Ого, индиго!

– Плохо! Очень плохо! От первого до последнего слова! Это пресная исповедь. Нет ни одного признания, от которого бы дух захватывало. Не ясно, почему наш читатель должен потратить на него время.

– Но он гений!

– Гениями назначаем мы! Про кого печатаем статьи, тот и гений! Все остальные – в общую очередь!

– Но вы сами...

– Настоящий журналист читает между строк! Изменился концепт. Мы становимся более актуальными, реальными, эпатажными.

– Но...

– Журналист должен угадывать тенденции завтрашнего дня. Поддержать человеческие ценности и тут же их разрушить. Поставить и на красное и на черное. Вытащить из рукава ту карту, которая будет востребована именно сегодня. Даже не знаю, что с тобой делать. Изменились требования.

– А может... Еще один шанс, – лепетала Динка упавшим голосом.

В мгновение разбились все ее мечты. За главным редактором стоял образ невидимого врага и нагло ей подмигивал.

– Хорошо. – Редактор смаковал роль вершителя Динкиной судьбы. – Смотри, что надо. «Сексом надо заниматься так, чтобы стены качались», «Я получаю за ночь восемь оргазмов, и это далеко не предел», «У меня всегда есть выбор, как я проведу ночь. Или с мотоциклом, или с женщиной, или с женщиной на мотоцикле». Нужны сенсации. А эти рюшечки о душе – извольте. Я отправляю красивую женщину на интервью, чтобы герой думал только о сексе. Он обязательно сморозит какую-нибудь глупость, которую я разрекламирую, цитатой поставлю на обложку и заработаю на этом деньги. Людям интересно, кто и с кем. Все остальное – блеф. Не делай вид, что умеешь думать. Тебе это не идет.

– И что делать?

– Принеси мне настоящую дичь! Тема – секс. Любой. С кошечками, с собачками, с крокодилами. Раскрути их, эпатируй, пляши, задавай вопросы, за которые можно получить в лоб. Слабо?

– Ну, не знаю.

– А надо знать. Я плачу за холодный циничный ум в юном хорошеньком теле. Набор тем и ассоциаций. «Мой первый эротический опыт», «С кем бы я занялся любовью, если б мог», «Какими словами я предлагаю женщине-мужчине уединиться», «Как часто я меняю своих сексуальных партнеров», «Был ли секс в туалете?», «Самое необычное место для секса в моей жизни». Мне нужны откровения, шокирующие подробности, интимные признания. Все остальное – к доктору. – И редактор без предупреждения повернулся к Динке спиной, дав понять, что разговор окончен.

– А чем занимается Алеша?

– Она решила здесь задержаться. Ей хочется поближе узнать планету, на которую она так часто смотрела со своей звезды.

– А ей хорошо? Ее никто не обижает?

– Кроме самой себя, ее никто не обидит. Но ее нужно защищать...

– От кого?

– От самой себя!

Дина ждала героя интервью в фойе гостиницы. Он опаздывал или прятался за колонной с единственной целью: «Сдохни, но держи фасон». Опаздывать менее тридцати минут считалось дурным тоном. Дина нервно бродила по холлу гостиницы, задавая себе очевидный вопрос: «Зачем я здесь?». Наконец убедила себя, что она агент далекой звезды, а задания не выбирают. Ей необходимо наладить связь с величайшим мозгом этой эпохи, и она пришла к нему под обыкновенным прикрытием – журналист-блондинка. По неизвестной причине это объяснение ее вполне удовлетворило, настроение улучшилось, и она вошла в образ шпиона вселенского масштаба. Динка, присев в мягкое кресло, смотрела из освещенного фойе на темную дождливую улицу. Динка, и правда, поверила, что она на пункте пересадки ждет своей очереди, чтобы лететь дальше, к своей голубой звезде. В закрытом аэропорту, откуда самолет уже никогда не взлетит. Динка наблюдала за брачными играми дождевых капель на стекле: они сливались в прозрачные силуэты мужчин и женщин.

– Привет, – раздался характерный хрип над самым ухом. – Молодец, что позвонила. У тебя есть душа. Это видно. – «Звезда» оценил Динкин профиль и остался им вполне доволен.

В полутемном подвале кафе было душно. На кирпичных стенах горели лампы «под старину», на деревянном столике стояли искусственные цветы. Похоже, эта дешевая закусочная так и осталась лучшим воспоминанием детства звезды космической величины. Звезда натянул на глаза капюшон и выглядел испуганным инопланетянином на разделочном столе, где космические повара готовили из него деликатес. Динкино сердце дрогнуло. В культовой эстрадной фигуре было нечто напоминающее загнанного в угол зверя.

– Я часто бываю одинок. Никто не верит, но это так. Поговорить не с кем. Всем что-то от меня нужно. Фальшивые улыбки, лицемерие, пафос. Трудно быть гением. Это огромный труд, огонь Прометея, который несешь перед собой и освещаешь людям путь. Нельзя уронить огонь в грязь. – «Звезда» устало опрокинул рюмку водки и профессионально вызывал жалость к себе.

– А ведь хочется поговорить. Я, конечно, не жалуюсь, но мне бывает очень одиноко. Властвовать умами людей – большое испытание. Я нуждаюсь в понимании. Но не имею права обижаться на людей. Между нами – бездна. – Он долил в рюмку последнюю каплю.

– Я рано познал женщину. И с тех пор познаю ее каждый день. А тогда, в школе, когда все произошло в первый раз, я думал, мир перевернулся вместе со мной, слетел с орбиты. Она была учительницей. Преподавала историю или обществоведение. У нее была очень мягкая, как тесто, грудь. Это было прекрасно. – «Звезда», облокотившись на деревянный столик, смотрел на Динку, словно зверь под прицелом ружья.

– Меня соблазнила учительница обществоведения. Прямо на столе в кабинете. Разбудила мою сексуальность и мою потребность в творческом самовыражении. Именно тогда я начал танцевать, петь, рисовать, снимать запрещенное порно, иметь по восемь оргазмов за ночь.

Динка вздрогнула и заказала чай с лимоном.

Далее ситуация развивается по следующему сценарию.

Дина помогает встать захмелевшей «звезде» со стула. Он хватается за нее, опирается на ее плечо. Они медленно преодолевают неожиданное препятствие – лестницу. «Звезда» горячо шепчет в ухо Дины:

– Если б я мог, я бы занялся сексом с президентом России. Во время секса понимаешь, что находится в голове у совершенно незнакомого человека. Все остальные – мне доступны.

Дина ловит такси, поддерживая тело знаменитости. Знаменитость упирается и исповедуется яростно и упрямо:

– Когда женщина мне нравится, я спрашиваю: «Любите ли вы Борхеса, как люблю его я?» Ты не представляешь, насколько в этой стране любят Борхеса!

Дина со «звездой» едут в такси. Пьяная (точнее, утомленная) «звезда» склоняет голову на плечо Дины.

– У меня был депрессивный период в жизни. Я каждый день спал с новой женщиной. Каждый день – с новой! Я рухнул в порок, в пучину разврата. И это мне нравилось.

Дина выталкивает тело «звезды» из такси. Он не сдается, упирается и бормочет:

– Несколько раз у меня был секс в туалете, в кино, в примерочной, в супермаркете, в метро. Конечно, в метро я был в черных очках.

Дина помогает «звезде» войти в двери гостиницы.

– А самым необычным местом для секса была обыкновенная кровать. Но вместе со мной там были два мужчины.

Дина помогает «звезде» не упасть в лифте гостиницы.

– Как редко встретишь хорошую, умную женщину, с которой можно поговорить.

«Звезда» в одежде заснул на диване, Дина выключает свет и выходит из комнаты.

Проходит по коридору, вызывает лифт, в лифте заглядывает в сумочку, вынимает диктофон, отматывает пленку, включает диктофон. Доносится голос.

– Я рухнул в порок, в пучину разврата. И мне это нравилось.

– А фея умеет выполнять желания?

– В том-то и дело. При ней нельзя ничего желать. Желания сбываются. И тут выясняется, что человек-то мечтал совсем о другом. Желать опасно.

– А почему фея не может пожелать счастья сама себе?

– Она может пожелать что угодно!

– Так пусть пожелает себе найти свои ключи!

– Это невозможно.

– Почему? Сапожник без сапог. Фея только исполняет желания. Она не может их заказывать. Тем более наша легкомысленная фея забыла, что она фея, что она вообще что-то может. Она не помнит, что умеет летать и исполнять желания.