Огонь в небесах

– Тебе видней.

– Это уж точно... Величайший воин из всех созданных. Никогда не забуду свою схватку с ним лицом к лицу. А меч у Архистратига не из металла, а из обжигающего яростного пламени.

На всякий случай монах пробормотал молитву Животворящему Кресту и еще раз оглядел старого знакомца. Тот медленно отошел к окну и прислонился к стене.

– Скажи, Агафангел, а ты смог бы простить наши давние столкновения?

– Зачем ты спрашиваешь меня об этом? Бесам не нужно прощения людей. Вы прокляты людьми и Богом.

– Может быть!
– глаза демона вспыхнули алым огнем.

– Да, мы прокляты. Но почему же тогда мы не уничтожены? Зачем мы существуем?

– Ты меня спрашиваешь? Вы же бессмертны, - пожал плечами старец, несколько пообвыкнув к присутствию странного гостя.

– Глупость! Все что создано может быть уничтожено. А иначе какой смысл в древней битве между нами и ними? Зачем мечи, доспехи?

– Ты хочешь сказать, что вы смертны?..

– Нет, мы бессмертны сами по себе. Но и демона, и ангела можно убить. Иначе на чем бы держалась воинская слава Михаила? Легко быть отважным, если уверен в собственной безопасности. В чем смысл восстания Люцифера? Неужели ты думаешь, что наше сражение не более, чем бутафория?

Агафангел развел руками. Он не знал ответа.

– Так зачем мы не уничтожены, монах?

– Хочешь сказать, из-за вашей силы?

– Ты веселишь меня. Что сила ангелов перед силой Бога?

– Если вы это осознавали, то на что надеялись, восстав против Него? Обрекли себя на гибель и вечные муки?

Агафангел изумленно смотрел на демона, стоящего перед ним.

Тот опустил веки.

– Это трудно объяснить. Вот ты, родившись, знал, что умрешь. Однако ты живешь, трудишься, и в тайне мечтаешь продлить свой век. Многие из твоего племени готовы почти на все ради достижения каких-то целей. А ведь им, как и их наследникам, и детям наследников в итоге предстоит прописка в гробу и трупные черви в качестве компаньонов. И тебе тоже, Агафангел.

– Я уже родился смертным, а вы сами решили свою судьбу.

– У вас тоже в Эдеме был выбор.

– Нас прельстили, а вы пали по собственной воле.

– Вам посулили власть и знание - и вы пали. А у нас уже было и то и другое. Хотелось большего. Созданный обречен быть меньше создавшего, а это несправедливо. Ты не знаешь огня, распалившегося в нас! Он пожирал, увлекал, манил, он подарил отчаянье. По сути, мы пали по одной причине - от жажды большего.

– Вы полны ненависти и злобы.

– По отношению к людям? Нет, это не ненависть... Это презрение и гнев. Вы, слабые, безвольные, вы имеете право выбирать до сих пор. Ваше племя на протяжении жизни тысячу раз предает и кается - и вас прощают... А у нас нет больше выбора. Одна ошибка. И все. Вы живете играя. Для нас же существование - вечная боль.

– Расскажи мне про ад, - вдруг попросил монах своего давнего врага.

– Про ад? Нечего там рассказывать. Придет время - все тебе покажут, и думаю, ты испытаешь разочарование. Ни сковородок, ни пламени.

– А как же геенна огненная?

– Символ, означающий нечто совершенно иное... Помнишь, когда ты медлил исполнить свой обет, сладкий, выворачивающий душу наизнанку зов заставлял тебя рыдать, глядя в распахнутое звездное небо?

На ресницах Агафангела появилась капля и затерялась в густой поросли его бороды.

– Да...Я помню.

– Представь себе эту боль, увеличенную в сотню, в тысячу раз - и ты поймешь, зачем я пришел к тебе.

– Неужели?.. Неужели призыв Бога слышен и в аду?.. Истинно нет предела милосердию Божию...

– Лучше бы был, - усмехнулся демон, - Эта мука пострашнее серного озера. И хуже всего то, что за единый миг ее можно все отдать... А когда зов чуть смолкает...

Демон подошел вплотную в иконе Михаила. И в его глазах мелькал тени прошлого: блики от мечей и доспехов, чьи-то лица, всполохи света, и рука невольно потянулась к груди - к тому месту, где под одеждой скрывался глубокий шрам от оружия того, чей образ так талантливо воссоздал иконописец.

– Так вот почему вас не уничтожают... Бог надеется на ваше раскаяние.

– Нет. Он прекрасно знает, что никакого раскаяния не будет. Существо, испытавшее хоть малейшее сомнение в этой истине - предатель Люцифера и князя, которому служит. Подобный поступок является предательством и изменой. Виновный подлежит немедленному уничтожению. То, о чем ты подумал, невозможно из-за того что мы не хотим. Не хотим, потому как не имеем права и не нуждаемся в этом!

– Но...раз создано наказание...Значит такое уже случалось?...

Демон усмехнулся.

– Случалось... Конечно случалось. Словно яркая звезда, срывается предатель из подлунного царства в сумрак, чтобы навсегда остаться безличной тенью...Иногда, когда ты видишь звездопад - это не только звезды.

– Ты посеял в мою душу смущение. Я не понимаю...

– Не понимаешь, почему нас не уничтожили? А тебе не приходило в голову, что нелегко заставить себя убить своих детей??? Ты забыл, что мы с тобой - братья?!

Ужас пронизал Агафангела от этих слов.

– А ты? Ты хотел бы покаяться?
– вдруг спросил инок.

– Ползать на коленях и молить о прощении - удел рабов, ваш удел. А я свободен. Ты бредишь, старик, - процедил демон сквозь зубы, и Агафангел даже отшатнулся, увидев его лицо.

– Ты споришь с самим собой. Зачем тогда ты спрашивал, смог бы я простить тебе то, как ты мучил меня или нет?

– Ты не понимаешь, что несешь, - прошипел демон, и его плащ превратился в огромные крылья летучей мыши.

– Запомни - не прощается только то, в чем не каются!

– Заткнись, Агафангел. Мне это не поможет. А тебе - вполне. Ровно через год в полдень зазвучит по тебе отходная.

Монах вздохнул. Взгляд его посветлел.

– Помоги тебе Архангел Михаил.

Демон фыркнул и огромной черной птицей вылетел прочь через окно.

Агафангел перекрестился.

– Все что ты сделал мне, я тебе простил. Но только это.

От этих слов яркий свет вырвался с не дорисованного изображения Михаила. Агафангел пал на колени. Когда он поднял голову, то увидел, что икона завершена, а в руках у архангела не стальной, а огненный меч.

***

В пещере проход был узеньким, ступеньки истертыми и неудобными. Темнота освещалась только свечкой, зажатой в ладони таким образом, чтобы воск не капал на пол.