Огонь

Эта близость стала особенной. Возможно, потому, что завершила инициацию на крови дракона, навсегда скрепляя нашу пару узами любви. Всё, что было раньше, померкло и растворилось. Остались только мы. Я и Ледяной дракон, нежно сжимающий меня в крепких объятьях. И его губы, страстно исследующие каждую мою клеточку, каждую ямочку, каждую впадинку. И ласковые слова, произносимые хриплым от страсти голосом. И мои откровенные стоны в желании отдаться дракону и принадлежать ему лет минимум двести.

В момент слияния наших тел обострилась чувственность, мы стали единым целым. Мой сладостный стон был нежно выпит драконом, словно медовый нектар. Кровь струилась в жилах тёплым пьянящим потоком, рассказывая о чувствах и переживаниях Ридерика, о его желании беречь меня и защищать.

Любовь дракона раскрылась и засверкала как ледяной кристалл, сияя идеальными гранями. Я чуть не задохнулась от избытка эмоций и нахлынувшей нежности к Риду. Внутри вспыхнуло маленькой искрой, разгорелось и вырвалось наружу ответное желание подарить дракону поддержку и веру в него.

Стихийный взрыв и стремительное движение куда-то вверх. Я в объятьях Рида среди снежной метели, надёжно укрытая синими крыльями, как мягкой зимней шубой. Они не дают замёрзнуть, согревают и дарят защиту.

— Ева! — изумлённо шепчет дракон. — Твои чувства! Идеальная для меня. Моя Ева. Только моя.

Тёмно-серые глаза дракона светлеют, приобретая голубой, прозрачно-яркий оттенок. В Леврии они даже в минуты близости оставались серыми, но не сейчас.

— Смотри, любимая, какая ты!

Метель кружится всё сильнее, воронка из мириадов снежинок сливается в единое целое, превращаясь в мерцающее зеркальное полотно. Я вижу своё отражение. Внимание приковывают глаза. Мои глаза яркого небесно-голубого оттенка, как чистый прозрачный лёд. Из них лучатся счастье и удовольствие. Взгляд скользит ниже, останавливается на предплечье. На моей руке мягко мерцают и дарят тепло светлые, почти белые знаки. Я озадаченно хмурюсь. Татуировка в мои планы не входит.

— Что это?

— Не переживай. Знаки будут проявляться только в момент нашей близости и при переходе через миры. Ты — моя пара, любимая.

Я смотрю по сторонам и вижу вокруг лишь метель. Совсем не похоже на домашнюю обстановку. Мы парим в воздухе, будто сами стали магическими пересмешниками.

— Где мы сейчас?

— Пора возвращаться, — тихо смеётся дракон и открывает портал.— Вышли ненадолго в пространство между мирами. Такая страсть не оставит от нашего дома и камня на камне.

***

Я сидела на коленях дракона перед камином, завёрнутая в тёплый пушистый плед, и медленно пила яблочный сок, внимательно слушая Ридерика. Он рассказывал о себе.

— Мы выбираем стихию в детстве, потом она неотступно присутствует в нашей жизни до самого конца. Не знаю, Ева, что первичней. Стихии породили драконов, или колдуны научились их покорять? Но так сложилось, что подчинить природу может лишь искренняя любовь.

— У вас есть свобода выбора?

— Есть, но драконы чаще выбирают отцовскую стихию.

— Расскажи... — попросила я. — Как я попала в Леврию? Евлина открыла портал? Насколько наша встреча была случайной?

— Вселенная слишком сложна и многогранна. Драконы тоже не знают всего. Известно только, что Дамиан, пересекая пространство, разрушил хрупкий баланс. Думаю, с самого начала всё было предначертано Высшим Иерархом. Ошибка в ритуале. Разрыв стихийного кольца. Выбор мира драконом. Ты и Евлина — одинаковы внешне как сёстры-близнецы. Ты и попала в Леврию иначе, чем другие путешественники. Возникла случайная брешь, но насколько она была случайной?

— Но как Вальд меня отправил обратно? Как нашёл Евку? Мне показалось, это было несложно.

— Вы с Евлиной двойники. Она — твой зеркальный образ. Сила притяжения в законе одинаковости. Других объяснений нет.

— Ох уж эта книга драконьих легенд, — улыбнулась я.

Серые глаза Рида лучились любовью.

— Согласно одной из них мы и встретились. Ты не представляешь, как я этому рад.

Рука дракона скользнула по спине и легла на затылок. Он привлёк меня к себе и страстно поцеловал.

— Давай поженимся здесь? — вдруг спросил, чуть отстраняясь. — Раниндарский ритуал пройден, осталось отпраздновать событие по законам твоего мира. Вы умеете весело праздновать.

— Давай. Но предупреждаю, — я сделала страшные глаза, — никаких свадебных платьев!

— А что тогда? — засмеялся Рид.

— Хочу галстук и брючный костюм.

— Разве так допустимо?

— Почему нет? — тихо спросила я с лукавой полуулыбкой. — В нашем мире девушки носят брюки. Конечно, если ты не против...

Сильный и свирепый дракон был в моих руках мягким пушистым котёнком. Этим я пользовалась, правда, очень разумно. В семье муж — голова. Муж никогда не должен заподозрить обратное. По хитрой улыбке Ледяного видела: согласился.

Хорошими новостями принято делиться. Об изменениях в моей жизни пора узнать и родным. Я сходила за мобильным и увидела пять пропущенных от Рейно. Внутри от предчувствия что-то оборвалось.

Перезвонила Ольге. Никто не ответил. Мама тоже ничего не знала. Беспокоить её тревожной новостью — преждевременно. А потом магические пересмешники принесли в воспоминаниях жуткую весть. Рейно исчезла, потому что её украл наглый и опасный дракон. Её след терялся на первой же границе миров.

Я застыла, сразу вспомнив свои мытарства в Леврии, а потом — в Бранфорш. Страшно представить, что ждёт мою сестрёнку в чужом мире, в гареме, в обществе эгоиста. Кровь отхлынула от лица, руки задрожали. Моё предчувствие исполнилось так, что хуже и не представишь.

Ридерик рассердился.

— Я ведь его предупреждал! Дракхов дракон!

— Что теперь?

Беспомощно посмотрела на Альросского, как на единственную надежду. Он тоже дракон, прекрасно знает своих собратьев, сильный колдун.

Рид уловил моё беспокойство, чуть улыбнулся, пытаясь успокоить.

— Для начала — принять, что Лидосский не посмеет обидеть Рейно. Арден прекрасно знает, что Ольга — твоя сестра. Он не из тех, кто будет открыто провоцировать более сильного.

— Зачем он это сделал?

— Понравилась она ему. — Альросский помрачнел и зловеще усмехнулся. — Настолько, что он пренебрёг осторожностью в пользу коварства.

— Ему не поздоровится!

Страх сменялся боевым настроением.

— Рейно не из тех, кто так просто сдаётся. Арден не знает, с кем связался.