Ого, индиго!

– Но я открыл эту ДВЕРЬ. Наверное, исправить ошибки, которые я допускал в предыдущих воплощениях. И теперь вечная ложная память. Люди – продолжение теней сна или сон – продолжение теней людей. Я не знаю.

– А кто должен знать? Я тоже не знаю. Ну и молчу себе.

– Может, я кого-то потерял? Может, в ключевые моменты жизни делал неправильный выбор и мне дали возможность начать все с нуля? А может, я вернулся за теми, кто без меня не найдет дорогу домой.

– Я не хочу тебя расстраивать, но это мания величия! – хрюкнул-засмеялся Кеша.

– Я болен потерей смысла жизни, – проповедовал Илья. – Это прилипчивая болезнь. На место пустоты может прийти кто или что угодно. И приходит кто угодно. Я наблюдатель. Но когда я забываю, что я наблюдатель, мне становится очень плохо.

– Это еще почему?

– Дежа вю – отличный повод повеселиться! Ярчайшее доказательство, что человек здесь был и оставил знаки своего присутствия. «Читайте учебники истории – там про нас уже написано!». Я не знаю, я видел эту жизнь во сне или я сейчас сплю. Одно точно, я уверен, что сильно напрягусь, обману хранителей сна и проснусь. Навсегда проснусь.

– Это сильно! А чем тебе не нравится этот мир?

– Как может нравиться мир, которого нет? Об этом писали все мудрецы. Только во время вспышки – внезапной влюбленности – я увидел правду. Этого мира и правда нет. Ноосфера подчиняется силе мысли. Именно поэтому здесь можно визуализировать и материализовать все, что угодно. Здесь дается уникальный шанс загадать желание и дождаться его исполнения. Понять, того ли я желаю на самом деле. Но общий принцип остается неизменным за тысячи лет.

– Какой?

– Желать опасно! Желание может сбыться! Можно закинуть свой невод-намерение в информационный океан, подключиться к любому каналу, скачать информацию-золотую рыбку. Я – хакер планетарных коммуникаций. Но я плохой хакер.

– Почему?

– Я не знаю, где найти ее – девочку с моей планеты. Мне нужна именно она.

Кеша покачал головой и от комментариев воздержался.

– Но я жду свою кофейную мечту. – Динка пила чай на служебном выходе. Ксюха демонстрировала верность платью в горох. Последнее время она появлялась только в нем. Воздушная, шифоновая, в гороховом дожде. Она смотрела на Динку с легким изумлением, будто та за время работы в кофейне стала единственным кандидатом в мире на получение Нобелевской премии. За подвиг в сфере общепита или за мудрые мысли, которые приходили к ней во время работы.

– Он войдет, и сразу меня не заметит. Подойдет к стойке, мимоходом всем улыбнется, оттого, что близорук. И произнесет заветную фразу: «Кофе по-восточному. Большой, двойной, без сахара». Я жду его, жду, а он все не идет. Хоть одним глазком взглянуть.

– Неужели никто тебе не приглянулся?

– Я стою в центре города! Открытая всем ветрам случайностей и чудес! Я не прячусь, но меня все равно никто не находит. – Динка вернулась в кафе и оглядела свое поле боя, на котором она работала как «агент под прикрытием».

Илья все чаще впадал в особое медитативное состояние, будто и правда путешествовал по невидимым коридорам судьбы в надежде встретить свою связную. Кеша радовался переменам в судьбе друга, хоть и запрещал себе радоваться. Илья не спал, не ел. По ночам сочинял сказку, а днем смотрел на мир отсутствующим взглядом. Его душа витала там, куда посторонним вход заказан. Только иногда Илья возвращался из астральных полетов легендарного «шмеля». Но «лебедушка» стукнулась о землю, превратилась в обыкновенную девушку, и вестей о ней нигде не было. Не видели, не слышали, не проходила. Тонким чутьем издателя детских книг Илья догадывался, что путешествия волшебной лебедушки в большом городе вряд ли закончатся сказочным образом. Крылья лебедушки – редкий товар. Сердце лебедушки – могучий оберег. Эти тайные знания Илья приносил из своих заповедных путешествий. По вечерам мрачнел на глазах, прислушивался к малейшему шороху в своей судьбе. Но волшебница нигде не объявлялась. Илья беспокоился, что она стукнулась о землю последний раз и улетела в альтернативное пространство. Но чутье подсказывало, что она в городе. Ходит по странному лабиринту. Ей грозит опасность. И только Илья сможет уберечь ее от надвигающейся беды. В «Окнах» было прохладно. Новые кондиционеры работали на всю катушку. На большом экране пела Пугачева – кочевник, вечный странник и маг. За деревянной стойкой одинокий бармен смотрел на друзей взглядом наблюдателя с далекой звезды. Все было хорошо. Но Илью не покидало мрачное предчувствие будущего. Он не знал, как спасти мир. Но чувствовал, что именно ему (по наивности) досталась странная роль героя. Но для начала надо вычислить связную, разобраться во всей дикой истории и принять стратегические меры, чтобы эта история завершилась счастливо.

Старичок был недоволен, что операция по поиску неизвестного Индиго затягивалась. Свечение за последние месяцы стало еще интенсивнее. Неясно, кто действовал от имени Индиго – мужчина или женщина? Старичок раз в неделю собирал совещания.

– Ну и?

– Был сигнал. Источник потерян. – Психологи беспомощно разводили руками.

Что и говорить, защита у Индиго была отменная.

– Найти любой ценой, – сухо бросал старичок сквозь тонкие сжатые губы. Еле уловимый след Индиго терялся в большом городе. Шансов на то, что агент добровольно снимет маску, не было. Можно было надеяться только на ошибку, которую допустит агент, но невозможно было предсказать и предугадать. Старичок внимательно отслеживал новости, сравнивал неожиданную информацию (то, что происходило в первый и последний раз) из разных точек города. Наблюдал за динамикой рекламных слоганов. К своему удивлению, понял, что «четвертое измерение» оживилось и с удовольствием транслировало «СЧАСТЬЕ РЯДОМ», «ЗА ТОБОЙ СЛЕДЯТ», «ИЩЕМ ИНОПЛАНЕТЯНКУ», «КОСМОС БЛИЗКО», «МЫ ЗНАЕМ, ЗА НАМИ СЛЕДЯТ». Старичок ухмыльнулся. «КОСМОС – ЭТО Я». Старичок с удовольствием играл роль Всемирного Кощея. Держал в плену раненые души, превращенные в лед и камень сердца, крылья Индиго держал под особым замком, наслаждаясь своей чудесной коллекцией. В подвалах его судьбы хранились растерзанные женские души – сотни Елен Прекрасных, замерших в нелепой позе вечного сна. Миллионы Иванушек, забывших, куда и зачем они вышли, в какой путь отправились тысячу лет назад. Десятки волшебных клубков судьбы, ведущих не к тем и не туда. Сотни ДВЕРЕЙ, открывающихся по первому зову в пучину-гиену огненную. Сто и один способ убить веру в себя. Повязки на глаза, ледяные слезы, оловянные сердца. Старичку служили лучшие Индиго – бывшие величайшие гуманисты и умы Вселенной. Со специальными искусственно вставленными в восковые фигуры стеклянными глазами. В легендарных подвалах жила настоящая смерть – крючки для ловли душ, уколы судьбы, подлые удары, отравленное вино беспамятства, мгновенная потеря себя. Старичок был специалистом своего дела – он фанатично выслеживал каждого нового представителя космического разума и с профессиональным интересом загонял в угол и подводил к позорному столбу. Старичок оставался мастером слова, изящных метафор и сравнений. Человек-знание, человек-загадка, человек-легенда. Его успевали полюбить почти все Индиго. Маша и Витя, которые пошли в волшебный лес спасать Снегурочку. Снегурочка-Земля потеряла последнюю надежду, что до нее дойдет хоть один Индиго, который чудом не забудет, зачем он здесь.

Две девчонки пришли прогулять последние деньги. Гуляли по-девичьи.

Гляссе. В горьком эспрессо плавали два невменяемых шарика мороженого.

Кофе по-венски. В горьком эспрессо топорщились в разные стороны шарики взбитых сливок. Динка обрадовалась Ксюхе, отпросилась у администратора и кинулась к подруге, по дороге выбалтывая стратегические тайны.

– Вкус надо воспитывать с детства. Раз и навсегда. Это же не кофе, а девичьи слюнки. Нечего на зеркало пенять.

– А можно мокко?

– Мокко – вообще полное безобразие. Торжество нелепицы. И кофе, и какао, и сливки, и сахар. Трубочка торчит, как соломинка, за которую зубами хватается утопающий. Но ничего. Мучаются, но терпят. Мокко призван оттенять необычность характера и темперамента. Наверное...

– А латте?

– Латте. Молоко. И пена. Все купола храма Христа Спасителя. Торжество чистоты и невинности. В прозрачном бокале. Кофейное причащение. Берут еще не вышедшие в тираж барышни и мужчины в самом расцвете сил.

– Может, кофе по-ирландски?

– Виски. Сливки. Ваниль. Женщины в армейской обуви очень смахивающие на мужчин. Но все же до глубины души женщины. Ищущие себя и нашедшие все остальное. Подслащивают себе жизнь тремя ложками сахара. Кофе-парадокс. Кофе-крем. Сливки. Сахар. Горький сорт эспрессо. Пенка чуть плотнее. Многообещающая. Дает право на передышку в битве за право быть собой! Кофе-одиночество. Когда очень хочется себя побаловать, а баловать особо нечем.

– Ну хоть что-нибудь! – взмолилась Ксюха.

– Кофе с коньяком.

– Отлично! Ты взрослеешь, Динка!

Кеша молча наблюдал за сложнейшей игрой чувств на лице Ильи. Заказали пиво, орешки, жареную картошку. В ожидании заказа Илья осматривал каменные стены в поисках знака, который укажет ему место в этой странной игре. Наблюдая за паранойей Ильи, Кеша наконец взмолился.

– Да что с тобой? Ты где? Это Москва! Двадцать первый век! Ты себя в зеркало видел? Ты болен? Ты мутируешь? У тебя неизвестная группа крови? Ты с лица спал! Такого не бывает! Что случилось?