Огню плевать

— Симайна, если хочешь продолжать существование, стой!

Кукла остановилась.

Не потому, что получила два равновеликих одновременных приказа от живых существ, а потому что мои слова совершенно точно нашли осмысление в ее уникальном, но ограниченном сознании.

Повернувшись к спальному закутку, онсэн внимательно посмотрела мне в глаза, да до того пронзительно, словно могла видеть сквозь выступающее забрало «Сачирато».

У Плаксы отвисла челюсть.

— Ты чо, борф, совсем о**ел тут командовать?! — прорычал он, а мутные белки его глаз снова стали наливаться алым.

Морду напарника Брукса исказила злобная рябь, дробовик медленно опустился в нашу с Симайной сторону. В наступившей тишине Сопля шмыгнул носом так отчетливо и громко, что вздрогнули все шестеро живых.

— Парни, — как можно искренне обратился я к бритохвостым и с печальной неизбежностью осознал, что время «низкого писка» безвозвратно утеряно, — поверьте, у меня нет никаких претензий к вашей организации и ее интересам. Но сейчас, увы, я вынужден настаивать на своем.

Нос подслеповатого чу-ха с дробовиком сморщился в гримасе нетерпения и брезгливости.

— Ты, байши, точно тупой! — протяжно прорычал он, оттягивая курок.

А я в очередной раз пожалел, что просто не сел на сквозной транзит и не поехал к Подверни Штанину сообщать папаше прискорбные новости…

«Молот» стоял на полке среди консервов, удобно зажатый двумя увесистыми банками со свининой. Ствол его, упиравшийся в тонкую стенку шкафа, был нацелен на лестницу, а чудесные «Сачирато» позволили без труда высчитать нужный угол и траекторию. Услышав опасный щелчок, я без промедления выстрелил прямо сквозь тонкий пластикат, вогнав боевую фанга точно между глаз «Бритого хвоста».

На долю секунды никто из чу-ха не понял, что произошло.

Протяжно и почти бесшумно хлопнул затвор башера, звонко хрустнула пробитая перегородка, с мокрым шлепком лобная кость Дробовика украсилась дыркой, из которой в глаза стрелка тут же хлынула кровь.

А затем начался бардак…

Убитый еще заваливался на спину и ронял оружие, а Сухой Нос уже юркнул под сегментированное кресло и выхватил спрятанный там башер. Выставив из укрытия лапу, он тут же начал стрелять, причем беспорядочно, во все стороны разом. Хлопки затвора слились в монотонную трескотню.

Фанга засвистели по подвалу, звонко рикошетя от стен. Лопнул корпус консоли на стеллаже, с приятным шелестящим хрустом дырявились полиэтиленовые чехлы. Погасли две пробитые лампы.

Плакса взвизгнул, зарычал и отшатнулся, когда одна фанга все же достала его, прошив правую лапу и с кровавым веером выдрав из плоти несколько булавок.

К моему счастью, чу-ха в большинстве своем оставались так себе стрелками. Особенно если их этому не обучали — Нос палил во все стороны, умудрившись случайно подстрелить Брукса, но при этом не задев ни меня, ни стоящую посреди комнату кукуга.

Та, впрочем, среагировала мгновенно, повалилась на колени и прижалась к полу, избежав основного урагана. Поскуливал глабер, вжавшийся в угол шкафа и стены так, словно хотел раствориться в бетоне.

Плакса рванулся вперед.

Его бита протяжно ухнула в замахе и обрушилась на лапу с башером, торчащую из-за калибровочного ложа. С хрустом сломались пальцы, Сухой Нос заверещал, его оружие отлетело прочь.

Перемахнув через лежак для настройки и профилактики кукол, «Бритый хвост» замахнулся снова и я не стал его останавливать — тяжелая палица опустилась на голову паяльщика, проламывая кости и сокрушая мозг. Нос захрипел, вскочил спятившей юлой, сделал два шага и рухнул.

Сопля заверещал, будто его резали заживо.

Поднырнув под второй «дыбой», он опрометью бросился к лестнице, но на Плаксу уже накатило боевое безумие, словно от укола «Явандрой». Метнувшись следом, он опустил тяжелую подошву на хвост сопливого, заставил того завопить еще сильнее и дернуться назад, а затем ударил острой насадкой на собственном хвосте, вонзая ее в бок несчастного наркомана. Взревел, подскакивая еще ближе, шарахнул битой по коленям.

Сопля зашелся жалобным писком и упал, вскидывая верхние лапы в позе покорности, но «Бритохвостого» было не остановить. С ревом чиркнув битой по потолочным кабелям, он опустил металлическую дубину на грудь паяльщика, заставив того подавиться визгом. Ударил еще раз, на этот раз ломая длинный сопливый нос, и снова — в лоб, мигом обрывая скулеж и хрипы.

Я сместился еще глубже в тень и выставил перед собой «Молот», но больше стрелять пока не спешил. В нос били резкие запахи крови и мочи умирающего Сопли, тяжело дышал глабер. Симайна оставалась неподвижной, и лишь ее глаза торопливо сканировали помещение, оценивая уровень возможной угрозы.

Брукс прекратил кромсать обмякшее тело паяльщика и медленно повернулся к спальному закутку. С его желтых зубов капала грязная пена, матовая поволока взгляда почти исчезла, зрачки превратились в крохотные точки. Перехватив биту, он до усрачки проворной тенью скользнул в мою сторону, и в ту же секунду я осознал, что его амок мне не перебороть никакими увещеваниями…

Не я это начал, клянусь! Ну, то есть, технически — я. Но ведь не собирался!

«Молот» выпустил три фанга, одна за другой пробивших жилет Брукса ровно напротив сердца. Плакса всхлипнул, занесенная для удара бита выпала и с противным лязгом откатилась прочь. Чу-ха захрипел, вонзил когти в пластины жилета, словно хотел разодрать его на груди, а затем упал на спину и тут же окаменел.

Держа кукуга под прицелом, я неторопливо вышел в основную лабораторию и быстро осмотрел поле боя. Симайна не двигалась, снизу вверх равнодушно наблюдая за моими действиями. Глабер подрагивал в своем углу, но стойко заставлял себя не превращаться в свидетеля и морды не поворачивал.

Остальные были мертвы.

Я громко выругался.

Четыре трупа за считанные минуты… Три с половиной, если считать еще подрагивающего Сухого Носа, но это ненадолго. Впрочем, юморить, пусть даже цинично, мне тут же расхотелось. События принимали, скажем так, весьма неприятный оборот, и грозились вырваться из-под моего контроля.

На секундочку, нужно понимать: не то, чтобы никогда раньше мне не приходилось стрелять в уличный народец… но еще этим утром я никак не мог предположить, что визит Подверни Штанину приведет меня в подвал на Гариб-базаре под перебитыми искрящими лампами. В подвал, заваленный трупами. Тут уж точно не до шуток, а в голове снова зарождался какофонический шум «уличной музыки», тревожной и мрачной…

Пальцы начинали подрагивать, и я торопливо поменял в «Молоте» кассету и картридж с газом. Глабер осмелился-таки искоса оглядеть разгромленную кухню, заскулил еще сильнее и спрятал морду в ладонях.

Симайна медленно поднялась в полный рост. Взглянула на меня, на перезаряженный башер, на убитых. В какой-то момент мне показалось, что сейчас кукуга тоже бросится в атаку, но она только оправила черную юбку, не позволяя ее краям прикоснуться к луже подтекающей крови.

— Так… — выдохнул я, коротким жестом вынуждая ее оставаться на месте, — ладно… ладно… теперь мы с тобой уйдем, сисадда? Вместе и без глупостей.