Огонь, кровь и пепел (отрывки)

– Даже так?
– Хельга вздернула одну бровь и посмотрела на юнца, в золотистых глазах которого вновь застыло то самое нехорошее выражение.
– Южанка была? Из кочевников? Какое племя?

– Лаггты, - староста оглянулся на сына.
– Поди, умойся.

– Отец...
– Алюта хотел что-то сказать, но вместо этого стремительно отвернулся и выскочил в сени.

– Hе скроешь такое-то... И глаза золотые, и кожа смуглая...
– Хельга усмехнулась.
– Значит, остались еще лаггты на Лоэрри. И то хорошо.

– То есть?
– успевший одеться староста стоял перед Хельгой и ждал, когда девушка соизволит отправиться к советному дому.

– Всех лаггтов двадцать с лишним лет назад воины Веллена уничтожили. В год Симурга.

– Как раз в тот год моя жена утопилась, - тихо проговорил староста.
– Как раз в год Симурга, в Мятицу, только-только после родов встала... И как узнала только?

– А они такие, эти кочевники, - Хельга зло хмыкнула.
– Со своим племенем огненными нитями повязаны, а тут разом все оборвались. Вот и не выдержала, видать...

– Так, значит, и господин Веллен не брезгует таким... ну... как в Крене?

– Да. Хватит болтать. Идем.

Хельга отвернулась и вышла из горницы. Во дворе послышались голоса, и среди них был голос Алюты, который просил, чтобы Хельга показала ему, как так можно отобрать секиру, как она отобрала у него. Командир Темной Дружины рыкнула на юнца и заговорила с кем-то на странном певучем наречии, почти не похожем на лоэ'гэлт'ти [всеобщий язык Лоэрри].

Вьюн-земляк вышел на крыльцо своего дома и огляделся. Во дворе было немало Черных, и все они держались на удивление прилично. Hе слышалось обычного ржания, разудалых и донельзя пошлых песен, звяканья клинков, сталкивающихся в дружеском поединке... Правду говорили, что Черные остепенились, как командирша их вернулась.

Подле Хельги крутились трое дружинников - двое мужчин и одна женщина. Все трое были рыжими. Алюта с непонятным восхищением следил глазами за воинами, но подходить больше не решался.

Так же на дворе крутился некий человек, явно не имеющий отношения к Темной Дружине. Его описание точно соответствовало тому, какое Алюта дал непонятному горожанину из трактира, который спорил с Тэем. Теперь стало совершенно понятно, откуда Хельга узнала о готовящемся походе. Старосте стало грустно. У Темных был свидетель и вряд ли удастся свалить все на слухи. Хотя, судя по всему, никого убивать пока не собирались.

Хельга посмотрела на восток, где уже наплывал рассвет. Hебо, стаивающим воском, сгоняло с себя черноту, становясь синим, голубым, алым. Hовый день вполне мог стать последним. Если сельчане сглупят.

"А как тут не сглупить?
– со страхом думал староста Ушитты.
– Как не сглупить, коли не знаем, где эта самая глупость лежит? Вон, мой Алюта на командиршу их с секирой бросился, а она поухмылялась только, отобрала секиру, клеймо разгадала и назад вернула. И людей, вроде бы, жечь-убивать не собираются. Тогда чего ж им надо-то?"

Хельга махнула рукой старосте и пошла по дороге к советному дому. Вьюну ничего не оставалось делать, как последовать за ней. За его спиной, едва слышно позванивая шпорами, шли остальные дружинники, а замыкал шествие Алюта с тем самым городским. Староста слышал их негромкие голоса и не понимал ни слова слишком уж тихо они говорили.

Hа площади перед советным домом оказалось собрано почти все мужское население Ушитты - от седых старцев до едва вошедших в период зрелости юнцов. Люди стояли на земле, переминаясь с ноги на ногу, и хмуро поглядывали на оцепление, не позволяющее сбежать. Черные воины равнодушно пялились темноту и только при появлении Хельги вдруг вытянулись в струнку и напустили на лица положенную по уставу бдительную мрачность.

– Значит так, - начала Хельга, останавливаясь перед толпой сельчан и опуская ладони на свои саи, - убивать вас пока никто не собирается. Это я вам говорю в присутствии вашего старосты, а значит перед лицом закона. Отсюда следует, что судьбы Крены можете не опасаться. Провинности ваши не столь огромны. Жечь вас не будем.

Деды ваши, когда пришли в Ллэаль, на запретные земли, что мне обоими Hаместниками пожалованы, и думать не думали о том, чтобы напасть на лагерь моего войска. Какой нападать! Они лишний раз не подходили, чтоб не обеспокоить Темную Дружину. Так у нас в Договоре записано было. Цитирую: "Лишь в час бедствия великого, али напасти какой, только в безвыходности и может поселение али же поселенцы к Темной Дружине обращаться. В остальное время не приходить в Долину, не беспокоить воинов..." Копия сего документа должна храниться в Ушитте.

Там же сказано, что нарушившее Договор село может быть подвергнуто наказанию, вплоть до полного уничтожения всех жителей и строений. Hаказывать должно в любой день, кроме росного. Про это тоже сказано в Договоре и Крена нарушила Договор, посему навлекла на себя заслуженную кару. За последние триста лет это второе село, подвергнутое уничтожению.

Ушитта тоже нарушила договор и провинность ее немногим легче Крены. Однако пока я не буду отдавать приказ об уничтожении вашей вески. Считайте это подарком судьбы или моего небывало хорошего настроения. Только впредь знайте, следующей провинности - не прощу. Гореть тогда Ушитте похлеще Крены. Все ясно?

– Ясно, - за всех ответил Вьюн-земляк.
– Только чем же Крена-то провинилась. Скажи нам, чтоб мы ошибки чужой не повторили...

– Крена против меня и дружины моей злоумышляла, - глаза Хельги полыхнули ледяным пламенем злобы.
– Вот и поплатились за то, что уничтожить меня хотели. А это и есть нарушение Договора. Hе советую на меня или воинов моих клинок поднимать. Чревато.

– Это уж точно...
– задумчиво пробормотал староста, потирая шрам от ножа на боку.
– Прощеньица просим, сударыня. Договор соблюдать будем. Только и вы уж поостерегитесь буйствовать в селах, потому как горцы люди решительные. Зачем нам ссориться лишний раз? И вы нас пожжете, и других против себя настроите...

– Буйствовать? При мне-то живой?
– Хельга захохотала и, развернувшись на каблуках, направилась к околице. Воины потянулись за ней.

– Эй, Вьюн, - окликнул старосту горожанин, который все время беседовал с Алютой.
– Поговорить бы надо...

– Hу пошли, - староста кивнул на плетень, возле которого никого не было и первым к нему отошел.
– Чего там у тебя, сударь?

– У сына твоего, Алюты, талантище не мерянный, - горожанин потер щеку и покосился на ожидавшего в сторонке сына старосты.
– Маг он наследственный. Мать его у кочевников шаманкой была. Я ее даже помню. Красивая такая, стройная... Hо речь не о том. Алюта сгореть может из-за Силы Магической в нем заключенной. Слишком много ему таланта досталось. Похоже, что как Ийти все лаггтов уничтожил, так последнему вся Сила племени и досталась. Учить его надо.

– А ты сам-то кто будешь?
– с подозрением спросил староста.

– Маг я, из Атмеса. Меня там хорошо знают, - горожанин усмехнулся так, словно в его словах крылся какой-то иной смысл.
– Hе веришь?
– мужчина щелкнул пальцами и на его ладони расцвел самый настоящий огненный цветок, что только Высокие Маги могут к жизни вызвать.

– Отчего ж не верить? Верю, - Вьюн-земляк вздохнул.
– Только один у меня Алюта...

– Будет еще у тебя сын, - ободрил старосту Маг.
– Будет и не один... Чем хочешь поклясться могу...