Огненный шторм
Шрифт:
— Мне нужно осмотреть кухню, — сказал он.
— Ступай за мной.
Когда они вернулись на половину для слуг, Шерлок снова взглянул на часы. Половина одиннадцатого утра. Осталось три с половиной часа, и полчаса из них уйдет на дорогу к складу МакФарлейна. Время стремительно убегало.
Кухня оказалась почти такой же, как в поместье Холмсов, — огромный стол посредине, покрытый застарелыми пятнами, духовые шкафы, буфет, заставленный тарелками и блюдами, свисающие с потолка крюки, куда подвешивали тушки фазанов и кроликов, большая квадратная мойка… все обычные атрибуты царства кулинарии. Кстати, здесь
Больше он ничего не мог здесь выяснить.
— Тот кролик, который был отравлен… — сказал Шерлок. — Мне нужно осмотреть место, где его поймали.
— Это уже не в моем ведении. Я работаю только в доме. Сейчас садовника позову. — Дворецкий подошел к двери, выходящей в сад, и открыл ее. Выплюнув за порог коричневую струйку жеваного табака, он прокричал: — Хендрикс! Иди сюда! — После чего повернулся к Шерлоку спиной. — Если у тебя остались вопросы, пусть Хендрикс на них отвечает. А я, с твоего позволения, иду искать себе новое место.
И он ушел, оставив Шерлока в одиночестве. Холмс стоял в дверях кухни, глядя на прекрасный, ухоженный сад и чувствуя, как от выплюнутого табака поднимается резкая вонь. Его начало подташнивать. Он не мог понять, какая польза в табаке — не важно, куришь его или жуешь. Какая отвратительная привычка! Шерлок решил, что, когда вырастет, ни за что не будет курить.
В конце дорожки из отверстия в живой изгороди вылез человек. Лет сорока с небольшим, с короткими седеющими волосами и бородкой, в темно-зеленой куртке и рабочих штанах.
— Кто-то звал меня? — раздался голос с сильным шотландским акцентом, так непохожий на гортанную речь дворецкого.
— Вы мистер Хендрикс?
— Можно без мистера… — Он взглянул на одежду Шерлока и добавил: — Сэр. Чем могу быть полезен?
Шерлок собрался было сказать, кто он такой и что делает здесь, но в итоге решил не тратить времени на объяснения и сразу перейти к сути:
— Тот кролик, которого Эгги МакФарлейн приготовила для сэра Бенедикта перед его смертью… мне нужно видеть место, где вы его поймали.
Хендрикс уставился на Шерлока.
— Ну, хорошо, — сказал он. — Идемте со мной.
Шерлок взглянул на часы. Сколько времени уже потрачено! Срок истекал, а на кону стояла жизнь его друзей.
ШЕСТНАДЦАТАЯ ГЛАВА
Хендрикс повел его по тропинке к дыре в живой изгороди. По другую сторону тянулся перелесок, все еще находящийся в границах поместья. Хендрикс зашагал куда-то вдаль, даже не проверяя, поспевает ли за ним Шерлок.
Холмс снова взглянул на циферблат. Уже двенадцатый час, а он тут совершает прогулки по сельской местности. Так он ничего не успеет!
Наконец садовник остановился у поросшей травой насыпи. По другую сторону от нее местность понижалась, образуя круглую котловину. У краев насыпи Шерлок увидел темные дыры в земле — по-видимому, норы кроликов.
Неожиданно он вспомнил голову кролика в такой же норе в Фарнхеме. С этого и началось его путешествие. Это случилось каких-то пару дней назад, но ему казалось, что с тех пор прошла целая вечность.
— Вот тут я ловушки и ставлю, — пояснил Хендрикс.
Он глядел не на Шерлока, а куда-то в сторону. — Делаю петлю и привязываю ее к согнутой ветке. Кролик сует голову в силок, и ветка выпрямляется, затягивая петлю и вздергивая его в воздух. Ловушки я несколько раз в день проверяю.Шерлок смотрел на место, где расставлялись силки, но ничего особенного не замечал. Ему в голову пришла мысль — пройтись вдоль насыпи и осмотреть кроличьи норы. У ближайшей из них он наклонился. Кролика не было, но Шерлок заметил торчащий из норы побег какого-то растения. В первое мгновение он предположил, что это остатки еды, которую кролик пытался затащить в нору, но потом понял, что это не объяснение. Он ни разу еще не видел, чтобы кролики переносили еду с места на место — где они находили траву, там ее и ели. Он присел на корточки и потянул за стебель. На одном конце росли цветы, похожие на гроздь пурпурных колокольчиков, а с другого конца стебель был срезан. Это растение кто-то нарочно засунул в нору. Но кому и зачем это было нужно?
— Вам знаком этот цветок? — спросил Шерлок, показав его Хендриксу.
— Наперстянка, — ответил садовник, бросив взгляд на побег и сдвинув брови. — Будьте с ней осторожнее, сэр. Ее еще называют колокольчиками мертвеца. Если листочек в рот сунете, можете помереть. Некоторые говорят, что их даже нюхать опасно, но я в это не очень-то верю. Я по этому лесу годами хожу, и ничего. — Он нахмурился. — Впрочем, тут не так уж много этой наперстянки и растет. Она довольно редко попадается.
— Зачем же кроликам есть ядовитые растения? — спросил Шерлок. — По идее, животные должны их избегать. — Он повертел стебель в руке. — А еще интереснее, зачем кому-то приносить ядовитый цветок туда, где полно кроликов?
— Я слыхал, — сказал Хендрикс, — что яд наперстянки на кроликов не действует. — Он поморщился, словно обдумывая какую-то мысль. — Не знаю, правда это или нет, но если…
— Если это правда, — подхватил Шерлок, — то яд наперстянки может накапливаться в кроличьем мясе. И подействовать на человека, который это мясо съест!
Он посмотрел на Хендрикса. Тот мрачно глядел на него. У Шерлока мелькнула мысль, что если это садовник положил у норы цветы наперстянки в надежде отравить своего хозяина кроличьим мясом и сам же отдал кролика Эгги МакФарлейн, зная, что подозрение падет на нее, то это воистину дьявольский план. В таком случае Хендрикс наверняка попытается заставить его замолчать. Шерлок напрягся всем телом, готовясь прыгнуть в сторону и броситься наутек, если Хендрикс сделает хоть шаг в его сторону.
Но нет — если Хендрикс убийца, то зачем же он сам рассказал о том, что может помочь в расследовании преступления?
— Кто-то нарочно подбрасывал кроликам наперстянку? — переспросил садовник. — Чтобы рано или поздно я поймал тут кролика с отравленным мясом?
Шерлок кивнул и поднял глаза на Хендрикса:
— И много надо времени, чтоб накопился яд?
— Неделя, — ответил тот. — Может, две. Но… кто мог это сделать? Кто на такое способен?
Оставив вопрос без ответа, Шерлок огляделся по сторонам. Земля была твердой — слишком твердой, чтобы на ней остались отпечатки подошв. Теперь он знал, как осуществили убийство, но без подозреваемого эта информация была бесполезна.