Огненный шар

– А родители этих малолеток сами где?

– Их при бомбежке убило обоих сразу на Кировском заводе.

– Надо открыть дверь, – Жан немного смягчился. – У вас есть топор?

– Топор?

– Да, да, топор. Я руками не смогу.

– Надо позвать старшего по дому.

– Вы зовите его, а вы давайте топор, – распорядился Жан.

– Может, не надо? – попытался остановить его Ник.

– А чего думать? Если с бабкой все в порядке, давно бы доползла до двери… Значит, там что-то не то…

Соседка вынесла большой топор, и Жан, аккуратно поддев замок, вскрыл дверь.

Дети чуть не сбили его с ног, бросились на лестницу.

Соседи растерялись, схватили детей и прижали к себе.

– Где бабуля? – спросил Жан у старшего мальчика.

Он громко плакал, показывая пальцем в квартиру.

– Она не шевелится, – сквозь слезы проговорил мальчишка.

У Жана сжалось сердце.

– Теперь можно звать этого старшего и милицию, – сказал он. – Умерла у них бабушка.

Ник вошел в коридор, снял детские куртки и взял их рваную обувь.

– Одевайтесь, замерзнете, – сказал он.

– Не стойте, давайте зовите милицию или НКВД, как там у вас.

– А дети? – спросила соседка.

– Пока пусть у вас побудут, – сказал Жан. – Их потом определят.

– Ну, нет уж! У нас своих проблем хватает, еще и чужие… Забирайте их к себе.

Жан взглянул на бедных детей, которые надели курточки, свою рваную обувь и со страхом в глазах смотрели на взрослых. Жану показалось, что они смотрели именно на него своими красными от слез глазами и просили защиты.

Ник прикрыл дверь в квартиру.

– Вызывайте кого нужно, – сказал он. – Мы их заберем. Если что, они будут в соседней парадной, так же на втором этаже, у нас. Идемте ребята.

Он бережно взял их за ручки.

– Дров еще надо, – вспомнил Ник, оглядываясь на Жана, который все еще стоял с соседями и разговаривал.

– Топор я вам позже занесу, – сказал Жан. – Надо немного дровишек нарубить во дворе, пока все не растащили.

Соседи молча проводили их взглядом и стали совещаться по поводу происшедшего.

– Вы голодные, наверное? – спросил Ник, и дети закивали головами. – Сейчас наши женщины вас накормят и согреют. Не плачьте, не пропадете.

Когда Жан принес кучу дров, детей уже кормили. Ник сидел в стороне и наблюдал.

– Там уже менты приехали, – сообщил Жан, вываливая рубленые доски. – Но что-то уж быстро они уехали.

– Про детей спрашивали?

– Их надо будет куда-то определять.

– Да кому они нужны? Полгорода таких же ползает и мрут как мухи, – сказал Ник. – Я сам видел несколько тел, пока с Ин сюда к вам шли.

Неожиданно за окном зазвучала пронзительная сирена, и все насторожились.

– По такому сигналу всем надо спускаться в убежище, – заметил Ник.

– И откуда такие сведения? – Жан с любопытством наблюдал за детьми, как они с жадностью ели все подряд.

– Я в книгах по истории читал, – сказал Ник. – Это воздушная тревога.

– Что ты говоришь? Мы даже и не знали, – ответил Жан. – Умные книги, наверное, читаешь? Про нас там ничего?

– Издеваешься, Жан. В убежище надо.

На лестнице послышались быстрые шаги. Их было много. Они все устремились вниз.

– Вот, слышишь? Жильцы все уходят, – сказала напуганная Ин.

– Какая разница, где тебя завалит? Наверху или внизу. Сидим и не дергаемся. – Жан подошел к окну, стекла которого дрожали от нарастающего гула самолетов. – Скоро зима, – задумчиво произнес он, пытаясь разглядеть темное небо. – Мокрый снег уже идет за окном…

Где-то заработали зенитки, а рядом прогремело несколько сильных взрывов.

– Наш двор заколдованный, – сказал Жан. – Тетушка Люсия постаралась. Вы же прекрасно понимаете, что нас убить не может никто. Нас нет на самом деле.

– Лиза, дай мне ложку, – попросил Ник.

– Зачем?

– Дай, надо.

Она протянула большую столовую ложку.

– Жан, клади палец на край стола, – сказал Ник, замахиваясь этой ложкой.

– Может, тебе еще что-нибудь на стол положить?

– Вот если тебе будет больно, значит, ты есть и ты здесь, понял?

– Больно будет, я знаю. Ну и что? Это ни о чем не говорит. Ты родился не вчера, дурень, и живешь не здесь, а там. Ты что, совсем ориентир? – набросился на него Жан.

– Ну, ладно вам, мальчики. Не о том говорите, – остановила их спор Ин.

Лиза занималась детьми. Она им налила горячего чая и дала по кусочку сахара.

– Пейте и не торопитесь, – сказала она. – У вас еще вся жизнь впереди.

Жан взглянул на Лизу и улыбнулся.

– Ты детей любишь? – заметил Жан.

Лиза подняла на него глаза.

– Как их не любить? А этих мне просто жалко, – она погладила обоих ребят по головкам. – Они такие милые.

– Я сейчас раскочегарю нашу буржуйку, – сказал Жан. – Ты, Ник, разложи им диван, пусть отоспятся. Вы, ребята, давно не спали?

– Как бабушка умерла, – тихо ответил мальчик.

– Значит, давно. Пусть ложатся здесь, а я пойду на улицу.

– Ну, только не сейчас, – запротестовала Лиза. – Воздушная тревога еще не кончилась.

– Вы оставайтесь и отдыхайте. Я пойду с Жаном, – присоединился к другу Ник. – Надо немного определиться в обстановке.

– Вы смотрите там, осторожнее, – предупредила Ин, решив, что с ними спорить бесполезно.

– Скоро придем.

Жан и Ник вышли на Малую Морскую, оставив позади грязный, заваленный мусором двор. Они остановились, огляделись, чтобы не попасть патрулю на глаза, и направились в сторону Невского. На улице встречались редкие прохожие, которые шли медленно, рылись в мусорных кучах и ящиках, стоящих у домов.

У Гостиного двора стояла большая толпа, в основном пожилые люди.

– Смотри, что-то дают, – сказал Жан и направился туда.

Здесь отоваривали карточки, давая взамен триста граммов хлеба в одни руки.

– Сволочи эти фашисты, – вырвалось у Ника. – Довели народ до нищеты.

Они подошли ближе и стали наблюдать за притихшей толпой.

Люди стояли молча, терпеливо выжидая свою очередь. Они не покинули ее, даже когда была воздушная тревога. Их лица были безразличны ко всему происходящему вокруг, а в глазах жила только надежда на получение скудного пайка.