Охота на Горностая (сборник)
Шрифт:
Сегодня они её не учуяли. Светлые слишком хорошо спрятали своё знание о том, что навы будут нападать. Слишком удачно продумали западню, в которую влетело два арната. И от двух арнатов осталась лишь малая горстка бойцов. Понимание отозвалось болью – тянущей где-то в глубине. Но это была мимолётная боль и горечь, вызванная тем, что не смогли победить, что столько Стрел Тьмы было сломано за один раз. Для боли будет время потом. И он был уверен – время, когда они окончательно уничтожат асуров, наступит. Даже если на это потребуется ещё несколько лет.
В небе, закрывая звёзды, возникла тень. Чёрная, стремительная,
– Я только услышал. Многие там остались? – Разведчик был очень молод по навским меркам. На длинные волосы повязывал шарф, чтобы не оставлять генетических образцов, и в глазах его застыла ярость.
– Многие, – ответил дозорный и мягко погладил ящера по носу. Тот ткнулся мордой в ладони, потёрся и затем снова поднял голову, осматривая лагерь и поляну.
– Есть приказы от комиссара? Чем мы им ответим?
Гарка пожал плечами:
– Пока не было. Но ведь подготовить ответный удар нельзя с наскоку. А что происходит у остальных?
Разведчик поймал дракона за повод и снова взлетел в седло.
– На северо-востоке они уничтожили наш лагерь. Весь. Целиком. И никто не знает как – но дознаватели, которых прислали потом, сказали, что это был яд. Мне приказали сообщить всем на этой стороне. А после сегодняшней западни комиссар Ихорга запретил пользоваться магической связью ещё сутки.
Дозорный протянул тому флягу с водой:
– Тогда возьми, не помешает в полётах.
Разведчик благодарно улыбнулся, и дракон взмыл в небо.
Гарка проводил его взглядом, позвал одного из соплеменников, стоявшего рядом, и быстро передал то, что сообщил разведчик. Потом снова посмотрел на поле и увидел одинокого нава, который, пошатываясь, приближался к границе лагеря. Защита мигнула и пропустила тёмного.
– Помоги… – донеслось до дозорного, и фигура в чёрном, пошатнувшись, рухнула на траву.
Грань Света
Иногда по ночам ей хотелось выть от боли. От той боли, что раздирает разум и нутро, боли где-то в солнечном сплетении. Там, где на самом деле прячется сущность любого разумного. Хотелось плакать, глядя на некогда цветущий, прекрасный мир, который больше никогда не будет прежним. И вспоминая, как падал первый Хрустальный Замок, как горели на земле города и деревни, как навы шли через цветущие сады и оставляли после себя тела, как жгли в запертых домах художников, поэтов, скульпторов; она мечтала спрятаться, скрыться в благодатном Свете, чтобы никогда больше не видеть тварей Тьмы. Но эти же воспоминания не позволяли ей жалеть навов сейчас.
Когда-то давно, в самом начале войны, всё было иначе. Было недоверие к происходящему, была радость от побед – если удавалось победить. Были попытки сражаться честно, открыто. Были попытки поговорить с противником.
Но переговорщики мертвы, города в огне, и нет больше той расы творцов, для которых не было преград в поиске знаний. Им пришлось отыскать иные способы, способы убивать.
Когда-то она была учёным-биологом. Она выводила
в своих загонах идеальных существ – для полётов, для помощи ближним, для красоты. Потом она начала создавать опасных тварей – для войны.А потом её пригласили сюда, предоставили операционные кабинеты, дали ассистентов и помощников, вернули цель и смысл жизни.
Лежащий на столе материал – только оружие. Против Тьмы, что спустилась на Землю Света. И боль, и память, и горечь нужно спрятать глубоко в себе, оставляя на поверхности ярость и не свойственную светлым холодность.
Где-то наверху, далеко, за пределами Лаборатории, уже глубокая ночь, а ей некогда спать. Тонкие листы с вязью иероглифов, схемы, диаграммы, генетические выкладки – всё это требует внимания и обдумывания. И она обдумывала, чертя прямо в воздухе тонкими светящимися линиями новые схемы. И рассылая «птичек» – подвижные сгустки энергии, служащие для передачи информации.
Последний пленник оказался прекрасным донором для повтора «Образца 48». Совершенного детектора находящихся рядом навов. Но стоило ли теперь повторять успех или лучше пойти дальше?
Асура замерла, не сводя взгляда с пересечения пяти линий в замысловатой диаграмме. Она почти нашла, нащупала то, что могло бы принести им успех. Всем им.
Она очень медленно провела пальцами по линиям, и они послушно поменялись местами, тускнея, исчезая, возникая в других местах. Идеально. Совершенно.
Очередная «птичка» возникла в ладонях, и асура очень чётко надиктовала послание:
– Срочно найдите мне кого-нибудь молодого. Лучше разведчика. Он должен быть в моём зале не позднее полудня!
Грань Без Имени
Коридор был пуст. Он недавно получил разрешение на самостоятельное передвижение и гулял. Он прекрасно знал все повороты и закоулки – у него была идеальная память на пространство, и каждый пройденный шаг был выверен и точен. Он просто шёл и заглядывал в просторные комнаты.
И замер.
Он увидел ненавидящий взгляд. Ненавидящий всё живое вокруг. И его самого, и тех, кто был рядом. Это было так неправильно, что идти он просто не мог.
Он не раздумывал ни мгновения, поняв, что рядом с тем, кто ненавидит, есть ещё и те, кто создал их обоих.
Он шагнул вперёд, оказался рядом с чёрной головой странного гигантского существа с мощными лапами, с полураскрытыми крыльями. Встал ровно между ним и одним из учителей, в чьих руках сверкало оружие. И пока ему не помешали, протянул руку к огромной чёрной морде, касаясь чуть шершавой кожи. И заговорил.
Он рассказывал о себе и о том, что у них есть цель. Он вспоминал всё то, что знал. И говорил о том, что будет. И видел, как из чёрных глаз существа уходит ненависть. Его пальцев коснулся тонкий, раздвоенный язык. А он в ответ провёл по ноздрям, по острым зубам, не ранясь, но лаская. А потом обнял существо за шею, ведя за собой в другой зал, где имелась мягкая подстилка. Сел на пол и продолжал говорить.
С тем, кто понимает. Кто отвечает взглядом. Разумным, таким же, как его взгляд.