Охота на единорога

Король отметил это стоя на крыльце, только что разбуженный и не успевший умыться, в окружении озабоченной стражи. Крыльцо было совершенно сухим, но вокруг него, на протяжении целой версты, вертелись водные вихри, кружа в своих стремнинах вывороченные с корнем деревья.

Намокшая прислуга собралась у крыльца, погонщики сдерживали своих животных которые испуганно фыркали и жались друг к другу.

— Где Звездочёт? — крикнул король хриплым со сна голосом. Ему ответило молчание. Потом кто-то, видимо рабочий конюшни, посмевший не утонуть в ненастье, а приблизиться к властелину указал:

— Вон он! лежит в воде.

Асман увидел Де Кастро и в салом деле плававшего подобно легкому предмету совсем неподалеку от крыльца, теперь все ориентиры были скрыты водой и местность изменилась до неузнаваемости, но можно было понять, что Мигуэль лежит на каменистом откосе некогда приспособленном для подъёмного моста и полностью скрытом теперь водою, по счастью вблизи дворца спокойной, его босые ноги были колеблемы как два поплавка.

— Принесите его! — приказал король. Люди бросились исполнять, утопая не более чем по пояс в ледяной воде и скоро Асман увидел бледное лицо де Кастро, так похожее в обрамлении мокрых окровавленных волос на лицо утопленника.

Тело положили на сухое место близь короля, остальные стояли по колено в воде и озирались по сторонам страшась что вода вдруг прибудет. Но вода не поднималась.

Король обвёл глазами ровную гладь чудо-озера. Осмотрел его пределы и, наконец заметил то, что хотел: вдалеке фигурки всадников на белых верблюдах и бесформенное пятно стоявшее у самой воды — слона, который удивлённо шевелил ушами, но люди, сопровождавшие его понижали еще меньше.

— Как думаешь, Яхи, — спросил король первого телохранителя, обратившись к нему то имени, чего никогда не делал, потому что в этом — не было нужды, тот всегда был подле и понимал повелителя с полувзгляда; король даже не всегда мог бы вспомнить его имя, а вот теперь вспомнил, — Как долго продержится вода?

— Наверное, недолго, может час может два…

— Только спадёт, сразу же едем. Если не сможем перевезти на тот берег наших слонов, поедем на том. Попытайся сообщить им чтобы ждали нас.

Он склонился перед распростёртым телом в мокрой чёрной одежде и положил ладонь на тщедушную груди Де Кастро. 0на едва заметно — слабо-слабо вздымалась.

Лишь только немного спала вода, слуги навели на скорую руку помост из ошкуренных деревьев, по которому на тот едва появившийся из воды заиленный размытый берег прошли люди и перевели лошадей…»

— Спасибо, почитаю, — сказал Али и пожал Сержу слабую руку, — по ночам у меня часто бывает бессонница.

— Берите его подмышки и ведите вон туда, приказал он двум помощникам, — на угол площади, там его ждет человек. Оружье оставьте тут.

Те вылезли из машины, помоги выбраться Сержу. Один из них повесил на плече его черный портфель.

Как только они вышли, Али развернул машину и уехал.

— Как пойдем? — спросил один из людей, это был молодой человек лет двадцати. — Напрямую?

— Можно пробежать, но могут подстрелить, — возразил другой. — Либо американцы спереди, либо наши сзади.

Они пошли вдоль стены, по ним ударила очередь, пришлось прятаться в переулке. Они пошли по переулку и на одной из плоских крыш увидели зенитный расчет с архаичной зенитной установкой. Она была наклонена почти параллельно земле.

— Куда они стреляют, — спросил Серж.

— Куда-то в сторону военного аэродрома, он располагается тут неподалеку, — пояснил ему провожатый. Зенитчики видно во что-то попали, потому, что они обрадовано заголосили. И тут же все пропало в огне и грохоте. Серж зажмурился, в них полетела пыль и осколки. Они невольно присели.

Нужно было идти дальше.

— Пошли, Абдул, — сказал один из провожатых другому, но тот, присев после взрыва, так и не вставал.

Бросив портфель Сержа, парень склонился над своим напарником, тормошил, шлепал его по щекам. Тот не подавал признаков жизни. У него в форменной шапке Серж заметил совсем небольшую дырочку.

— Прислони его к стене. Потом вернешься за ним, — сказал он. Ему ужасно захотелось на свою улицу, чтобы никогда уже не уезжать с нее. Устроиться работать в кондитерскую с зелеными ставнями. Нажить состояние, занимаясь мелкими сделками. Могут быть выгодные сделки, но все должно быть продумано до мелочей. При этом даже лучше, если себя во всем ограничивать.

Серж понял, что не может нажить элементарного состояния и лучше от этого отказаться или поручить заниматься материальными делами кому-то из близких, кто будет руководить им. За любое приобретение, даже мнимое, даже временное — приходится расплачивается здоровьем.

Они пошли дальше через другой проулок и проходной двор. Они не продвинулись к угловому зданию, у которого Сержа должны были встретить, но вышли на нейтральную территорию. Время от времени в стену домов над их головами впивались пули. Неподалеку от угла улицы стоял белый джип, рядом с которым стояли и выглядывали из-за него двое: один явно американец, другой тоже в каске и бронежилете, но без оружья.

— Привет, — сказал Серж. Двое у машины резко обернулись. Один вытащил из нагрудного кармана фотографию и стал ее рассматривать.

— Что у вас там, — спросил Серж и протянул руку к фотографии. На ней был изображен он, но почему-то двадцать лет назад. — Да, это я. Был когда-то.

— А вы, наверное, Родни? — спросил он у гражданского.

— Да, я приехал сюда по просьбе деда, — ответил тот. Он был вполне европейской наружности.

— Ну и дет у вас, — сказал Серж.

— Манускрипт у вас? — спросил Фон Це младший.

— Да. Хотя, где же он? — Серж понял, что они оставили портфель рядом с телом Абдула. — Проводник может показать, где он. Это в пяти минутах отсюда.

— Мигуэль, вы не могли бы? — спросил Родни. — Да, я вас не представил…

— Мигуэль Санчес, 3-я механизированная дивизия США, — назвался тот и сказал:

— Я не против, только нужно позвать еще пару парней.

— Будь добр, принеси мой портфель, — сказал Серж проводнику. Тот кивнул и побежал назад.

Глава 17

— Вы думаете, он принесет? — спросил Родни, глядя в след убегающему, — эти азиаты так необязательны.

— Я не в чем не уверен, — ответил Серж, посмотрев на Родни и вспомнив его деда китайца. Вообще-то его мало интересовала жизнь мысли, чувства, побудительные мотивы окружающих людей. Поэтому он был довольно счастлив. По своему счастлив.

В отличие от некоторых других, Серж не предавался со страстью какому-то одному занятию: будь то война, чувственные удовольствия или наука.