Огонь и пепел

— С такого расстояния, маленькая сестра, ты не сможешь выстрелить больше двух раз. А потом мы откроем красные врата на твоей красивой коже.

— Возможно, — согласилась Никс. — Первый выстрел будет направлен прямо в твое уродливое лицо.

Жнец покачал головой.

— И что? Я должен упасть в обморок от страха? Мы жнецы, дитя. Мы молимся, чтобы тьма забрала нас. Каждое утро, каждую ночь мы молимся, чтобы повелитель Танатос забрал нас.

— Слава его тьме, — в один голос пропели жнецы.

— Вы так говорите, — сказала Никс. — Но я видела, как ваши люди бегут.

— Я был самым первым из жнецов, — сказал брат Питер. — Мои компаньоны — члены Красного Братства. Спроси сестру Маргарет: побежим ли мы прочь? От тебя или от чего-либо другого.

Бунтарка ничего не ответила, что совсем не воодушевляло. Бенни сглотнул ком сухой пыли.

— Если хочешь испытать мою веру, маленькая сестричка, — сказал брат Питер, — нажми на курок.

Пистолет в руках Никс не дрогнул, но когда Бенни взглянул на нее, то заметил, как пот от страха сбегал по ее веснушчатому лицу.

Когда Никс не ответила и не выстрелила, брат Питер кивнул. Он указал на Бенни.

— Вчера ты забрал кое-что у одного из моих жнецов. Нечто, не принадлежащее тебе.

— Да? И кто это сказал? — спросил Бенни, желая, чтобы его голос звучал уверенно. Но ничего не вышло.

— Я наблюдал за тобой через бинокль. Я видел, как ты приехал, видел, как ты сражался с братом Маркусом, видел, как ты обворовал его после того, как он отправился во тьму.

Бенни ничего не ответил. Его очень сильно обеспокоило то, что вчера за ним наблюдали. Он подумал о схватке, о своих слезах, о том, каким уязвимым он должен был казаться.

Брат Питер кивнул на сумку на плече Бенни.

— Сегодня вы пришли сюда, чтобы осквернить и ограбить одного из серых людей. Эта сумка тебе не принадлежит. Ты не можешь забрать ее.

Никс прервала его.

— Пистолет тяжелый. Если хочешь что-то сказать, говори конкретнее.

Бенни чуть не улыбнулся. Такую строчку он видел в романах, а она произнесла ее с той бравадой, которую он пытался изобразить мгновение назад. В этом Бенни уступал Никс. Он не был уверен, взяла ли Никс эту строчку из книги или девушка просто была невероятно крутой. Скорее всего, и то и другое. Несмотря на все происходящее, ему захотелось ее поцеловать.

Брат Питер посмотрел на них с веселым изумлением, хотя на его лице не было улыбки. Бенни вспомнил слова Бунтарки, что этот фрик никогда не улыбался.

— Если отдашь мне то, что забрал, — сказал брат Питер, — сумку с твоего плеча и вещи, украденные у моего жнеца, мы отпустим вас.

— Ой, правда? — спросила Бунтарка так едко, что смогла бы снять краску с бака.

— Правда, — ответил брат Питер.

— Когда я проверяла в последний раз, — продолжила Бунтарка, — вы, жнецы, оставляли в живых только тех людей, которые присягали вам. Разве это не так работает? Мы выживем, если тоже станем жнецами?

— О, павшая сестра, — сказал брат Питер печальным тоном, — для тебя нет места в Церкви Тьмы. Ты изгой, забытая богом, недостойная тьмы. Ты отлучена от церкви, богохульница, и будешь наказана долгой жизнью мучений.

— Мне подходит, — сказала Бунтарка.

— Да, и мне тоже, — согласилась Никс.

Бенни кивнул.

— Правда, — повторил брат Питер, — вам это нравится? Жить в блужданиях, будучи слепыми и прокаженными, кричащими о милосердии без языка, покинутыми всеми, потому что на вашем лице метка проклятия.

Бунтарка доказала, что ее ранняя демонстрация ругательств была лишь разминкой. Она описала акт настолько физически чудовищный и невозможный, что даже Бенни поморщился — но оценил. Несколько жнецов побледнели и взялись за ножи.

— Ты доказываешь свое ничтожество с каждым вздохом, — брат Питер просто отмахнулся от Бунтарки и обратил внимание снова на Бенни. — Выбирай, маленький брат. Можешь уйти, невредимым, нетронутым, живым, если отдашь то, что тебе не принадлежит. Верни, что забрал у моего жнеца, и передай сумку, украденную у мертвого.

Бенни посмотрел на него, на других жнецов и на огромный жестокий мир вокруг них, словно тот мог предложить решение в этот безумный момент. Он перехватил меч одной рукой и коснулся ремня сумки.

— Отдай мне сумку, — сказал брат Питер жутко спокойным голосом. Словно говорил о погоде. — Отдай ее мне и живи.

— Это обман, — сказала Бунтарка. — Не делай этого.

— Бенни, ты не можешь, — сказала Никс.

Бенни улыбнулся.

— Конечно, могу, — сказал он.

46

— Что?

Никс, Бунтарка и брат Питер спросили одновременно.

Бенни пожал плечами и опустил меч. Он снял сумку с плеча и протянул ее.

— Я сказал: конечно. Забирайте.

Брат Питер изучил его подозрительным взглядом.

— Будет неразумно постараться внезапно напасть, маленький брат, я…

— Знаю. Красные врата, вырезанные языки. Что такое с вами, парни, почему вы все время угрожаете? Вам нужно поработать над социальными навыками.

Все уставились на Бенни. Парень улыбнулся и качнул сумку вперед-назад. Его сердце металось, словно безумная обезьянка, но он был уверен, что ему удается неплохая бесшабашная улыбка. Было больно сохранять ее на лице.

Брат Питер щелкнул пальцами, и один из Красных Братьев спустился и шагнул к сумке. Никс направила пистолет на него, и жнец остановился.

— Если он сделает еще один шаг, — сказал Бенни, — она отстрелит ему голову, а потом застрелит тебя.

Жнец вопросительно взглянул на брата Питера, который показал ему оставаться на месте. Вместо этого он слез с квадроцикла и протянул руку Бенни.

— Сумку, — сказал он.

Бенни гадал, был ли малейший шанс, что брат Питер не убьет его в тот же момент, когда он передаст сумку. Бунтарка сказала, что у жнеца дюжина ножей, спрятанных в специальных карманах. Он мог вытащить их и пустить в ход быстрее молнии. Девушка видела, как он делает это очень много раз.

Поэтому Бенни качнул сумку в его сторону вместо того, чтобы передать. Он замахнулся очень сильно, надеясь попасть брату Питеру в лицо, но тот просто выхватил ее. Жнец открыл ее, и сухой ветер прошелестел в страницах. Брат Питер одобрительно кивнул.

— Теперь отдай то, что вчера украл у моего жнеца, — сказал он.

— Ах, — заметил Бенни. — Это будет проблематично.

Брат Питер поднял бровь.

— У меня вообще-то всего того нет, — сказал Бенни. — Я отдал все капитану Леджеру. Возможно, вы знаете его? Большой парень, очень ворчливый, с такой огромной собакой?