Огонь в его ярости

Никто не будет обладать ею так, как я. Эта мысль наполняет меня собственническим торжеством. Моя пара. Моя. Я напеваю ей, давая понять, что она со мной, и кладу одну руку ей на бедро, а другую запускаю в волосы. Она привязана ко мне, и когда она снова закрывает глаза, я знаю, что это не потому, что она боится или хочет убежать… она позволяет ощущениям овладевать ею. Она потеряна для удовольствия. Я хочу последовать за ней в эту мучительную темноту, полностью раствориться в ней, но я должен быть осторожен. Ее удовольствие не может превратиться в боль.

Я мысленно обращаюсь к ней, но связи пока нет. Сначала я должен отдать ей должное, но в своем нетерпении я все равно пытаюсь.

Я с легкостью проникаю в ее тугой канал, изгибая бедра и поглаживая ее кожу. Она очень неподвижна подо мной, лишь изредка вздыхая, чтобы дать мне понять, что она очень хорошо осведомлена о моих движениях. Я ввожу свой член наполовину, а затем нежно вхожу в нее. Ээм делает глубокий вдох, ее глаза распахиваются. Она оглядывается на меня, ее губы приоткрыты в изумлении.

Я не могу сдержать рычания, которое вырывается из моего горла. Моя пара. Наконец-то я заявляю на нее права. Я снова погружаюсь в нее, проникая глубже, наблюдая за ее реакцией. Она ахает, когда я вхожу в нее, ее пальцы судорожно сжимают кровать. Я замираю, и она двигает бедрами, тихо постанывая.

— Эээ, — бормочу я, сохраняя неподвижность собственного тела, когда наклоняюсь вперед и провожу рукой вверх и вниз по ее нежному позвоночнику, лаская ее. Я не тороплюсь ради тебя, — говорю я ей про себя. — Я доставлю тебе огромное удовольствие. Будь терпелива, моя нежная пара.

Она стонет, содрогаясь, и ее бедра прижимаются к моему члену, безмолвно требуя большего. Ах, моя милая, жадная пара. Зарычав, я позволяю одной руке скользнуть под ее живот и найти крошечный бугорок на вершине ее киски, лаская его, чтобы посмотреть, как она отреагирует.

Моя пара издает пронзительный вскрик и двигает бедрами, принимая меня глубже. Довольный, я продолжаю прижимать палец к ее комочку нервов внутри, даже когда медленно двигаю бедрами вперед, снова входя в нее. С каждым движением ее восхитительно тугое влагалище засасывает меня немного глубже, пока, наконец, я полностью не оказываюсь внутри нее. Она издает хнычущие звуки и неистово извивается под моими прикосновениями. Я замечаю, что движения ее бедер заставляют ее тереться о мой палец, и я дразню ее бугорок, наслаждаясь громким криком, который она издает, когда я это делаю.

Больше не стесняйся, моя пара.

Довольный ее восторженным откликом, я погружаю свой член глубоко в нее, сильно толкаясь. Это первый полный толчок в гостеприимное тело моей половинки, и когда я полностью вхожу, я закрываю глаза от невероятных ощущений. Ничто никогда не было так приятно, как тугое влагалище Ээм, дрожащее и сжимающееся вокруг моего члена. Я снова прижимаюсь к ней, и она вздрагивает. Несмотря на то, что я должен сдерживать себя, быть осторожным, чтобы не подойти слишком близко к краю, я не могу удержаться и вонзаюсь в нее, сильно, снова и снова. Это как болезнь внутри меня, потребность обладать ее телом, потребность заявить на нее права, заклеймить ее как мою. С каждым толчком моего члена в нее она вскрикивает, и ее влагалище сжимается вокруг меня в ответ.

Я чувствую, как растет давление в моем теле, чувствую, как по позвоночнику пробегает рябь, и знаю, что я опасно близок к тому, чтобы выплеснуться. Это плотное объятие ее жара, тихие крики, которые она издает, то, как она извивается, когда я тру ее бугорок — все это съедает мою решимость, пока я не превращаюсь в безмозглое существо, вонзающееся в ее тело, ищущее край.

Но я пока не могу кончить. Не тогда, когда я должен сначала отдать ей свой огонь. Если я хочу заявить на нее права, я должен дать ей укус, который объединит наши души… или я должен излить свое семя ей на спину, что является серьезнейшим оскорблением для женщины.

Я никогда не поступлю с ней так. Одна только мысль об этом заставляет мое тело сжиматься, моя решимость возвращается. Она моя, и я ждал достаточно долго, чтобы заявить на нее права. Я толкаюсь глубоко, пронзая ее своим членом, и когда оказываюсь в глубине ее жара, кладу руки ей на талию.

— Эээ, — бормочу я, умоляя ее посмотреть на меня.

Она стонет, прижимаясь ко мне своей прелестной попкой, заставляя меня стиснуть зубы от неудовлетворенной потребности. Пока нет, — напоминаю я себе. — Сначала ты должен заявить права на ее сладость. Я поднимаю ее с кровати, держа свой член глубоко внутри нее, и приподнимаю ее назад, пока она не оказывается на коленях, оседлав мои колени, прижавшись спиной к моей груди. Я обнимаю ее одной рукой, крепко прижимая к себе. Ее груди щекочут мое предплечье, но я осторожен, чтобы не поранить ее своими шипами, когда нежно обхватываю ее за шею, прижимая к себе.

— Ээм, — повторяю я и облизываю ее горло.

Она стонет и снова произносит это слово. Сэм. Этот звук, который не является моим именем.

Пришло время. Мои клыки покалывает, наполняясь ядом, который привяжет ее ко мне. Я провожу своими затупленными когтями по ее горлу и снова облизываю ее кожу, и когда она дрожит, снова покачивая бедрами напротив моего члена, я наклоняюсь и вонзаю зубы в нежную плоть ее горла.

Моя самка издает сдавленный вздох, все ее тело дрожит, а затем замирает. Я глажу ее, скользя свободной рукой между ее бедер, чтобы поиграть с бугорком, намереваясь, чтобы она восприняла это как удовольствие, а не как боль, которую я ей причиняю. Я чувствую, как ее влагалище туго сжимается вокруг моего члена, и она дрожит в моих объятиях, когда я позволяю огню перейти с моих клыков в ее кровь. Это приведет ее температуру в соответствие с моей, свяжет наши умы и души навсегда и даст ей возможность принять мое семя… и рожать моих детенышей. Это величайшая из почестей, которую можно оказать женщине, и все же… Я думаю, ей это не нравится. Ее тело стало очень неподвижным, и даже мое прикосновение к ее клитору не приносит ей удовольствия.

Так не пойдет.

Я низко рычу ей в горло, продолжая погружать в нее свои клыки. Я покачиваю бедрами, входя в ее влагалище, одновременно дразня ее комочек нервов. Она тихонько вскрикивает, и ее твердые соски трутся о мою руку. Я продолжаю двигаться, а потом замираю в ожидании. Я испытываю удовлетворение, когда она кладет одну руку мне на бедро и впивается в него ногтями, шепча что-то настойчивое. Мне не нужно понимать ее язык, чтобы знать, что она хочет, чтобы я продолжал.

Я делаю это, вонзаясь в нее со всей силой, на какую только способен, мои зубы вонзаются глубоко. Я заперт в ней, даже когда сила вытекает из меня и переходит в нее. Я чувствую, как сам мой дух теряет силу, когда я привязываю ее к себе, и мне требуется вся моя концентрация, чтобы не излиться в нее, когда я трахаю ее тугое влагалище. Сначала весь мой огонь должен быть передан; если я причиню ей боль, пролив его раньше времени, я буду недостоин быть ее супругом.

Это так, как будто мое тело может чувствовать мои потребности. С последним рывком я чувствую, как последние капли моего огня проникают в нее, и я освобождаю ее горло от своих клыков, облизывая кожу, чтобы залечить рану. Я прижимаю два пальца к ее бугорку, сильно потирая его, одновременно входя в нее, и она выгибается дугой, ее спина прогибается, когда по ней прокатывается волна очередного оргазма. Ее влагалище сжимает меня крепче, чем кулак, и тогда это уже слишком.

С ревом я выпускаю свое семя, а вместе с ним и всю свою силу. Я грубо толкаюсь в нее, наполняя ее своим телом, влажность нашего соединения сливается воедино, когда мы оба кончаем. Когда я это делаю, чернота окутывает мое зрение, и я мысленно обращаюсь к ней.

Связи пока нет, но мне кажется, что барьер между нами такой же тонкий и хрупкий, как яичная скорлупа. Скоро, я понимаю, и предвкушение переполняет меня.

Я падаю вперед, измотанный, и во мне остается ровно столько энергии, чтобы перенести свой вес в сторону, чтобы не раздавить под собой свою пару. Мир вокруг меня искажается и блекнет, и я погружаюсь в беспамятство… но прежде чем я успеваю это сделать, я хватаю свою пару и крепко прижимаю ее к себе.

Моя.

Глава 13