Огонь в небесах

– Откуда знать тебе, вечному рабу и воспевателю, что есть покаяние свободного?

– Служение из любви не есть рабство, и ты это знаешь не хуже меня.

Демон усмехнулся. Зов набатом звучал в его груди, словно взрывая ее изнутри ежесекундно, причиняя неимоверную, но такую сладкую боль.

– Но ведь такого не было от создания мира, чтобы кто из наших покаялся, - с трудом проговорил он, будто каждое слово приходилось поднимать, как тяжелую гирю.

– Падением Люцифера ангелами была открыта дорога из святилища Его к гибели и отчаянью. Может, кто-то должен открыть путь из гибели и отчаянья к Его святилищу? Прощай. Царица Небесная испросила тебе время до заката.

Демон кивнул.

Не друзья. И, может, не враги.

– А знаешь, ты стал светлее...Еще светлее.

Раскланявшись, демон исчез.

Два светлых лучика, освещавших монастырь, как оказалось, исходили от могилы юродивой Анны и еще одной монахини. "Как странно, когда единственное живое место - кладбище!" - подумал демон, птицей взмывая в небо.

Над обителью зажглась хрупкая радужка. Это означало, что чья-то жизнь всерьез изменилась.

***

Тоха вошел в храм осторожно, словно опасаясь что-нибудь сломать. Служба только что закончилась, и сейчас церковь наполнилась негромким гулом спешащих приложиться ко всем доступным для поцелуя иконам паломников и столпившихся у свечного ящика мирян. Время от времени то там, то тут сквозь пеструю толпу мелькали черные подрясники и монашеские плащи.

Странный инок был здесь. Он сидел у стены, бормоча что-то себе под нос. Увидев Тоху, он поспешно поднялся и направился к нему.

– Имя? Имя как твое?

Он дурно пах, а рука, которой он схватил Тоху за локоть, была вся в потемневших трещинках, как у человека, постоянно работающего на огороде.

– Антон.

– Помоги Господи рабу твоему Антонию во всех его добрых начинаниях!

Инок размашисто перекрестился и поклонился в пояс на алтарь.

– А где же друзья твои? Видел, видел я вас у колодцев. И возле пещер тебя видел. Что же ты один в храм пришел?

– Ребята устали, уехали покушать в кафе.

– А сам-то? Сам-то не голоден?

– Да я...

– Только не ври, в храме ведь стоишь.

– Очень, - признался Тоха.

– Пойдем в трапезную, там тебя накормят. Пойдем-пойдем.

Монах тащил его за локоть в трапезную, продолжая расспрашивать о всяких пустяках, о которых его давно никто не расспрашивал.

В кухне хлопотали святые отцы в весьма забавном виде - в передничках, у некоторых длинные бороды были забраны в хвостик простенькими цветными резинками. Не успел Тоха оглянуться, как приведший его монах куда-то делся.

– Это чтобы волосы в еду не падали, а то не охота от братии удирать по Лавре, когда они захотят нам наши волосы из супа на место привязать. Я отец Анатолий, - представился один из поваров.

– Антон, - непривычно для себя смущаясь, назвался Тоха.
– Меня вот..

– Тебя отец Василий привел. Ты не стесняйся, садись вот сюда, здесь чисто. Еда у нас вкусная, от души и с Богом приготовлена.

Отец Анатолий налил гостю знатную тарелку грибного супа, рядом тут же откуда-то нарисовалась ложка и кусок хлеба, а через минуту - еще и рыба в соусе и стакан чая.

– Кушай, кушай.

Илья растерялся. Как есть среди монахов? Стоило бы наверное перекреститься, но он никак не мог вспомнить, с какого плеча начинать. Наконец аппетитный запах вытеснил все размышления и он принялся усердно работать ложкой.

– Вкусно?

– Отменно!
– честно признался Тоха.
– Спасибо!

– Ну и хорошо. Ты на отца Василия не обижайся - он как истинный аскет тела давно не моет, ему тут выговор сделали, чтобы на кухне не крутился. С тех пор он только приведет кого-нибудь из понравившихся паломников - и во двор.

– Странный он немного, - признался Илья. В желудке появилось приятное чувство наполненности, но рыбу попробовать тоже очень хотелось.

– Щука по-монастырски, - похвалился Анатолий, усаживаясь рядом с гостем.
– А отец Василий... Одни говорят - юродивый он, другие - что больной. Третьи называют его святым.

– А вы как думаете?

Анатолий пожал плечами.

– Не мне судить. Но ни пакостей, ни сплетен, ни похвальбы. Что ни попросишь - всегда помочь готов, как ни прислушаешься - молитву Иисусову творит. Так что одно знаю - монах он, отец Василий, нам всем у него еще поучиться надо. Не подложить рыбки?

– Нет, спасибо. Я наверное и этого не съем.

– Пришел к нам из белого духовенства, принял постриг. Рассказывал вроде, будто однажды увидел демонов и тогда решил уйти в монастырь. Такая вот история. Точно не будешь рыбки?..

Наевшись от пуза, Тоха неспешно вышел на крылечко трапезной. На ступеньках его ждал отец Василий.

– Сыт?

– Спасибо, наелся до отвала, вкусно все было.

– Вот и хорошо.

– А правда, будто вы...демонов видели?

Отец Василий энергично затряс головой.

– Сейчас расскажу тебе, все расскажу. Я знаю, многие думают, я сумасшедший, может и ты так думать будешь, но я расскажу тебе...

Он увел парня к лавочке, и потом долго что-то говорил, а Антон, уставившись на него своими по-детски чистыми глазами, слушал...

V

Живу с людьми и на отшибе все ж

Пекусь о многом, алчу одного

Отвсюду изгнан и повсюду вхож

Ф. Вийон

Он вошел в храм, поеживаясь. Ощущение, будто шагнул в открытое пламя.

Молодой статный батюшка задолго готовился к службе. Сияющий от радости Ангел Хранитель незримо помогал ему.

– Отче, я хотел бы...исповедаться.

Священник обернулся.

На него смотрел невысокий прихожанин самого обычного вида. Только глаза были какие-то жуткие. "Несчастье у человека..." - решил батюшка, и не задавая лишних вопросов, сказал:

– Хорошо. Подождите минутку, - и ушел в алтарь.

Демон осмотрелся. Чрезвычайно простая деревенская церквушка. Деревянный иконостас. Полтора десятка икон - но сколько Света!

Сделав несколько шагов, Элигор понял, что это предел.

Здесь он не мог пройти даже на середину храма.

От вида распятия и Евангелия ему стало нестерпимо жарко...Страшная дрожь прошла по его телу. Невыносимо...

Тонкое невидимое покрывало опустилось, накрыв аналой. У иконы Пресвятой Богородицы живые глаза. "Благодарю Тебя!" - сказал он про себя. Повернувшись чуть боком к аналою, демон произнес:

– Отче, давай так. Я расскажу тебе грехи мои, а ты скажешь, можешь ли разрешить их.