Огонь войны (Повести)

— Хорошо! — кивнул головой Союн. — А третьим возьмем земляка моего Вельмурада. Я его знаю. И меткий глаз Вельмурада нам пригодится.

Вызвали всех троих. Исполнительный Мемик Хатам-оглы, невысокий, плотный, с рыжеватыми усиками, изо всех сил тянулся перед командиром, точно посох проглотил, и глядел, не моргая, узкими бесцветными глазками. Нурягды, сын Сапара, оказался тонким, узкоплечим юношей, на нежном лице чуть пробивались темная бородка и усы. У Вельмурада-мергена — открытое смуглое лицо, зоркие, с широким разрезом глаза, оправдывающие прозвище: мерген — меткий, умелый стрелок.

Красноармейцы молча выслушали приказ: отдыхать до вечера, затем быть наготове в казарме, обо всем — никому ни звука.

После завтрака во взводах начались занятия. Союн с Бехбитом отправились на гарнизонный склад оружия. У самого выхода из казарм Бехбит заметил человека, показавшегося ему подозрительным. Человек кутался в дырявый халат, иногда приплясывал и гнусаво тянул что-то себе под нос. Он горбился, ежился, но Бехбиту показалось, что он вовсе не больной, не истощенный, а довольно высокий и крепкий. Неопрятная грязная борода мешала разглядеть опущенное лицо, только нос — острый, кирпично-красный, напоминающий морковку — был хорошо заметен даже издали. Во всем этом Бехбнту почудилось что-то знакомое.

«Где же я встречал его? — думал юноша, напрягая память. — И зачем он тут околачивается?.. Что, если за мной следит?!» — мелькнула треножная мысль. Бехбит знал, что сановникам эмира и беков Чарджуя и Керки давно известно об отряде керкинских партизан, пронюхали они и о поездке Бехбита с деньгами в Чарджуй. Стычка с лутчеками почти у цели путешествия едва не закончилась трагически. Вполне возможно, что вражеские лазутчики ходят за ним по пятам и в городе.

— А в песках сейчас уже не то, — довольно громко сказал Бехбит, обращаясь к Союну. — Ни травинки не встретим, все высохло. Вот бы нам туда месяц назад!..

— Ни травинки, говоришь? — Союн Сулейман с недоумением обернулся к нему.

Они шагали довольно быстро, подозрительный бродяга остался далеко позади.

— Слушай, это я нарочно говорю. — объяснил Бехбит. — Обернись, погляди-ка на того бродягу, что у ворот. Какой-то он подозрительный…

Союн обернулся, поглядел, но издали ничего примечательного не увидел.

— Возможно, — пожал он плечами. — Только некогда нам возиться с ним. Управимся ли до вечера с оружием, да с припасами, да с катером…

И они прибавили шагу. К вечеру все было готово. Захватив красноармейцев, они перевезли на пристань ящики с оружием, продукты на дорогу. Катер, еще днем получивший приказ командующего Аму-Дарьинской флотилией, ожидал их у сходней на самом краю пристани. На борту обоих друзей встретил капитан — сутулый, морщинистый, с прокуренными до желтизны усами.

— Горбунов, — глухо сказал он, подавая руку.

Молчаливые матросы помогали грузить поклажу. Над рекой сгустились сумерки, кое-где на пристани зажглись неяркие огни. Невдалеке от сходней начинались густые прибрежные камыши. Что-то задвигалось в них. Бросив работу, Бехбит неслышно, на цыпочках, пробежал сходни, потом припал к земле, пополз. Так и есть! Все тот же подозрительный бродяга, уже не съеживаясь, пристально глядит на катер и на погрузку. Бехбит подполз еще ближе, потом вскочил на ноги — и сразу же упал, запнувшись о камыши. Бродяга мгновенно сорвался с места, но Бехбит в два прыжка настиг его. Тот ловко кинул ему под ноги палку. Превозмогая боль от ушиба, Бехбит погнался за ним; обернувшись, коротко крикнул своим, чтобы шли на помощь. Бродяга выбежал из зарослей — здесь стояла оседланная лошадь. Бехбит выхватил револьвер. В этот миг позади раздался топот, треск камышей и голос Союна:

— Не стреляй! Живым возьмем!

Они вдвоем с Нурягды пересекли врагу путь к отступлению. Бродяга вскочил в седло, замахнулся ножом, но его мгновенно сбросили наземь. Барахтаясь на земле, бродяга достал что-то из-за пазухи, запихал в рот и начал торопливо жевать.

— Выплюнь! — крикнул Бехбит, прижимая дуло револьвера к переносице бандита. — Не то стреляю!

Бродяга обмяк, перестал биться, с хрипом выплюнул комок бумаги. Союн Сулейман осторожно завернул изжеванную бумагу в носовой платок.

ОПАСНЕЕ ВСЕХ — ВРАГ НЕВИДИМЫЙ

За несколько часов до схватки у пристани долговязый Искандер-паша, сидя на ковре в полутемной прохладной комнате, внимательно читал бумажку. Ее только что привез бродяга с носом-морковкой, он сидел тут же, у Двери на полу. В бумажке было написано:

«Господину Искандеру-паше.

Керкинский смутьян Бехбит, ускользнувший из наших рук, побывал у комиссара Крайнова. О чем они говорили, пока в точности неизвестно. Я предполагаю, что Бехбит приехал просить оружия для своей шайки. Как известно, караван с оружием, отправленный нам, захвачен красными и находится в Чарджуе. Наверное, часть этого оружия будет выдана Бехбиту. Сегодня вечером он должен отправиться в путь. Они хотят повезти оружие караваном, через пески. Разговор об этом подслушал Курт Сулгок.

Начальником каравана назначен Союн Сулейман, большевик, с ним трое солдат. В числе этих трех — я, ваш верный слуга. Сам не знаю, как мне удалось попасть в состав каравана. К счастью, остались незамеченными мое опоздание из «командировки» и последствия стычки у Старого Чарджуя, когда я едва спасся. Я по-прежнему на отличном счету у замкомроты Эргаша. Этот растяпа и любитель удовольствий нам еще сможет пригодиться.

О выступлении каравана дам знать через Курта Сулюка.

Абдурашид».

Искандер-паша свернул и спрятал бумажку, потом бесцеремонно, холодно оглядел запыленного бродягу.

— Н-ну, вот тебе за труд, милейший! — Двумя пальцами он протянул ему несколько монет. — А теперь — поторопись! До ночи привезешь еще одно донесение. От него же.

Часа два спустя Искандер-паша в халате, светлой чалме и защитных очках подъезжал верхом к высоким воротам двора, где разместился мирахур с лутчеками. Двое вооруженных стражников распахнули перед ним ворота, ввели коня под уздцы во двор.

Выслушав сообщение, мирахур злобно захохотал, глаза сверкнули яростью:

— В песках я переловлю их, как зайцев. С живых шкуру спущу!

— Не забудьте: среди них Абдурашид, — глядя ему прямо в глаза, напомнил Искандер-паша.

— Ладно! — отмахнулся тот и нетерпеливо вскочил на ноги. — А ну, молодцы! Седлай!

ВСЕ РАВНО — ВПЕРЕД!

Пойманного, связав ему руки, притащили на катер. Он без движения лежал на полу каюты.

— Кто ты такой? — спросил его командир Союн Сулейман.

Бродяга поднял голову, обернулся. Потом замотал головой, замычал, видимо стараясь дать понять, что он немой. Бехбит, подойдя к нему вплотную, при свете керосинового фонаря под потолком стал рассматривать его руки. И вдруг схватил за плечо.

— Притворяешься, негодяй! Ведь ты Курт Сулюк, из лутчеков мирахург! Смотрите, — и он жестом подозвал командира и капитана. — На правой руке нет большого пальца. Ох, и запомнили наши дехкане эту руку с плеткой, когда налог из них выколачивали!..

В самом деле, на правой руке бродяги отсутствовал большой палец.