Охота на монстра

–  Вот черт!
– компьютерщик ошалело посмотрел на Андрея.
– Вот черт! Надо срочно связаться с галактическим контролем, доложить им! Я сейчас, ребята…

Он хотел развернуться, резвой трусцой направиться в радиорубку, еще не зная, что той больше не существует, как и переносных радиостанций, но его остановил окрик Славцева:

–  Стой, Христо! Стой!

Связист обернулся.

–  Сядь, передохни. Торопиться некуда…

И тогда Малков, несмотря на туман в мозгах, все понял.

–  Рубку взорвали?
– то ли спросил он, то ли сам ответил на вопрос.

–  И рубку, и ходовой мостик, и машинное, - хмуро подтвердил Букач.
– Все взорвали, Христо. Умирает наш ослик…

Компьютерщик опустился на пол, тупо глядя на товарищей.

А Карл- Хайнц Ризе в это время поднял защитную маску с лица.

–  Андрей, я закончил!
– сказал он.
– Слава богу, не рвануло… Больше ничего не сделаем. Что могли спасти, то спасли.

–  Отлично!
– Славцев позабыл про Малкова, повернулся к Лутченко.
– Анатолий! У тебя в медицинском отсеке есть кислородные маски?

–  Есть, - подтвердил врач.
– Три штуки. Увы, четвертая неисправна. В прошлом джампе забарахлил редуктор, но перед рейсом починить не успели. Командир, только чистого кислорода в медотсеке нет, магистрали подачи обнулены, потому что регенератор уничтожен.

–  Три штуки… - Андрей задумчиво, оценивающе посмотрел на членов экипажа.
– Там, на шлангах, стандартные переходники? К баллонам подойдут?

Врач наклонил голову, прищурил глаз, словно примериваясь. Кивнул.

–  Тащи!

…Ризе, у которого все еще кружилась голова, толком отдохнуть не успел. Без его рук мало что могло получиться, а каждая минута была на вес золота. Карл-Хайнц и Алессандро Пирелли работали на десантной палубе в защитных масках, собранных по методике Славцева - из медицинских аппаратов и заваренных кислородных баллонов.

Механики мастерили один работающий двигатель из трех - для этого с катеров снимали уцелевшие детали, переставляли на менее пострадавший бот, который был выбран Ризе. Алессандро Пирелли «добывал» необходимые части двигателей, транспортировал их с помощью кран-балки, которую запитали от еще теплившейся аккумуляторной секции. Двое других членов экипажа помогали в качестве грубой физической силы: перетаскивали, подавали, держали - делали все, что приказывал Ризе.

Менялись очень часто, потому что долго в аварийном отсеке не выдерживал никто. Помощникам приходилось использовать одну кислородную маску на двоих, дышать в десантном отсеке без прибора уже не получалось. Теперь кровь текла не только из носа - изо рта, ушей. Легче других выносили эти муки Славцев и Лутченко. У Франтишека Букача в разряженной атмосфере почти сразу начинались сильные кровотечения, скорее всего, из-за комплекции боцмана - из-за высокого артериального давления. А Христо Малков был еще слаб, не совсем адекватен после отравления газом «от Памелы», он плохо и медленно выполнял команды.

В итоге монтаж двигателя заканчивали вчетвером, причем Славцев и Лутченко шатались так, словно их трепало сильным ветром.

–  Готово!
– наконец сказал Ризе, и его помощники тут же осели на пол: и Анатолий в маске, и Андрей.

За пределы смертельно опасной зоны обоих вытащили механики. Славцев даже отключился, а когда пришел в себя, его спутники сидели кружком и обсуждали собственные перспективы.

–  Не знаю, не уверен, - задумчиво произнес Ризе, как раз в тот момент, когда Андрей очнулся.
– Никто не даст гарантию. Тесты не прогнать, пробного полета, надо полагать, не будет.

–  Не будет, - вяло, медленно отозвался капитан, сообразив: его друзья спрашивали старшего механика о перспективах только что собранного двигателя.
– Пробного полета не будет. Грузим в салон все баллоны с кислородом, аккуратно. Грузим фонари, воду, пищу, аптечку. Стартуем, пока не затянуло в воронку. Я поведу… Я сейчас… только пару минут…

–  Ты полежи, полежи!
– успокоил боцман.
– Мы поняли, Андрюша! Все погрузим…

Настало время и для Славцева попробовать «химию» Лутченко. Проглотив утилизатор кислорода, командир почувствовал себя немного увереннее - палуба перестала раскачиваться под ногами. Спустя десять-пятнадцать минут Андрей даже смог принять участие в перетаскивании необходимого снаряжения, хотя к тому времени его товарищи затащили на катер почти все из «списка жизни».

–  А вот еще кое-что, - Франтишек Букач аккуратно сложил за баллоны, в конец грузового отсека, лазерные ружья, по одному на каждого члена экипажа.

–  На кого охотиться будем?
– то ли пошутил, то ли поинтересовался Славцев, проверяя, все ли забрались в пассажирскую капсулу.

Защитный колпак опустился на салон. Система контроля неуверенно пискнула, извещая о герметизации швов и стыков.

–  На Памелу!
– абсолютно серьезно ответил боцман.

–  Не жалко зверюшки?
– пальцы Андрея пробежали по пульту.

Капитан поморщился, убедившись, что контроль-цепи аварийного катера работают плохо. Выполнить предполетные тесты не было возможности.

–  Ни капли!
– мрачно ответил Франтишек.
– Эта стерва детей Ника не пожалела! У него двое, между прочим! Коля Атаманов только-только собирался младшего в школу отправить!

Андрей запустил чудо-двигатель Карла-Хайнца Ризе на прогрев - осторожно, как никогда ранее.

–  Так что, парни, если выживу, - угрюмо подвел итоги боцман, - эти лазерные штучки мне пригодятся! Будет охота на крупную дичь! Охота без правил!

–  Для начала попробуем выжить!
– сквозь зубы отозвался пилот.
– Счастливый билет нам никто не выписал. Впрочем, на «Осле» у нас нет ни единого шанса, а здесь - хоть что-то. Молитесь, ребята! Стартуем…

15 апреля 2110 года

–  Дамы и господа! Уважаемые коллеги! В случае с нашим пациентом, Юргеном Шлиманом, был выявлен целый комплекс неблагоприятных внешних воздействий, каждое из которых - даже по отдельности - способно ввергнуть человека в состояние комы. Я вкратце перечислю самые общие факторы, с которыми пришлось столкнуться научному персоналу клиники в начальный период лечения этого воистину уникального пациента…

Герхард Липински - врач, три года жизни отдавший тому, чтобы проверить новейшие, самые передовые методики на Юргене Шлимане, - скептически усмехнулся. Чуть изменил позу, подпер голову кулаком.

Он знал каждое слово доклада наизусть. Доклада, который должен был принести профессору Липински общегалактическую славу.

–  Итак, коллеги. Во время научного эксперимента на космической станции «Медуза» произошла техногенная катастрофа, но этого вопроса мы касаться не будем. Отмечу лишь тот факт, что в момент аварии Юрген Шлиман находился в эпицентре событий.

Произошел мощнейший «выплеск» электромагнитной энергии… да простят меня коллеги-физики за не совсем корректное описание случившегося на «Медузе» процесса. Меня, как врача, интересует не математически точное отражение сути эксперимента, а факт, что Юрген Шлиман оказался в сверхмощном импульсном поле. Которое, конечно же, не могло не воздействовать на мозг пострадавшего человека.

Итак, коллеги, мы имеем дело с апоплектической комой - той разновидностью, что развивается при острых нарушениях мозгового кровообращения. Однако я бы также рискнул добавить сюда и травматическую, хотя в обычном случае таковой считают кому, обусловленную поражением центральной нервной системы вследствие черепно-мозговой травмы. Кто-то скажет: непосредственного удара по голове не было. Физически на черепной коробке нет следов воздействия тяжелыми «материальными» предметами, такими как молоток, кирпич или нечто подобное.