Оголенный нерв

А вот и Каннингхэм. Бесцветное интеллигентное лицо, неприметный костюм. Его тихий голос, почти шепот, словно доносился из респектабельной и светлой жизни, совсем не похожей на ее трудное и безрадостное существование.

— Итак, Каннингхэм, — сказала Сара спокойно, — поговорим о деле.

— Это твои друзья? — спросил он, глядя в зеркало на отражения скучающих охранников.

— Я ведь тебя не знаю.

— Ты позвонила Гетману?

— Да, и он лестно отозвался о тебе. Тем не менее, я предпочитаю не рисковать.

— Понимаю. — Каннингхэм достал из кармана маленький компьютер, подсоединил его к разъему, и на экране замелькали слова и колонки чисел. — Мы можем заплатить в долларах.

Сара напряглась: на экране мерцала невероятная сумма. «Надо поторговаться, — подумала она, — пусть заплатят чем-нибудь более стоящим, чем зеленые бумажки».

— Доллары? — фыркнула девушка. — Это не серьезный разговор.

— Золото? — Каннингхэм нажал клавишу, и на экране появились другие ряды цифр.

— Слишком хлопотно.

— Тогда акции. Или наркотики. Выбирай.

— Какие акции? Какие наркотики?

— По твоему желанию.

— Полимиксин-фенилдорфин Ню. Сейчас он в дефиците.

— Как хочешь, — нахмурился Каннингхэм. — Но учти, скоро этого наркотика будет на рынке очень много. Недели через три.

— Это ты доставишь его с орбиты?

— Нет. — Лицо Каннингхэма начало подергиваться. — На твоем месте я бы выбрал хлорамфенилдорфин. Фирма «Пфайзер» на несколько месяцев устроит искусственный дефицит препарата. Вот его характеристики. Чистый, свежий, прямо с орбиты.

— Ладно, — согласилась Сара. — Но половину — авансом.

— Десять процентов сейчас. Тридцать процентов по завершении обучения. Остальное по истечении контракта, причем независимо от того, удастся тебе выполнить задание или нет.

Сара не отрывала глаз от голограммы, лихорадочно размышляя. Акции — это, конечно, неплохо, но наркотики гораздо лучше. Итак, Каннингхэм предлагает наркотики орбитального качества. Там они очень дешевы, на Земле намного дороже. Продав их, она сможет купить больше акций, чем предлагает ей Каннингхэм. Десять процентов — это больше, чем она заработала прошлой ночью, покончив с клиентом.

Чтобы выбраться на орбиту, надо обладать определенными навыками. Их у Сары нет. Но есть и другой путь: орбиталы не откажут владельцу достаточно крупного пакета акций. Если она получит обещанное, этого почти хватит на пару билетов, чтобы выбраться из гравитационной ямы.

Сара приняла решение:

— Давай сговоримся на двадцати пяти процентах. Я позволю тебе купить мне немного выпивки, и ты растолкуешь, каким образом я должна заработать свой гонорар.

Каннингхэм кивнул, повернулся к улыбающейся официантке и подал ей знак.

— Задание совсем простое, — начал он, глядя на Сару ледяными глазами. — Ты должна влюбить в себя одного человека. Всего на одну ночь.

ТВОЙ ЛЮБОВНИК ИЩЕТ КОГО-НИБУДЬ ПОМОЛОЖЕ?

У НАС ТЫ МОЖЕШЬ СТАТЬ МОЛОДОЙ

— Принцессе около восьмидесяти лет. — Каннингхэм протянул Саре голографическое изображение ослепительной блондинки, которой на вид было не больше двадцати. Кружевная блузка облегала слегка покатые плечи, открывая ямочки у ключиц и веснушки на груди. Весь облик блондинки с голубыми, как у Дауда, глазами излучал невинность и беззащитность. — Мы думаем, он из России. Однако бюро Королева всегда отличалось необычайной секретностью, поэтому нам не удалось добыть списка их главных сотрудников. Когда этому человеку предстояло обрести новое тело, он пожелал стать женщиной. Поскольку он был у них достаточно важной персоной, его просьбу выполнили, но понизили в должности. Кроме того, русские, как правило, постоянно производят аттестацию, понижая в должности старых, чтобы дать дорогу молодым. Теперь этот сотрудник выполняет обязанности курьера.

«Ничего особенного», — подумала Сара. В наши дни, когда современная техника позволяет вливать прямо в мозг любую информацию, любые изображения и ощущения, можно перепробовать все. А после поменять тело, стать женщиной. Правда, технология перехода пока несовершенна, теряются какие-то навыки, что-то выпадает из памяти. Переходы из тела в тело делают человека раз от разу ущербнее, поэтому после таких операций его всегда понижают в должности, заставляя доказывать, что он обладает необходимыми способностями для новой работы.

— Как теперь ее зовут? — спросила Сара.

— Она сама тебе скажет. А пока будем называть ее Принцессой.

Сара пожала плечами. Наверняка в таких делах существует немало секретных правил, которые предназначены лишь для того, чтобы проверить, готов ли человек, которого хотят нанять, к беспрекословному подчинению.

— Похоже, новое тело не изменило его сексуальной ориентации, — продолжал Каннингхэм. — Изменились только способы выражения любви. Став курьером, он обнаружил некоторые специфические наклонности. На Земле Принцесса обычно подыскивает кого-нибудь из низших слоев, иногда из «юной грязи», но чаще пилотов, и увозит к себе на ночь или на две. Ему нужен кто-то на роль любимого животного, причем опасного, не очень чистого, грубоватого. Что-то вроде уличной девки. В то же время животное должно быть достаточно цивилизованным, чтобы понимать, как ублажить хозяина. Неотесанные дубины и садисты его не устраивают.

— То есть я? — спокойно уточнила Сара. — Я должна стать его киской?

— Ты проработала легальной проституткой пять лет. И твои работодатели дали тебе высокую оценку.

— Пять с половиной, — поправила она. — Кроме того, среди моих клиентов никогда не было женщин.

— Но ведь он, по сути, мужчина. Старый мужчина. У тебя не должно возникнуть затруднений.

Сара принялась изучать снимок, пытаясь разглядеть за внешностью очаровательной блондинки русского старика. Все мужчины одинаковы: они всегда искали в ней воплощение своих эротических фантазий, воплощение реальное и в то же время далекое от реальности. Они хотели, чтобы она испытывала настоящий оргазм, оставаясь при этом безропотной резиновой куклой, послушно претворяющей в жизнь тайные порождения их сексуальных мечтаний. Все они ищут наслаждений и не желают ничем себя обременять. А если Сара иногда не могла правильно понять их скрытых желаний, они разочаровывались и прогоняли ее. За эти пять с половиной лет Сара научилась распознавать мужские фантомы и химеры.

«Он и в самом деле ничем не отличается от других стариков», — подумала девушка, глядя на фотографию. Все они хотят одного — власти и платят не столько за секс, сколько за ощущение всесилия, приходящее вместе с сексом. И больше всего они жаждут власти над тем, кто стремится повелевать ими. Поэтому страсть стариков выливается в желание подчинить себе других. Сара отлично это понимала.

— А у тебя тоже другое тело? — оторвавшись от снимка, спросила она. — Для конспирации. Или ты просто заставил Фаэрбад уничтожить малейшие следы индивидуальности, чтобы в твоем облике не было ничего запоминающегося?

Спокойный взгляд Каннингхэма не изменился.

— Этого я не могу сказать.

— Давно ты на них работаешь? Ведь когда-то ты был «грязью» и имел совсем другой облик. А теперь работаешь на орбиталов. В качестве оплаты за труд они наверняка пообещали тебе новое тело, если ты состаришься, и торжественные похороны, если умрешь молодым. Так?

— Нечто в этом роде, — кивнул Каннингхэм.

— Ты продал им свою душу и тело?

— Можно сказать и так. — Он явно не собирался откровенничать.