Огонек в ночи

Грейс попросила высадить ее в паре кварталов от редакции. Она так и не рассказала Майклу о том, где работает и к кому отправляется сегодня. Впрочем, он и не спрашивал. Может быть потому, что и сам не горел желанием рассказывать о себе. Наверное, именно так и должны строиться отношения мужчины и женщины в начале двадцать первого века: у каждого своя жизнь, своя работа, свой дом и счет в банке, а общее – обед в ресторане пару раз в неделю, театр или кино, уикенд или небольшой отпуск где-нибудь на экзотических островах. Никаких обязательств, никаких претензий. Жизнь у каждого отдельная, и в этой жизни хватает трудностей, проблем и забот, так что взваливать на себя лишний груз совсем ни к чему.

Она открыла дверцу, поцеловала Майкла в щеку, подхватила сумку и уже поставила ногу на тротуар, когда Майкл наконец спросил:

– Позвонишь?

– Да. Но не обещаю, что сегодня. Пока.

– Пока.

Проводив ее взглядом, Майкл посмотрел на часы. Надо поспешить – у него тоже есть дела.

Они уже ждали ее в редакции. Все трое.

– Грейс! – Лиз бросилась к подруге, обняла, потом отстранилась и заглянула в глаза. – Ты как? Все в порядке?

– Конечно.

Грейс улыбнулась Грегу и лишь затем решилась посмотреть на Уилбура Макински. Тот вел себя так, как будто ничего не случилось.

– Я так беспокоился. – Он шагнул к ней, и Грейс невольно подалась назад. – Обошлось? Как вам удалось…

– Поговорим об этом потом! – резко бросила она. – Надеюсь, планы не изменились. Когда выезжаем?

– Даррелл согласился принять нас в одиннадцать. Твой ноутбук у меня. – Грег указал на лежащий на столе чемоданчик. – Если ты готова…

– Я еще успею переодеться? – Грейс повернулась к зеркалу.

– Пройдем в фотолабораторию. – Лиз взяла ее за руку. – Я захватила кое-что из твоей одежды.

– Спасибо, ты такая внимательная. Не хотелось бы показываться перед знаменитостью в несвежей блузке и мятой юбке.

– Дорога до Такомы заняла около сорока пяти минут. Проехав по центру города, Грег остановил машину напротив Лютеранского университета. Макински посмотрел на часы.

– Почему мы остановились? – спросила Грейс.

– Даррелл изменил правила игры, – ответила Лиз. – Заявил, что примет нас на нейтральной территории.

– Где же?

– Мы не знаем. Он позвонит Уилу на сотовый ровно в половине одиннадцатого и даст дальнейшие инструкции.

– Странно, – пробормотала Грейс. – С чего бы это такие перемены?

Лиз пожала плечами.

– У знаменитостей свои причуды. Может быть, у него есть основания опасаться за свою жизнь.

– Парень просто набивает себе цену, – не согласился с ней Грег. – Вот увидите, он явится на интервью в резиновой маске и с кучей телохранителей. Боюсь, эта штука, – он похлопал по фотоаппарату, – мне не понадобится.

У Макински зазвонил телефон.

– Да? – Пауза. – Да, мистер Даррелл. Мы у Лютеранского университета. Синий «бьюик», регистрационный номер… – Уил продиктовал номер. – Да… Понял. Нас четверо, двое мужчин и две женщины. – Снова пауза. – Да… Карту, – прошептал он, поворачиваясь к Грегу. Тот ловко развернул уже приготовленную карту. – Мотель «Пасифик»? Нашел. Будем через четверть часа.

– Ну что? – обеспокоено спросила Лиз.

– Едем к мотелю «Пасифик». – Макински ткнул пальцем в карту. – Двигай, Грег. Нам нужно быть там через пятнадцать минут.

– Не уверен, что это конечный пункт, – недовольно проворчал Грег, выжимая педаль сцепления. – Шпионские игры. Нет, мне это все определенно не нравится.

Мотель обнаружился на выезде из города, в самом конце унылой улицы, застроенной однотипными двухэтажными коттеджами.

– Что дальше? – полюбопытствовала Грейс. Макински пожал плечами.

– Ждем второго звонка.

Две минуты прошли в напряженном ожидании. Наконец телефон снова зазвонил.

– Да?

На этот раз говорил только Даррелл. Выслушав инструкцию, Уил раздраженно хлопнул себя по колену.

– Похоже, ты был прав, Грег. Этот чертов писака разыгрывает из себя бог знает кого.

– Куда дальше?

– Никуда. Он пришлет за нами машину. Грег, тебе придется остаться здесь – Даррелл примет только троих. Никаких фотографий не будет. Сотовые оставляем здесь. Это приказ. Нас обыщут, и, если найдут телефон или камеру, интервью отменяется. Понятно?

– Черт бы его побрал! – от души выругался Грег. – Ладно. Мне оставаться здесь?

– Да. И не выходи из машины.

– А вот и они! – воскликнула Лиз, приникая к окну. – Выходим?

Рядом с «бьюиком» остановился серый пикап. Сидевший за рулем мужчина в бейсбольной кепочке и солнцезащитных очках махнул рукой и открыл заднюю дверцу.

– Пока, Грег, не скучай, – бросила, выходя из машины Лиз. – Я потом все тебе расскажу.

Они пересели в пикап, который тут же сорвался с места. Грейс молчала, остальные тоже. К счастью, пропетляв минут пять по улицам, «форд» свернул к скромному особнячку и замер у входа.

– На второй этаж, – коротко приказал водитель. – Быстро.

Дверь уже была открыта. Подгоняемые мрачным мужчиной в бейсболке, репортеры поднялись по хлипкой деревянной лестнице, прошли по полутемному коридорчику и остановились у единственной двери.

– Входите. Они вошли.

Комната была довольно просторной и выглядела совершенно необжитой: занавешенное плотными шторами окно, простой письменный стол, диван неопределенного цвета, два стула. И все. Если не считать стоящего у окна, спиной к гостям, высокого человека в кожаной куртке.

– Садитесь. – Вошедший вслед за ними мужчина в бейсболке бесцеремонно подтолкнул Лизу и Грейс к дивану. Уил, пожав плечами, опустился на стул.

Человек у окна повернулся.

– Я Кеннет Даррелл. Начнем.

Грейс ахнула.

8

Слай отложил папку и задумчиво уставился в потолок. Информации, которую предоставил ему Годдард, было вполне достаточно, чтобы построить на ее основании план действий, который в случае успешной реализации принес бы ему сумму, достаточную для безбедного существования в течение ближайших месяцев.

Странно, что такой человек, как Ловкач, умеющий создавать хитроумные многоходовые комбинации, оказался неспособен решить довольно-таки несложную проблему. Впрочем, если бы все решали свои проблемы сами, надобность в его услугах просто-напросто отпала бы.

Слай никогда не задумывался над тем, чем бы он занимался, если бы в силу обстоятельств оказался не у дел. Пока существует мир, в котором правят деньга, его профессия всегда останется востребованной. В этом он не сомневался. Деньги – высшая сила и высшая ценность, по сравнению с которой жизнь человека – пустяк.