Охота на Горностая (сборник)

Рослав потёр ушибленную щиколотку и буркнул, в манере шаса, вопросом на вопрос:

– А как будем искать?

Авид рассеянно сдул пыль с ближайшей кипы газет и помахал рукой, разгоняя сизое облачко.

– Ну, – туманно начал он, – как я и говорил, такие артефакты обычно хранят в тайниках, которые могут обнаружить только истинные хозяева дома. Документы оформлены, формальности соблюдены, так что можешь приступать.

– Каким образом? – растерялся Рослав.

– Ну, попробуй как-то почувствовать… Твои предки были магами, неужели совсем ничего не ощущаешь?

– Ощущал бы, может, в первой лиге сейчас играл, – огрызнулся Рослав.

– Всё впереди, друг мой, всё впереди, – заявил шас и широким жестом обвёл захламлённую комнату. – Давай, сосредоточься.

Через два часа насквозь пропотевший Рослав и до отвращения бодрый шас, перевернув дом вверх дном, сволокли по широкой лестнице со второго этажа сундук, набитый бесценными, по мнению Авида, сокровищами, и оставили его на террасе. В большую полосатую сумку шаса (в которую влезало раз в десять больше, чем она реально могла вместить) они загрузили оружие, картину со стены в кухне, изображающую угрюмого бородатого мужика, статуэтку, шкатулку с лотосом, книги и старинный подсвечник в потёках жёлтого воска. А заодно прихваченную Рославом с письменного стола солонку не солонку: пузатую стеклянную колбу с тяжёлой бронзовой крышкой, украшенной прыгающей рыбой. Сквозь толстое стекло просвечивалась слежавшаяся от времени соль.

Рослав кинул солонку в сумку на самый верх, Авид застегнул молнию, и они переглянулись.

Самое главное найти так и не удалось.

– Ну, ничего страшного, – бодро заявил шас. – Уверен, что недели нам хватит.

– Я ничего не почувствовал, – буркнул Рослав. – И не факт, что сумею.

– А ты потренируйся, – посоветовал шас, выволакивая сумку на крыльцо и с сожалением глядя на сундук. – Ладно, потом через портал… Поехали в твой клоповник, надо разобрать всё это. А что? – Шас с удивлением вытаращился на набычившегося Рослава. – Ты тут, что ли, ночевать собрался? Брось. Грязь, сырость и привидения.

– Зато без тебя, – лаконично парировал Рослав.

– Не переживай, я не собираюсь задерживаться в твоих апартаментах, – фыркнул Авид. – Отщёлкаю для каталога и уйду.

Рослав только отмахнулся – мол, делай что хочешь. Его грызло чувство разочарования – как ни старался, он не сумел почувствовать ни единого проблеска магии. А, значит, найти тайник, устроенный дедом, им вряд ли удастся.

И, следовательно, никаких конвертов, исполняющих желания.

Отель «Матрёшка» Москва, Театральный проезд 07 сентября, пятница, 19.58

Рослав только вздыхал и послушно исполнял указания шаса, который прыгал с навороченной фотокамерой вокруг живописной свалки старинных безделушек и беспрестанно щёлкал. Рослав добросовестно держал на весу, прикладывал к стене, смущаясь, надевал на руку (в шкатулке с лотосом неожиданно обнаружились несколько изящных золотых браслетов и часы-луковка). Авид даже солонку отснял в разных ракурсах, хотя Рослав сомневался в её ценности.

По правде сказать, он вообще не понял, зачем её прихватил. Может быть, потому что она стояла там, где в принципе солонкам не место: на письменном столе…

– Ну что же, – шас, наконец, выключил камеру и огляделся. – По самым скромным подсчётам, всё это хозяйство потянет тысяч на триста, одни топоры чего стоят.

– А что за топоры? – заинтересовался Рослав.

Авид напустил на себя важный вид.

– Клеймо мастерской Томба, вторая четверть эпохи Ордена, я полагаю. Сто тысяч минимум.

– Вот как… – уважительно протянул Рослав.

Осведомлённость Авида в вопросах, связанных с наживой, притом совершенно во всех, не могла не вызывать восхищение.

Авид как почувствовал. Весь просиял вдруг, протянул руку.

– Предлагаю отпраздновать, – радостно произнёс он. – Ты же не против того, чтобы проставиться за наши будущие миллионы?

От возмущения Рослав как стоял, так сел. Под рукой что-то звякнуло, шас побледнел, но это оказалась не шкатулка и не статуэтка, а солонка – та самая, в ценности которой Рослав сомневался. Крышка слетела, несколько крупинок соли высыпались на покрывало. И только Рослав открыл рот, чтобы высказать наглому шасу всё, что он думает о его предложении, как в дверь деликатно постучали.

Для трёхзвёздочной гостиницы, где персонал не стеснялся смеяться и разговаривать в полный голос в пять утра, даже слишком деликатно.

Рослав проглотил всё, что хотел сказать, а Авид на всякий случай запинал топоры под кровать. Дверь отворилась, и изумлённые молодые люди увидели сервировочный столик с ведёрком, из которого торчало обтянутое чёрной фольгой горлышко бутылки, двумя бокалами и хрустальной вазочкой с чёрной, на минуточку, икрой. Всё это великолепие вёз официант – рослый негр в безупречном жилетном костюме и белоснежной бабочке.

Он вкатил столик в номер и невозмутимо осведомился:

– Господа желают, чтобы я разлил шампанское?

Рослав всё ещё не мог обрести дар речи. Авид сориентировался быстрее.

– Послушайте, – затараторил он, – вы что-то перепутали. Мы не заказывали ни шампанское, ни… ни икру. – Шас покосился на вазочку и быстро добавил на всякий случай: – И мы не собираемся за это платить.

Негр выслушал его с невозмутимостью вышколенного официанта и сообщил, что никакой ошибки нет, и откланялся прежде, чем Рослав и Авид успели возразить. А когда шас высунулся в коридор (с момента исчезноваения негра не прошло и двух секунд), там никого не оказалось.

– Чудеса… – протянул Рослав.

– Чудеса – это «Дом Периньон» в задрипанном трёхзвёздочном отеле, где вправе существовать только пахнущий клопами купажированный виски, – задумчиво произнёс Авид и почесал подбородок. – Чудеса – это икра, которой здесь, между прочим, достаточно, чтобы купить маленькую африканскую страну. И официант из этой самой страны, у которого один пиджак стоит, как эта икра.

– Думаешь, это всё же ошибка? – Рослав с сожалением отступил от столика.

– Клянусь погребами Спящего, ты хочешь продать дом, чтобы расплатиться за чужой ужин? Шучу, – поспешно добавил шас. – Но всё-таки…

Рослав потянул за горлышко запотевшую бутылку.

– Если вам, шасам, никто не доверяет, это не повод, чтобы вы не доверяли никому.

– Чего? – Авид выпучил глаза. – Сам-то понял, что сказал?

– Как хочешь. Ты же сам требовал отпраздновать, видишь, как удачно всё сложилось.

– Ага, – медленно проговорил шас, глядя куда-то за спину Рослава. – Именно что удачно.

– Ты что?

Авид указал на кровать, где на покрывале валялись безделушки, включая солонку с отвёрнутой крышкой. Взгляд у шаса был таким, словно он умножал в уме десятизначные цифры.