Огуречный бизнес попаданки

Если мы будем выращивать огурцы на своем огороде и вдоволь их поливать не холодной водой, то плоды будут иметь совсем другой вкус. И уж тогда-то и жители деревни Шатель, и обитатели имения герцога Клермона уж точно не смогут перед ними устоять!

Глава 25

Сначала на это обратила внимание матушка и сказала об этом мне. А потом и я стала замечать, что то Ален, то Стефани, то Сэмми то и дело наведывались на кухню, чтобы прихватить оттуда кусочек хлеба, косточку из супа или корочку сыра.

Прежде к вечеру у нас всегда оставалось что-то из приготовленных за день блюд, и на ночь мы выносили съестное на холод. Теперь же тарелки и чугунки были девственно-чисты, словно у наших деток вдруг проснулся зверский аппетит.

И когда я увидела однажды, как Сэм выходит из кухни с большим ломтем ржаного хлеба, я спросила:

— Ты голоден? Садись за стол, я положу тебе еще и каши.

Но он замотал головой и засунул хлеб в карман.

— Сейчас я не хочу есть. Я на потом, на ночь. Мне вчера захотелось есть, когда мы уже легли спать.

Я не стала настаивать и позволила ему удалиться. Но не поверила ему ни на миг. А потом, когда он уже ушел с кухни, приоткрыла дверь и стала прислушиваться.

Сэмми был еще слишком мал, чтобы просчитывать на несколько шагов вперед. Я знала, что долго таиться он не сможет. Не выдержит, захочет поделиться этим хлебом с тем, для кого он его припас.

Признаться, я думала, что это какой-то мальчишка из деревни. В Шатель было немало бедных семей, которые перебивались с хлеба на воду. Я бы не удивилась, вздумай Сэмюэль подкармливать кого-то из своих новых приятелей. И ничуть не осудила бы его за это. Да, у нас и у самих пока не было того достатка, который позволял бы нам чувствовать себя спокойно, но если бы Сэм решил поделиться с тем, кому было куда хуже, я даже похвалила бы его.

Но дело оказалось вовсе не в соседском мальчишке. Сэм вышел из дома и пошел в сторону кустов боярышника, что росли на заднем дворе. Он нырнул в них, а спустя пару минут оттуда раздался его заливистый смех. И кто-то вторил ему — кажется, Стефани.

А между тем, на двор уже спускались сумерки, и детям в такое время уже стоило быть дома.

— Что вы здесь делаете? — строго спросила я, тоже подойдя к кустам.

Сэмюэль испуганно пискнул, а Стефани вмиг оказалась рядом со мной и замотала головой.

— Ничего особенного, Лора! Мы просто играем. Мы хотим построить здесь шалаш. Конечно, лучше было бы сделать это в лесу, но ты же не разрешаешь нам гулять на территории поместья его светлости.

Да, это было именно так. Я строго-настрого запретила им наведываться в поместье Клермона до тех пор, пока там был его хозяин. Там собралось много гостей, и едва ли не каждый день со стороны леса до нас долетали звуки охотничьих рожков. Его светлость развлекал свои приятелей как мог. Они охотились на кабанов и других зверей, и это могло оказаться опасным для случайно забредших в лес детей.

Стефани смотрела на меня большими испуганными глазами и пыталась улыбнуться. Но когда она замолчала, я услышала другой звук — чьё-то рычание.

— Кто у вас там? — вздрогнула я.

При мысли о том, что они притащили из леса волчонка или детеныша еще какого-то дикого животного, мне стало страшно. И не только потому, что он мог их укусить. За этим детенышем к нашему дому могла прийти его мать! И нам было бы сложно объяснить, что мы сделали это из благих побуждений.

— Так кто у вас там? — повторила я, так и не дождавшись ответа.

— Собачка, — жалобно протянул тоже высунувшийся из кустов Сэм. — Ты ведь разрешишь нам ее оставить, правда?

Волка они тоже могли принять за собачку. Поэтому мое беспокойство ничуть не улеглось.

— Откуда вы ее взяли?

— Мы принесли ее из леса, — раздался за моей спиной голос Алена. — Ее сильно поранил кабан.

— А потом ее хотели застрелить охотники! — торопливо, давясь словами, добавил Сэмми. — А она уползла от них, а мы ее нашли.

— Охотники? — удивилась я. — С чего бы им стрелять в свою собаку?

Я всё еще не видела зверя, который находился в кустах. И уже даже не слышала его.

— Егерь его светлости хотел ей помочь, — пояснил Ален, — а один из гостей сказал, что от нее теперь не будет толку. Что после того, как ее ранил зверь, она станет трусливой, и что нет никакого смысла тратить на нее время и силы, а нужно просто ее пристрелить. У него был такой противный голос! А мы с Сэмом как раз были у реки, ставили «морды» на перекате. А потом егерь сказал, что собака куда-то отползла, и что он ее уже не видит. А гость ответил, что она подохнет в лесу и сама и поскакал прочь.

— А когда они уехали, мы пошли туда, — тихо сказал Сэмми. — Она лежала под кустом, и ее шерсть была в крови.

— Да покажите же мне ее уже! — не выдержала я. — Если она ранена, то нужно обработать рану.

Тот факт, что это была всё-таки собака, немного меня успокоил. И этот рассказ не сказал мне ничего нового о гостях его светлости — от них не приходилось ждать ничего хорошего. И их обращение с животным, которое преданно служило им, это только подтверждало.

Стефани раздвинула ветви кустарника, и я, хоть и не без труда, разглядела в траве собаку, похожую на гончую. Увидев меня, она приподняла голову и оскалилась. Но сил у нее хватило только на это.

— Нужно перенести ее в дом, — сказала я. — Там будет проще промыть рану и наложить повязку. К тому же, ночью на улице ей будет холодно. Но ты, наверно, не сможешь поднять ее, Ален?

Судя по внешнему виду, она весила не меньше четырех десятков килограмм. А то и гораздо больше.

— Она может немного ходить, — вмешался Сэм. — Если мы скажем ей, она пойдет за нами.

Так оно и оказалось. Собака пошла в дом вслед за детьми, но каждый шаг давался ей с большим трудом. На правом боку у нее была большая рана, правда, уже немного затянувшаяся, со спекшейся кровью.

Мы принесли в коридор сено и в закутке у чулана устроили удобную лежанку, на которую собака и упала. Табита налила в миску остатки супа, но наша питомица была еще слишком слаба, чтобы вылакать его целиком. Мы оставили миску на ночь рядом с ее лежанкой, а в другую миску налили воды.

Табита сказала, что рану лучше пока не трогать — собака уже зализала ее, и этого может оказаться достаточно.

— Теперь ей нужен отдых и хорошее питание, — добавила она.

— Мы же оставим ее себе, да? — взволнованно спросила Стефа. — Ведь своим хозяевам она не нужна. Если она вернется к ним, они снова ее обидят. А мы назвали ее Дельфиной.