уверен, что поганые еще здесь?

– Уверен. Заметил, что убитых монголов на поле не было? Ни за что не поверю, что ни одного монгола не убили. Значит, они увезли своих погибших, и заметь – все стрелы собраны…

– А это значит, – перебил меня дед Матвей, – что тех убитых на поле у Керженца они заберут или уже забрали. Черт! Что делать будешь? Может, увести всех?

– Я бы так и сделал, да как это остальным объяснить? Не поймут.

Кубин задумался.

– Еще одно, Власыч. Не успеем мы похоронить всех за один день, хоть тресни. Даже если все копать начнем. Ты вот что, как доберешься, высылай сюда всех, кого найдешь.

– Хорошо, – согласился Матвей Власович, – так и сделаем. Ты тут осторожней. Если то, что было во сне, сбудется…

– Отобьемся.

Пожали друг другу руки, и Кубин вскочил на коня. Я кивнул хмурому Борису и сам поднялся в седло, чтобы проводить уходящих в уже светлый лес ратников.

* * *

С поля слышались вороньи крики. Эк, сколько вас тут налетело! И кто из вас мне беду накаркает? Воронье, галдя наперебой, перемещалось от людей дальше. Холопы на лошадях начали свозить павших в одно место. Я подъехал к боярам.

– Тимофей Дмитриевич, а холопы почто не в броне? Я ж говорил.

– Дык они, копая, упарятся. Заступов-то нет.

– Смотрите! – крикнул Михаил Варнавин и показал на край леса. Из леса выезжали телеги с людьми. Садов пришпорил коня и с тремя боярами поскакал навстречу.

Если окажется, что это мужики, да еще в количестве тридцати человек, и еще две женщины, то надо готовиться к худшему. Садов вернулся и, улыбаясь, сообщил:

– Помощь пришла. Отроки, молодцы, сообразили прислать. Они их в лесу встретили. Там пять телег и тридцать пять мужиков и отроков.

Это рок. Знал бы Садов про то, что может случиться, так не радовался бы. Хотя… Так, он сказал пять телег и тридцать пять мужиков?

– А что, баб нет?

– Нет, – удивился Садов. – А почему спрашиваешь?

– А обмывать покойных кто будет?

– Мужики и обмоют, – отмахнулся десятник. – Главное, у них заступы имеются.

Ну, хорошо, хоть так. Может, и не случится ничего, и монголы вообще не появятся.

– Тимофей Дмитриевич, все-таки пусть холопы наденут брони, да и оружие под рукой держат. А телеги вон там пусть поставят, чтоб за ними, если что, укрыться можно было.

– Так ушли же поганые, или…

И, глядя на меня, сразу кивнул:

– Добре.

Кликнув Бравого, он ускакал к холопам. Братья Варнавины переместили колчаны за спину и стали настороженно озираться. Остальные тоже принялись проверять оружие: подвигали сабли в ножнах, проверили саадаки, стрелы в них. В кустах зашуршало, и из подлеска вынырнул Демьян. Взъерошенный и с красными глазами.