Огненный холод

Высказавшись, Сержио вышел из зала, а Марина бросилась к лестнице. Если то, что говорит шурин, правда... Ужас! Неужели Алессандро готов поставить на кон будущее своих детей, ее будущее – их будущее?

Около кабинета мужа дежурили двое типов с непроницаемыми минами. Марина сказала, что срочно желает увидеть герцога. Но один из телохранителей покачал головой.

– Ваше высочество, увы, это исключено. Герцог сейчас занят. Никто не может его беспокоить. Нам даны четкие приказания.

– Я – его жена! – воскликнула Марина.

Но ее слова не произвели на телохранителей никакого впечатления. Они не собирались пускать ее в кабинет.

И что ей делать? Позволить Алессандро заключить договор, который – в этом Марина не сомневалась – не поможет им, а только все усугубит? Но в состоянии ли она предотвратить катастрофу?

* * *

Женщина вдруг вспомнила, что в замке имеется несколько потайных ходов – в незапамятные времена они помогали хозяевам скрыться в случае неожиданного вторжения неприятеля. Пара туннелей вела из замка в парк, но имелись ходы и из одной комнаты в другую. Еще в первый ее приезд в Италию Алессандро демонстрировал ей обросшие паутиной коридоры, проложенные в толстенных каменных стенах замка. И один из них, Марина отлично помнила, вел в кабинет, который когда-то давным-давно был будуаром – так средневековые герцоги Сфорца-Малатеста проникали к придворным дамам.

Марина со всех ног бросилась в Перламутровую столовую, замерла около настенного панно, изображавшего ожесточенную баталию, выигранную одним из предков мужа, и стала беспорядочно нажимать на рельефные выпуклости. Что же служило ключом – голова лошади, кончик копья или забрало рыцаря?

Внезапно раздался приглушенный щелчок, и одна из фигур ушла в стену, а само панно, которое в действительности находилось на огромной панели, искусно вделанной в каменную кладку, подобно двери, открылось внутрь.

В лицо Марине дунул холодный ветерок, потянуло запахом плесени. Без колебаний женщина шагнула в образовавшийся узкий проход. Там было темно хоть глаз выколи. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла различать контуры уходившего куда-то вдаль коридора. Марина на ощупь двинулась вперед. И вот ход внезапно закончился – Марина оказалась перед огромной, в два человеческих роста, панелью из мореного дуба. Это был книжный стеллаж, только с обратной стороны. Марина нажала торчавший из стены рычажок, и огромная дубовая панель с легким скрипом открылась.

В глаза Марине брызнул свет. Она оказалась в укромном местечке – до нее доносились мужские голоса. Марина вышла из-за полок и увидела четырех незнакомых мужчин в смокингах (видимо, американцев), сидевших в креслах, и герцога Алессандро, расхаживавшего по ковру.

Один из гостей, куривший сигару, заметил Марину, вытаращился на нее и поперхнулся дымом. И только сейчас она сообразила, что наверняка похожа на привидение – вся в белом, а лицо и прическа в паутине!

Муж, подняв глаза, тоже увидел Марину. Еще до того, как он успел что-то сказать, Марина принесла свои извинения и сказала, что ей срочно требуется переговорить с супругом.

– Дело не терпит отлагательств! – заявила она.

Гости, словно по команде, поднялись. Один из них взял с низкого столика пачку бумаг и положил в кейс. Американцы, распрощавшись, двинулись к выходу. Отлично, теперь надо проявить все чудеса красноречия, дабы убедить Алессандро в том, что нельзя подписывать договор. Вот только как? Муж никогда не говорил с ней о делах, считая, что бизнес является исключительно его сферой деятельности.

Марина подошла к Алессандро, взяла его под руку и нежно заговорила:

– Дорогой, я думаю, не стоит принимать поспешных решений...

Алессандро, вырвав свой локоть из ее рук, приблизился к круглому столику, на котором стояло несколько бутылок и графинов, налил себе в бокал коньяка и одним махом опорожнил его.

– Не знаю, о чем ты! – произнес он хрипло.

Марина поняла, что надо действовать в открытую:

– Я имею в виду договор с американскими инвесторами. Ты хочешь получить кредит и готов поставить на кон все свое имущество, а также холдинг...

Алессандро наполнил еще один бокал и снова выпил его в один присест. Таким его Марина еще никогда не видела. Муж горько спросил:

– Кто тебе рассказал это, Марина? Впрочем, какая теперь разница! Никакого договора не будет. Не помог даже сегодняшний роскошный праздник, а на него ушли последние деньги. Я смогу продержаться еще от силы пару недель, а потом придется объявить о банкротстве. Инвесторы не проявили интереса к моему предложению! Они не видят будущего для моего холдинга! По их мнению, остается одно – полная и безоговорочная ликвидация. Или другой вариант – разбить холдинг на части и продать.

Она попыталась успокоить Алессандро, но тот только отмахнулся. И снова потянулся к бутылке, но Марина мягко сказала:

– Подумай о своем здоровье!

– Зачем мне здоровье? – воскликнул герцог. – Я – неудачник! Мой дед и отец умножали семейное богатство, при них холдинг рос как на дрожжах, а от меня требовалось только успешно им управлять. И вот – все закончилось банкротством. Я не знаю, что мне делать! И теперь даже понимаю: отсутствие сына-наследника – просто милость божья! – Марина вздохнула. Муж снова заговорил о сыне, а это значило, что он находится в отвратительном расположении духа. Женщине было очень жаль Алессандро, однако жалости герцог боялся более всего.

– Я уверена, что найдется выход, – произнесла, сцепив руки, Марина. – Ведь имя Сфорца-Малатеста что-то еще значит в деловом мире...

Герцог расхохотался.

– Оно теперь ничего не значит! Последние три четверти года я только и делаю, что клянчу по всему свету деньги. Финансовые аналитики уже похоронили меня. И воронье с Уолл-стрит не даст ни цента, потому что все знают: стоит подождать немного, и они получат мой холдинг практически даром. Зачем же еще вкладывать в него деньги?

– А... о какой сумме идет речь? – осторожно спросила Марина.

Герцог только махнул рукой.

– Мне не стоило так откровенничать! Теперь и ты будешь считать меня неудачником. Да, собственно, и кто я такой? Старый болван, который не в состоянии обеспечить жену и двух дочек-крошек. Палаццо в Риме и Флоренции уже находятся в руках банков, давших мне кредит, скоро они доберутся и до замка. Я —конченый человек! Я посмешище! Я...

Алессандро внезапно скрючился, его лицо полиловело. Марина бросилась к мужу, на губах которого пузырилась пена. Она рванула тугой ворот камзола. Алессандро силился что-то сказать, но не мог.