Огуречный бизнес попаданки

— О чём вы говорите, сударь? — возмутилась я. — Я не стала бы бросать тут детей!

Но он поцокал языком:

— И тем не менее, ваша сестра именно так и поступила.

Возразить на это мне было нечего.

— Я оплачу номер сегодня же вечером, — я постаралась произнести это как можно уверенней, но, кажется, это у меня плохо получилось.

— У вас нет денег, не так ли? — догадался он.

Ответ, похоже, был написан у меня на лице.

— Позвольте мне всего лишь дойти до моих знакомых, — попросила я. — И как только я вернусь, я заплачу.

— Ну, уж нет, мадемуазель! — заявил он. — Я не такой дурак, чтобы позволить уехать еще и вам. Если вы не заплатите мне прямо сейчас, я вызову полицию, и вас посадят в долговую яму.

Я вздрогнула. В серьезности его намерений у меня не было ни малейших сомнений. И он всё еще стоял в дверях, не давая мне выйти из гостиницы. Мне стало страшно.

Но еще страшнее мне стало, когда я услышала голос за своей спиной.

— Ну зачем же обращаться в полицию, дорогой месье Дижо? Это слишком жестоко садить в долговую яму такую прелестную барышню. Не беспокойтесь, я оплачу ее счет! Если, конечно, она согласится дать мне кое-что взамен.

Я обернулась. У подножия лестницы стоял тот разодетый как павлин граф, что так не понравился мне накануне. И выражение его лица ясно давало понять, что именно он от меня хотел получить.

— О, ваше сиятельство, — расшаркался месье Дижо, — вы очень любезны! Уверен, мадемуазель будет вам благодарна.

Вот еще! Да за кого они меня принимали?

А хозяин гостиницы, поклонившись, предпочел исчезнуть за дверью, что вела в столовую залу, оставив меня наедине с этим фанфароном.

Моей ошибкой было то, что поначалу я не приняла его всерьез. Я просто обрадовалась тому, что выход на улицу был свободен. Но когда я попыталась сделать шаг в сторону дверей, то у меня ничего не получилось. Ноги словно приклеились к полу.

Я и раньше знала, что есть люди, которые обладают даром гипноза. А возможно, это была какая-то магия, о которой я ничего не знала. И я не могла не только пошевелиться, но даже закричать. Я просто стояла и смотрела на то, как он подходил ко мне всё ближе и ближе.

— Куда же вы собрались, мадемуазель? Разве вы намерены отказаться от моего щедрого предложения? Поверьте, вам не придется о нём сожалеть. Я заплачу не только хозяину этого болота, но и вам самой. Я понимаю, что ласки такой красавицы стоят дорого.

Он коснулся моей щеки, и я содрогнулась. Но по-прежнему не смогла ни отступить от него, ни запротестовать. Он подавил мою волю, подчинил меня своим желаниям. И хотя я осознавала, что происходит, поделать с этим ничего не могла.

— Я думаю, мадемуазель, нам лучше продолжить наш разговор в более приватной обстановке, — меж тем, продолжил он. — Полагаю, в моей спальне нам будет очень удобно.

Он велел мне подниматься по лестнице на третий этаж, и я сделала это, мысленно ругая себя саму за такую покорность. Каждый шаг давался мне с трудом. Я пыталась сопротивляться его приказам, но у меня это плохо получалось. Нас словно связывал невидимый канал, по которому он диктовал мне свои желания.

Я шла в паре шагов впереди него, и когда мы поднялись на третий этаж, нам потребовалось пройти по коридору и повернуть за угол. Я сделала это на несколько секунд раньше, чем мой конвоир, и на это время оказалась вне пределов его видимости. И сразу почувствовала, как ослабела связывавшая нас нить.

Я должна была воспользоваться этим! И немедленно! Потому что другого шанса могло и не быть.

Я подбежала к первой попавшейся двери и, когда она отворилась, юркнула внутрь. Я собиралась добежать до окна и попытаться выбраться на улицу. Да, это был третий этаж, но я могла хотя бы закричать, чтобы привлечь внимание прохожих. Возможно, это остановило бы графа. Такие люди, как он, любят делать свои темные дела, не привлекая к ним внимания.

— Что вы здесь делаете, сударыня? — услышала я гневный голос. — Кто разрешил вам сюда войти?

В кресле у камина с книгой в руках сидел герцог Клермон. Его брови были нахмурены, а темные глаза метали молнии.

А дверь за моей спиной уже снова распахнулась, и мой преследователь, тяжело дыша, сказал:

— Простите, ваша светлость, моя птичка залетела в вашу клетку по ошибке. Мы немедленно удалимся и более не побеспокоим вас.

Но герцог уже поднялся, отложил книгу в сторону и теперь смотрел на меня оценивающим взглядом.

— Впрочем, ваша светлость, если пожелаете, то я могу оставить ее вам. Мне кажется, она достаточно хороша, чтобы удовлетворить ваш взыскательный вкус.

И он, стоя за моей спиной, сгреб в пучок мои длинные волосы, полностью открывая мое лицо.

Глава 20

Мое сердце колотилось от страха так, что мне казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Мне неприятны были прикосновения графа, и меня пугало то, что я оказалась в запертой комнате в обществе двух незнакомых мне мужчин.

Но вот, что было странно — я уже не чувствовала той нити, что еще несколько мгновений назад тянулась от графа ко мне. Возможно, он всё еще пытался манипулировать мной, но теперь это получалось у него уже не так хорошо, как прежде.

И этот момент я не могла упустить!

— Ваша светлость, прошу вас, защитите меня от этого человека! — выдохнула я и тут же почувствовала, что мой преследователь пребольно дернул меня за волосы.

— Не слушайте ее, ваша светлость! — тут же вмешался он. — Эта девица получила от меня деньги, а теперь не хочет выполнять взятые на себя обязательства. Я оплатил ее долг перед хозяином гостиницы, а теперь она вздумала воротить от меня нос.

Герцог перевел взгляд с моего лица на лицо графа и покачал головой.

— Кажется, Шортер, вы вновь практиковались в ментальной магии? Разве вы забыли, что в Арвитании она запрещена под страхом смертной казни?

Мой враг тут же выпустил мои волосы и попятился к дверям.

— Это вовсе не то, о чём вы подумали, ваша светлость! Уверяю вас, я…

— Вы собираетесь спорить со мной, Шортер? — брови герцога сошлись у переносицы.

— Разумеется, нет, ваша светлость, но эта девица…

Теперь его светлость уже снова смотрел на меня. А на его губах появилась усмешка.

— Никогда не мог понять вашего желания, Шортер, связываться со всяким сбродом. Неужели вам не хватает девиц благородного происхождения? О чём вообще можно разговаривать с такими, как она?

Мои щеки снова пылали. Теперь уже не от страха, а от обиды и стыда. За кого он принял меня? За служанку?

— Простите, ваша светлость, но с девицами на одну ночь я обычно встречаюсь вовсе не для того, чтобы разговаривать.