Огонь

— Расскажи о драконах, Рид, — попросила я, доев рыбу.

Ледяной также утолил голод, и теперь должен был выполнить обещание. По крайней мере, моё терпение подходило к критической отметке. Любопытство, желание узнать больше о нём и о Тарийском усиливалось с каждой минутой, приближающей откровения.

— Что ты хочешь знать о нас, Ева? — сдержанно улыбнулся Альросский.

— Всё, — ответила твёрдо. — Должна же я понять, почему ты так переживаешь обо мне.

В наступившей тишине звякнул хрустальный фужер Альросского, поставленный на стол. Мягко потрескивали в пламени фитили свечей. Краткая пауза показалась вечностью. Ледяной лорд невольно хмурился, обдумывая ответ. Наконец молчание прервалось.

— Колдуны, управляющие стихиями, действительно коварные и жестокие создания, Ева. — Пристальный взгляд Ридерика был серьёзен как никогда. — Мы эгоисты. Живём как хотим, а безнаказанность делает нас ещё хуже. Многие драконы стремятся к усилению своего влияния.

— И тогда вы ищете женщину, любовь которой приносят в жертву, — вспомнила я разговор с Вальдом. — И обретаете Силу.

Взгляд, полный непонимания, был настолько искренним, что я засомневалась в правдивости слов Сирисского.

— Что за бред?

— Ну как же? Ты сам говорил, что для обретения сил нужно немного. Всего лишь полюбить.

Ридерик чуть повеселел.

— Именно, Ева. Полюбить. Но полюбить должен дракон. При чём здесь жертва любимой?

И тут я озадачилась. Альросский укоризненно вздохнул, а затем доверительно подался вперёд, ближе ко мне.

— Легенда гласит, — продолжил он, — что колдун, познавший истинную любовь, обретёт высшую степень Силы. Сольётся со своей стихией, сможет ей лучше управлять. Некоторые драконы всю жизнь занимаются поиском истинных чувств. Только вот найти настоящую любовь очень и очень сложно. Почти невозможно. Во всём виноваты наши природные циничность и равнодушие.

— Хорошо, — кивнула я. — А если любовь безответна?

— Не имеет значения. Важно, чтобы чувства познал дракон. Только вот никто не рассказал, что помимо Силы любовь приносит боль и тоску, желание сделать другого счастливее, заставляет переживать.

— Любовь — это сила, Рид, — ободряюще улыбнулась я. — Хотя сначала может показаться слабостью. Она окрыляет любого. Важно правильно направлять энергию, даже если чувства безответны. Можно разрушить себя, страдая. А можно достичь новых высот.

И я на самом деле так думала. Любовь, даже безответная, не может быть слабостью. Боль и тоска, желание помочь другому и страсть — не признаки нашей уязвимости перед другими людьми, а всего лишь переживания, присущие нашей жизни. А слабости — это неуверенность в себе, неумение встать на место другого человека и попытаться понять его. Это зависть и трусость.

Не поверив Альросскому, я тоже оказалась слабой. Не доверилась любимому, предпочла пойти на сделку с Каменным. Но чувства вины за своё решение я не испытывала. Ни тогда. Ни сейчас. Именно любя и принимая себя можешь спокойно относиться как к своим ошибкам, так и к ошибкам других.

Ридерик поднялся из-за стола. Распрямил сильнее плечи, слегка помрачнел. Я залюбовалась в очередной раз волевым безукоризненным профилем, наслаждаясь спокойствием и достоинством, которые исходили от дракона и ощущались на расстоянии. Меня не покидала уверенность, что за время нашей разлуки Ледяной... повзрослел. Стал терпеливее и рассудительнее. Такими становятся люди, когда переосмыслят ценности вследствие знаковых жизненных событий. И таким Ридерик мне нравился ещё больше.

— Это я тоже понял. — Дракон приблизился ко мне. — Пока жил без тебя.

— Скажи, — тихо произнесла я, — если бы ты знал заранее, что будет так, всё равно провёл бы отбор?

— Зная, что встречу тебя? — Ридерик хитро прищурился и наклонился, чтобы шепнуть на ухо: — Да, Ева. Даже не сомневайся.

— Но почему ты не рассказал о легенде ещё тогда?

— А зачем? — Ридерик пожал плечами. — Я уже тогда не хотел вмешивать тебя в свои проблемы. Хотел оградить от угроз. Подсознательно. Не отдавая отчёта.

Лёд между нами таял от его близости, от сказанных слов. Альросский пересёк барьеры между мирами, готов меня защищать, искать Тарийского, не бросил тот мир... Получается, дракон обрёл Силу, как и хотел. Если так, значит... Он полюбил. Меня полюбил.

А вот Каменный... Вальд солгал и переиначил легенду. Вот сукин сын!

Я резко встала и тут же оказалась в объятьях Рида. Он крепко прижал меня к себе.

— Ева... Люблю тебя. Веришь?

— Да, — шепнула, внимательно рассматривая дракона.

Его лицо оказалось совсем близко. Нос. Губы. Глаза. Я провела пальцами по мужской щеке, чувствуя пробивающуюся щетину, всмотрелась в серый пепел любящего взгляда. И неосознанно потянулась к любимому, приподнимаясь на цыпочки.

— Соскучилась по тебе, — тихо произнесла, вызывая у Рида улыбку. — Веришь?

Его губы коснулись моих с трепетной нежностью, ласково. Застывшие от разлуки чувства разом вспыхнули, как разгорающийся в огненных объятьях костёр. Поцелуй не прекращался, но становился всё более страстным, порывистым. Наше дыхание смешивалось. Сердце забилось ещё чаще, когда Рид подхватил меня на руки.

Я лишь крепче обвила его шею и прижалась. Сильный, он нёс меня бережно, как бесценное сокровище. Наверх по лестнице, в одну из роскошных спален. Так же бережно опустил на пол.

Пальцы проворно пробежались по крохотным пуговичкам вечернего платья, расстёгивая их одну за другой. Ласковые уверенные прикосновения обжигали, заставляя сладко вздрагивать от предвкушения. Тонкая ткань лазурным ручьём стекла на пол, оставив меня в нежно-голубом кружевном белье, выгодно оттеняющем кожу. Именно к голубому цвету в последнее время я испытывала необъяснимую слабость, предпочитая его остальным.

Рид чаще задышал и отступил, оглядывая меня с головы до ног. Серые глаза дракона потемнели от желания.

— Какая же ты красивая... Ев-ва, — выдохнул он. — Никогда не устану тебе это повторять.

Опьянённая его страстью, я повернулась вокруг своей оси, показывая себя. Руками повела по телу, подчёркивая соблазнительные изгибы. Повернулась ещё раз, оглянулась, призывая мужчину к действиям. Чуть прикусила губу.

Завороженный, Рид смотрел на импровизацию пристально, ласково. Хмельной от пробуждённых инстинктов, шальной от моей игры. Бесхитростная забава явно пришлась по вкусу дракону, потому что в следующее миг я весело взвизгнула. Быстрым движением Рид, как дикий зверь, бросился на меня, опрокидывая на кровать.

Его губы сомкнулись на маковке моей груди. Дракон играл с ней, с другой, чуть прикусывая, ласкал. И заставлял меня извиваться под ним, всхлипывать от чувственных переживаний. Настойчивые мужские губы скользили ниже, покрывая жаркими поцелуями бёдра, живот.

Я и подумать не могла, что смогу когда-нибудь настолько раскрыться перед мужчиной. Все мои опасения и нежность, доверие и боль разлуки смешались, превращаясь в безудержное желание. Никогда не знала, что стану такой искренне ненасытной. И сладко стонала, как можно крепче сжимая мужские плечи. Я вела руками по горячей бархатной коже, впивалась пальцами в мускулы, наслаждалась сильным рельефным телом и таяла, горела и сгорала от ласк. И возрождалась, как птица-феникс из пепла, для новых.