Огонь желаний

– Между прочим, я ухожу из конторы Филиппа.

– О Господи, неужели ты способна это сделать?
– опешила Эми.
– То есть, я хотела спросить...

– Да, я должна это сделать, мне следовало уйти еще несколько лет назад.

Она замолчала, увидев приближающуюся к ним Анну.

– Могу я к вам присоединиться? Все мужчины упиваются своими скучными деловыми разговорами. Поэтому я тихонечко сбежала от одного из них.
– Анна капризно выпятила губу.

– Конечно!
– в один голос воскликнули Эми и Джун.

Пожалуй, впервые они были единодушны в своем желании. Анна положила конец нелегкому разговору, и обе этому обрадовались. Бросив взгляд в сторону Филиппа, Эми увидела, что он посматривает на нее, хотя и кажется, что все его внимание отдано собеседнику. Как странно, подумала она, в зале три женщины, которые влюблены в него или когда-то были влюблены. Что думает об этом он и окружающие? Судачат ли? Внутренний голос подсказывал, что они обсуждают, как Эми Старк справится с одной бывшей и другой возможной любовницами. Что ж, пусть смотрят, как я это сделаю.

Анна между тем обратилась к Джун:

– Расскажи, пожалуйста, как Филипп спас жизнь этой прелестной лошадке.

И Джун принялась расписывать, как самоотверженно ухаживал за кобылой хозяин, будучи единственным человеком, которому животное позволяло притрагиваться к себе.

– Вы тоже там были, Эми?
– как бы невзначай спросила Анна.

– О нет, - ответила за нее Джун.
– Эми умудрилась в этот день потеряться...

– На самом деле это было на следующий день, - мягко поправила Эми.
– Я совсем не стремилась к этому, все произошло случайно.

Она подняла глаза, почувствовав, как чья-то рука легла на плечо, и очень обрадовалась, увидев Филиппа.

– Я могу пригласить тебя на танец, дорогая?

– С удовольствием, - облегченно вздохнула Эми.
– Мне действительно необходимо развлечься. Иначе зачем мы сюда пришли?

Когда они отошли от Анны и Джун, в глазах Филиппа вспыхнули пытливые огоньки.

– Почему тебе так захотелось развлечься?
– осторожно спросил он. Может быть, расскажешь и мне?

– Конечно расскажу. Буду с тобой откровенна. Все началось с Джун, тактичности у нее не больше, чем у забойщика скота.

– И что же она сказала тебе на этот раз? Глаза его светились любопытством, и Эми чуть не выполнила обещание быть откровенной, но тут же сдержала себя, вспомнив извинения Джун и то, что она уходит из конторы Старка.

– Так, ничего.

– Эми...
– Голос его звучал укоризненно.

– Нет, Филипп, я не хочу жаловаться, - твердо сказала она, смягчив тон улыбкой и повернув разговор в другое русло:

– Я хорошо танцую, дорогой?

– Очень хорошо. Ты вся отдаешься танцу. Эми было приятно, что он это заметил: она любила танцевать, прекрасно чувствовала музыку, была легка и свободна в движениях.

Обычно она не покидала балы до глубокой ночи, но сегодня все было не как всегда. Эми вдруг почувствовала, что больше не хочет и не может танцевать. Представилось, как Филипп несет ее на руках в постель, раздевает, ласкает...

Задумавшись, Эми невпопад отвечала на вопросы мужа, и, нахмурив брови, он предложил отправляться домой. Эми с легким сердцем начала раскланиваться с присутствующими.

Конечно, со всех сторон посыпались шутливые замечания о том, что еще совсем рано, ночь только начинается, как и их супружеская жизнь. Эми даже покраснела.

Супруги молча доехали до дома.

В спальне Филипп повернул жену лицом к себе и вопросительно произнес:

– Итак, Эми?

Она стояла, опустив голову. Филипп нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Что случилось, дорогая?

– Ничего...

Он погладил ее по голове, как ребенка.

– Ты обманываешь меня, малышка.

– Просто мне не нравится это общество, и я не хочу там бывать.

– Ну... Это очевидно.

Эми нахмурилась и отвернулась, думая о том, что нет на свете человека, который бы воспринял ее серьезно.

– Ну, если ты предпочитаешь мое общество, я к твоим услугам...
– Он расстегнул шифоновое платье, и оно бесшумно скользнуло на пол.
– В твоем пристрастном выборе нет ничего странного.

– Ты все знаешь.
– Эми покраснела и почувствовала, как ее охватывает дрожь.

Филипп не стал возражать. Он с явным наслаждением любовался женой. На ней остались только кружевной лифчик и трусики с крошечным пояском для чулок.

– Я не сразу догадался, какое общество ты предпочитаешь, - начал оправдываться Филипп.

– Наверное, любой бы догадался на твоем месте, - прижала она руки к пылающим щекам.
– Господи, как неловко я себя чувствую! Как стыдно!

– Ты ошибаешься, в этом нет ничего стыдного. Если не возражаешь, я продолжу.

Он снял с нее то немногое, что еще оставалось, и нежно коснулся руками ее груди.

– Не хочешь накинуть халатик?

– Вообще-то нужно. Не могу же я ходить перед тобой в таком виде.

Филипп обхватил ее за талию.

– Можешь, я ведь не возражаю. Ни о чем не беспокойся, мой прекрасный ре...

– Ребенок?
– воскликнула Эми.
– Ты, видимо, на самом деле думаешь, что я ребенок.

В ответ он окинул взглядом манящие холмики ее грудей, дразнящую округлость бедер, притягивающую теплоту гладкой кожи.

– Нет, Эми, нет, я больше на позволю себе так думать. Ты просто... Ты просто совершенство.

Ей хотелось спросить, что он имел в виду: только тело или все ее существо, и любил ли он ее по-настоящему, так, как любил Анну. Хотелось, чтобы Филипп был о конца честным и рассказал всю правду об Анне. Почему он решил взять ее, Эми, в Сидней? Ведь мог приехать сюда один и она не встретилась бы с Анной на балу. Но что-то удержало Эми от этого вопроса, она сама не знала что. Ведь это был ее бал, ее и Филиппа, которого она любила, чьей женой была. И от нее во многом зависело, будет ли их брак счастливым. Правда, оставалась еще одна проблема - Джун. Черт побери, почему она все время думает об этой женщине?

Эми вздохнула и, посмотрев на мужа, растаяла.

– Ты тоже само совершенство.

– Ну нет, - отмахнулся Филипп, - мне далеко до тебя. К сожалению.

– Филипп...

Протянув руку, она кончиками пальцев коснулась его губ.

– Ты знаешь, почему мне захотелось поехать домой?

– Нет.

– Мне хотелось побыть с тобой наедине хоть немного. Только мы вдвоем, и никого больше. В последнее время это бывает редко.

– Ну, не совсем так, Эми, хотя я понимаю, о чем ты говоришь. Это я во всем виноват, - сказал он неожиданно, - и перед Джун, и перед Анной...