Ограбить Императора

Дождавшись, когда за ним закроется дверь, Урицкий подошел к телефонному аппарату и дважды провернул ручку:

– Глеб Иванович, что у нас там по Куренному? Ты отслеживаешь ситуацию?

– Все его склады под контролем. Типичный саботажник, не хотел расставаться с добром. А что такое, Моисей Соломонович?

– Нет, все в порядке, просто поинтересовался.

Положив трубку, он вновь провернул ручку:

– Барышня, соедините меня с кабфином.

Некоторое время Моисей Соломонович вслушивался в тихий треск, а потом на том конце провода прозвучал уверенный мужской голос:

– Слушаю.

– Вы подготовили мандат на реквизицию «Товарищества Карла Фаберже»? – строго спросил Урицкий.

– Еще не успели. Очень много работы.

– Он только что был у меня в кабинете… Немедленно подготовьте мне мандат! Иначе ваши действия сочту как саботаж и контрреволюцию!

– Сейчас же займемся оформлением, товарищ Урицкий!

– В России голод, есть нечего, а тут человек с многомиллионным состоянием заходит в ЧК и требует от нас, чтобы его капиталам обеспечили безопасность. Неслыханно! Подготовьте мне бумагу к завтрашнему дню…

– Сделаем, товарищ Урицкий!

– Мои люди заедут и заберут этот мандат.

Урицкий положил трубку и некоторое время ходил по кабинету в задумчивости, а потом снова поднял ее:

– Соедините меня с Большаковым.

Ждать пришлось недолго, еще через несколько секунд тишину разбил звонкий щелчок и в трубке раздался голос:

– Слушаю.

– Василий, давай подходи ко мне.

– Слушаюсь!

Через несколько минут дверь после короткого стука распахнулась и в кабинет с папкой под мышкой вошел Василий Большаков.

– Вы занимаетесь делом Фаберже?

– Именно так, Моисей Соломонович.

– Кажется, одно время вы служили в русской контрразведке и там занимались этим делом?

– Точно так! – ответил Василий и, немного смутившись, добавил: – Но из контрразведки я потом ушел и занимался революционной работой, был направлен в Швейцарию на обучение.

– Мне это известно… Так что там по Фаберже? Введите меня в курс дела… Вы присаживайтесь, Василий Тимофеевич, – радушно предложил Урицкий. Большаков устроился на стуле, на котором четверть часа назад сидел Карл Фаберже. – Насколько мне известно, Фаберже ведь из немцев, а во время войны даже подозревался в шпионаже в пользу Германии.

– Все так, Моисей Соломонович.

– Почему же в таком случае его компанию не национализировали еще при царе?

– Его компанию должны были национализировать еще два года назад, подозрения действительны были очень серьезными. У него была любовница – австрийка Иоанна-Амалия Бернардовна Крибель, с которой он познакомился лет пятнадцать назад в Париже. И каждую весну на протяжении всех этих лет он проводил время в ее обществе. Неоднократно Амалия приезжала в Россию, останавливалась всегда в гостинце «Европейская». Потом ей захотелось стать российской подданной, и она несколько лет назад выехала в Тифлис. Какое-то время пела в кафешантане, а потом вышла замуж за семидесятилетнего неграмотного старика села Сацибели – князя Карамана Петровича Цицианова. Это позволило ей получить российское подданство.

– Ловко! – согласился Урицкий.

– Еще та фигура! В Тифлис она больше не возвращалась. Этот фиктивный брак был тонкой игрой австрийкой разведки. Австрийцы перед войной активно расширяли свою агентуру для работы на территории России. Старались привлекать молодых и красивых актрис из модных театров, танцовщиц из кафешантанов, присутствовать во всех местах, куда любили захаживать русские офицеры. Амалия Крибель попала в поле зрения австрийской разведки и вскоре была завербована, что, впрочем, неудивительно, в ее характере присутствовала некоторая авантюрная жилка. А если учитывать, что она пользовалась у мужчин невероятным успехом, то можете понять, насколько она была ценным агентом. Кроме того, выйдя замуж за грузинского князя, она стала принадлежать к знаменитому роду князей Цициановых, среди которых было немало генералов царской армии. В том числе служивших в Генеральном штабе. Сразу после начала войны Амалия попросила Карла Фаберже помочь ей перебраться в Россию. Он привлек все свои связи, чтобы помочь любовнице, и добился своего. Но сам при этом привлек интерес контрразведки. Вот тогда его ювелирное производство чуть не национализировали. Впоследствии оказалось, что эта Амалия действительно работала на немецкую разведку. Допрашивали и Фаберже, но пришли к выводу, что он невиновен.

– Любопытную историю вы мне рассказали. Где сейчас может быть эта Амалия?

– Она находится под арестом в Ивангороде.

– Я думал, что ее расстреляли.

– Это было бы неблагоразумно, она очень много знает. Вот после того случая Фаберже и решил обезопасить свою компанию и преобразовал ее в «Общество служащих Товарищества «К. Фаберже». Практически все акции он разделил между собой и своими сыновьями, по одной передал своим ювелирам, среди которых были латыш, швейцарец и итальянец.

– Получается целый интернационал, – хмыкнул Урицкий.

– Вот именно. А при таком обилии иностранцев ликвидация фирме уже не страшна.

– Что представляет собой эта любовница Фаберже? Он действительно к ней настолько привязан?

– Судя по тому, что связь между ними длится свыше пятнадцати лет, у него к ней действительно очень серьезное чувство. Заступиться в то время за австрийку было гражданским мужеством, я уже не говорю о том, что самого заступника могли сослать куда-нибудь в Сибирь! А вот Амалия Крибель весьма легкомысленная особа. Когда Карла Фаберже не было рядом, она не скучала и не жаловалась на отсутствие любовников. Даже перед самим арестом, проживая в гостинице «Европейская», сошлась с двадцатитрехлетним нидерландским подданным.

– Действительно она так хороша?

– Не берусь судить… Тут дело вкуса. Но довольно интересная: высокая, с греческим профилем.

– Понятно. Насколько состоятелен Фаберже? Он действительно так богат, как о нем говорят?

Василий Большаков открыл папку, вытащил из нее два листочка, отпечатанных на машинке.

– Могу сказать вам более конкретно… Уставной фонд «Товарищества Фаберже» составляет три миллиона рублей золотом… А еще ювелирных изделий миллиона на три.

– Однако, – невольно протянул Урицкий, – цифра впечатляющая.

– Ничего удивительного, Моисей Соломонович, компания Фаберже самая знаменитая в ювелирном мире. На ней работают более пятисот художников и мастеров высочайшей квалификации. Только одного золота высшей пробы у него почти полторы тонны!

– Впечатляюще! Насколько мне известно, такие данные держатся всегда под большим секретом. Откуда они у вас?

– Вы забыли, Моисей Соломонович, я ведь контрразведчик. Бывший…

– Мне говорили, что Карл Фаберже весьма недоверчивый человек, не пускает в свое общество никого со стороны. Все его люди проходят весьма тщательную проверку. В качестве испытания им могут подсунуть драгоценный камень или изделие и проследят, как они поведут себя при этом. Некоторые не выдерживают. Все это правда?

– Все это так, – легко согласился Василий Большаков. – Однажды великий князь Константин Константинович, сосланный Николаем II за кражу из будуара своей матушки, тоже решил заняться изготовлением ювелирных изделий и попросил Фаберже, чтобы тот его проконсультировал. Карл Фаберже провел его по цехам, показал, как работают мастера, а потом они пришли в комнату, где работают ювелиры. И вот на самом видном месте перед дверью висел кожаный ремень. Великий князь поинтересовался его назначением. И знаете, что ему Фаберже ответил?