Оговор

— Я знаю только, что ваш отец ее не убивал. Он сам мне сказал это.

Некоторое время они молчали, словно пытались узнать мысли друг друга лишь по глазам.

— И вы верите в это? — взволнованно спросила она.

— Да, верю! — твердо ответил он. — Но суть в том, что мне никто не желает ни в чем помочь.

Неожиданно он поднялся. Роза испуганно посмотрела на него.

— Вы спешите?

— Да, спешу. Но я оставлю вам свой адрес. Если у вас будет желание что-то сообщить мне, скажете после…

Он очень хорошо знал, что ей нечего сказать. Совершенно очевидно, что она ни в чем не виновата. Как не виноват и ее отец. Но подозрения Старика все еще довлели над ним — ведь и такой вариант тоже был возможен.

Вот почему он с еще большим рвением набросился на материалы следствия. Только теперь он понял, на какой зыбкой почве построено все обвинение. Следователь явно рассчитывал на самопризнание больше, чем это позволял закон. Он просто безусловно поверил словам Радева. Он даже не удосужился проверить те факты, на которые опирался.

Изучая вещественные доказательства, Стаменов обнаружил, что нож, которым совершено убийство, был совершенно новым. И деревянная ручка, и металлическое лезвие так и сияли новизной. Создавалось впечатление, что им пользовались лишь однажды — для совершения преступления… Неужели это не произвело на следователя никакого впечатления? Похоже, что так… Кроме того, в день убийства, в будний день, Радева вышла из дома в своем самом новом костюме. Вероятно, она должна была встретиться со своим любовником. Но следователь не обратил внимания и на этот факт — скорее он принял его как доказательство своей версии. И даже не потрудился поговорить с Геновым лично, а ограничился его письменными показаниями. Юрист просто сознался, что имел связь с убитой. Уверял, что это была не случайная связь, что они хотели пожениться. Останавливал их только возраст Филиппа: они решили подождать, пока мальчик подрастет и более безболезненно и спокойно воспримет развод.

Стаменов задумался. В его голове зарождалось мрачное подозрение, но он не хотел верить в него. Он со вздохом собрал все документы, вернул их и вышел из следственного отдела с тяжелой головой. И снова начались его пешие похождения.

В первую очередь он посетил французскую спецшколу. С трудом, но все же он установил, что в день убийства Радева до полудня находилась на работе. Вернее, почти до полудня — она ушла без четверти двенадцать. Но о том, что после обеда не вернется, никого не предупредила.

— А раньше она уходила с работы без уважительной причины? — спросил адвокат.

Две увядшие женщины с аристократической внешностью — коллеги убитой — многозначительно переглянулись.

— Изредка, — ответили они. — И, как правило, во второй половине дня.

— Зы, конечно, покрывали эти отлучки!

— Конечно.

— Почему?

— Как почему? Из солидарности, конечно.

— Это слово здесь не совсем уместно, — несколько иронично заметил Стаменов. — Ведь вы знали, что она идет на свидание.

Женщины пытались возражать. Нет, ничего подобного они не знали и не могли знать. Радева с ними не делилась.

— Разумеется. Но ведь вы наблюдательны. Как все женщины. И вы не могли не заметить, что в такие дни она приходила на работу нарядно одетой и тщательно причесанной?..

Женщины смущенно замолчали. Не стоило их расспрашивать дальше — он уже узнал немало. И все же он задал еще один, последний, вопрос:

— Какой она показалась вам в последний день, фактически за несколько часов до смерти? Встревоженной? Расстроенной? Или возбужденной и веселой?

На этот раз женщины, глубоко задумались.

— Она умела скрывать свои чувства, — ответила та, что помоложе. — Никогда невозможно было понять ее до конца. Но, кажется, она была в хорошем настроении.

Молодой человек снова побежал по улицам. На этот раз он посетил двух старых дев. Узнав, что он адвокат Радева, они едва не указали ему на дверь.

— Как вам не стыдно! — взорвалась старшая из сестер. — Взялись защищать убийцу!.. Таково ваше новое правосудие?

С грехом пополам он усмирил их. И задал единственный вопрос:

— А был ли на похоронах Генов?

— Не пришел! — обиженно произнесла старшая. — Вероятно, не знал.

Да, вполне вероятно!.. Георгий уныло брел по залитой солнцем улице. День выдался прохладный, но и это не улучшало его сумрачного настроения. Черт подери, он пошел не по тому пути. Это не его дело — искать подлинного убийцу. Да и неэтично это по отношению к коллегам. Его дело — доказать невиновность Радева. Но в последние дни у него закралось еще одно подозрение. Этот нож, такой новый нож! Зачем было покупать его за несколько дней до убийства?

И он снова вернулся в следственный отдел, чтобы закончить работу. На этот раз он углубился в изучение медицинской экспертизы. И здесь налицо были поспешные выводы — исключительно важные заключения следовали из фактов, которые могли иметь и другое объяснение.

Неожиданно он вздрогнул. И, пораженный, встал из-за стола, Нет, тут нет никакой ошибки, факты совершенно очевидны. Все можно оспорить на этом свете, кроме заключения судебного врача. Стаменов возбужденно прошелся по кабинету, потом вернул документы и выскочил на улицу. На его счастье адвокат Илиев еще не ушел. Он сейчас же заметил торжество в глазах своего юного друга.

— Я спасу Радева, — нарочито спокойно произнес Георгий. — Я добьюсь для него полного оправдания.

— Что-нибудь обнаружил?

— Конечно. Нечто совершенно необычное…

— Поделишься?

— Нет! — ответил Георгий и улыбнулся.

— Почему? — удивился Старик.

— Хочу, чтобы ты пришел в суд и услышал все там…

Илиев задумался. Он был скорее озабочен, чем обрадован.

— Как хочешь! Но разумнее будет, если ты мне все расскажешь сейчас. Обсудим вместе, посоветуемся…

— Нет! — в голосе молодого адвоката слышалась радость. — То, что я обнаружил, не подлежит никакому сомнению.

— Это ты так думаешь!

— Да, думаю!

— Хорошо, — несколько успокоился Старик. — Но в суде ты или потрясешь всех своим открытием, или с треском провалишься. Однако последнее не страшно. Гораздо важнее произвести впечатление, даже если оно будет скандальным.

Бормоча про себя что-то о боли в суставах, Илиев потащил Георгия в пивную, где больше не подавали розовый ликер.