Огоньку не найдется?

— Типун тебе, внучка, — вздрогнул пенсионер.

— Я думаю, архивист звучит как что-то плохо совместимое с походами, — усмехнулся я.

Изнутри цитадель тоже не щеголяла уютом. Мрачная, угрюмая, закопчёная, пропахшая гарью и палёной шерстью, с крохотными окнами-бойницами, через которые едва проникал свет. Да и то, такая роскошь как окна имелась лишь на верхних этажах. Внизу же, у земли, всё было сделано во имя максимальной защищённости и огнеупорности. Словно обитатели крепости считали, что однажды их цитадель захлестнёт море огня.

И, судя по оплавленным стенам, что я видел на улице, свой резон в этом был.

Из-за этого не покидало ощущение, что мы идём не по коридорам и лестницам здания, а по каким-то пещерам. Тут никого не беспокоился о комфорте и чистоте. Пол был выложен грубыми и неровно отёсанными плитами, а швы каменной кладки были почти неразличимы на общем фоне из-за набившихся в них пепла и сажи. И, хотя светильников везде висело в избытке, их свет блуждал и терялся в черноте всего вокруг. Если бы не снующие постоянно туда-сюда Пепельные стражи, бродить по таким коридорам было бы совсем тоскливо.

Вскоре мы оказались на галерее второго этажа, выходящей в парадный зал цитадели и атмосфера стала не такой давящей, так как появился простор.

Неожиданно Жора замедлился и присвистнул, глядя куда-то в сторону высоких дверных створок:

— Позитивненько.

Глянув туда, мне оставалось лишь согласиться с пенсионером.

Над выходом из цитадели висела большая доска, на которой нетвёрдой рукой неизвестного и, вероятно, нетрезвого мастера была намалёвана невероятно воодушевляющая надпись:

«ПЛАНИРУЙ НЕ ПОБЕДУ. ПЛАНИРУЙ, ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ВСЕ СДОХНУТ»

— Звучит как памятка для сотрудника корпорации, в которой у всех работяг по сто часов переработок в неделю, — усмехнулась Иназума.

— У вас в Японии такое ещё в ходу? — Жора глянул на неё с любопытством.

— Насколько я знаю, давно уже нет, — помотала головой девушка. — Но боролись с этим долго.

Полюбовавшись ещё немного на местную корпоративную культуру, мы отправились дальше и, поблуждав по коридорам второго этажа, наконец оказались перед приоткрытой дверью, сегодня утром встретившей нас непреклонной закрытостью и табличкой: «На совете».

Не подозревая никакого подвоха, я уверенно потянулся к кольцу дверной ручки и чуть не вывихнул плечо, так как за ручку я дёрнул как обычно, а вот дверь в каком была положении, в таком и осталась.

— Ого, — негромко буркнул я.

— Что такое, котэ? — придвинулся дядя Жора. — Не открывается?

— Да как тебе сказать…

Я был немного уязвлён. И был намерен разобраться с этим сам. Схватившись за кольцо покрепче и двумя руками, я напрягся и потянул дверь на себя. На этот раз она поддалась. Неохотно, с натугой, коварно подбивая меня начать пыхтеть из-за резко просевшей вниз шкалы выносливости, но поддалась и начала открываться.

Я, конечно, понимал, что дверь каменная, как и любая другая здесь, но это точно нормально? Или это разработчики решили таким образом устроить игрокам скрытую проверку на силу и выносливость? Не смог открыть дверь, значит, не готов к квесту за ней? Пшёл вон из локации, дрыщ низкоуровневый?

У дяди Жоры, наблюдавшего за моими потугами, через какое-то время сдали нервы и он схватился руками за край двери, присоединившись к процессу. Вместе дело пошло намного веселее. Да что там — практически без напряга. Всё же, бонус к силе у расы гномов был приличный.

Но мою гордость это утешало слабо.

Справившись с мини-боссом крепости, мы заглянули в дверной проём и в носу сразу защекотало запахами бумаги, чернил и каких-то ароматных трав, казавшихся чуждыми в этом царстве прогорклого дыма.

Убранство кабинета, как минимум, удивило. Хотя бы тем, что там обнаружилось большое количество деревянной мебели, которую я уже не надеялся встретить в крепости. Но, если подумать, то какая разница, из чего будет мебель, если храниться в комнате будет всё равно бумага? А её тут было очень много. Стоявшие вдоль стен шкафы, уходящие под самый потолок, ломились от огромного количества книг и охапок свитков, норовивших вывалиться на пол. Но не бумагой единой щеголял кабинет. Множество полок было заставлено какими-то диковинками и инструментами, выглядевшими как причудливая смесь чертёжных линеек, линз и шестерен.

Свободные от шкафов участки стен покрывали либо грифельные доски с множеством записей и рисунков, либо тёмные куски кожи монстров, также приспособленные для записей и чертежей. Особенно в глаза бросался треугольный кусок блестящей чёрной чешуи, на которой мелом была начертана заметная надпись: «Безобиден, если убить».

Но главным в этом кабинете был стол. Огромных размеров, с неровными и обожжёными краями, толщиной в две гномьих руки. Словно это и не стол был, а просто срезанный кусок исполинского пня, водружённый на ножки. И прямо на поверхности этого стола чернилами была нарисована карта болот. Чёткая, подробная и с множеством «пометок» в виде воткнутых в столешницу то там, то сям обломков клыков и когтей.

— Приключенцы? Проходите, — на нас поднял взгляд бурый волчара, задумчиво склонившийся над столешницей, и придвинул к себе чернильницу со здоровенным синим пером, издавшим подозрительный металлический звон. — Рассказывайте, что видели, что слышали или что чувствовали на болотах.

— Э… Не понял, — ответил я, заходя внутрь.

Не такого приветствия я ожидал, честно говоря.

— Всякий, кто приходит в крепость с болот, путник это или разведчик с вылазки, должен поведать мне обо всём, что встретилось ему по пути. Болота живые. Изменяются каждый день, каждый час. А таким образом, — ликан выразительно постучал когтем по столешнице, — мы можем понять, как они это делают и к чему стоит готовиться.

— А можно мы просто спросим, что нам надо, и пойдём? — попытал счастья дядя Жора.

— Нет.

— Ликана ответ… — едва слышно буркнул под нос гном.

Наш с Жорой рассказ был краток, сумбурен и, по большому счёту, один на двоих, так как практически всю дорогу до крепости мы пробежали вместе, нигде не задерживаясь и ни с кем не сражаясь, лишь откидываясь бомбами от особо любопытных и назойливых тварей, что пытались атаковать нас в дороге.

История Акари впечатлила Рукана куда сильнее, но оно и немудрено. Не каждый день услышишь, как кого-то лично пропаровозил лидер целой фракции. Мы, например, вчера знатно офигели, когда Иназума поведала о своём коротком путешествии вместе с Инбар.

— Прошу прощения? Углень был уничтожен? Ещё и с одного удара? — вот и архивист не сдержал неприкрытого удивления. — Я, конечно, слышал недавние слухи, но верится с трудом.

— Это подойдёт за доказательство?

Иназума вытащила из сумки ту самую янтарную монету и положила её на стол, немного придвинув в сторону Рукана.

Архивист, посерьёзнев, протянул лапу и аккуратно подцепил монету когтями, поднеся прямо к глазам.

Он долго молчал, издавая задумчивое порыкивание и пристально разглядывая кругляш со всех сторон, даже глядел на просвет, повернувшись к одному из светильников. После чего вернул монету на столешницу, озадаченно рыкнув: