Охота на Нострадамуса

– Умею.

Кейт осторожно взяла протянутый за ствол пистолет и взвесила его в руке, приноравливаясь. От прикосновения к рукояти рядом со спусковым крючком вспыхнула красная диодная лампочка, которая через секунду прерывисто замигала оранжевым.

– Надо немного подождать, – объяснил Паташик. – Сейчас загрузит, не отпускай.

Наконец, лампочка замерцала зеленым, и мужчина довольно крякнул.

– Ну вот, теперь из этого оружия стрелять сможешь только ты. Но не вздумай стрелять в перчатках – не сработает. Реагирует только на личные отпечатки пальцев. Смотри, дай-ка.

Отобрав у Кейт пистолет, Паташик невозмутимо вставил в «беретту» обойму и, перезарядив, без предупреждения наставив пистолет на девушку, нажал на спуск. Кейт едва не вскрикнула, вздрогнув от неожиданности, но ничего не произошло.

– Не бойся, у меня все точно, – хихикнув, успокоил Паташик и показал на пистолет пальцем. – Горит красная, видишь? Значит, стрелок неидентифицирован, и вся система блокирована, даже на спуск не нажать. Запомнила? Круто, да?

– Очень, – буркнула еще не оправившаяся Кейт, принимая от Паташика наплечную кобуру с пистолетом. – Мог обойтись без демонстраций.

– На здоровье! – Защелкнув пустой чемоданчик, Паташик засунул его обратно в спортивную сумку, спрятанную под сиденьем. – Иногда короткий наглядный пример куда более действенен, нежели пространные теории. Теперь ты в курсе, как он работает, а значит, можешь на него положиться. Поверь мне, возможно, это однажды спасет тебе жизнь.

– Ну, малышня, наигрались? – Сидящий рядом с водителем Муни нагнулся в салон. – Тогда пошли, не сутки же здесь торчать.

Паташик открыл уехавшую в сторону широкую дверь и, спрыгнув на влажный асфальт, протянул руку выбравшейся следом девушке. В ранний час в той половине доков никого не было. Со стороны озера заунывно прогундосило какое-то рыболовецкое судно, и у нагромождения мусорных баков хриплым лаем отозвалась невидимая собака.

– Да уж, то еще местечко, – поднимая воротник куртки, огляделся Паташик и брезгливо принюхался. – Фу! Бардак! Ненавижу!

– А ты чего ожидал? Ресторацию? Букингемский дворец? – шмыгнул носом усмехнувшийся Муни. – Оставь это на парней из телешоу и книжек. Здесь только помойки, гетто и наркопритоны. Это наш мир, старик.

– Ты умеешь поднять настроение, – ворчливо отмахнулся Паташик. – Я люблю чистоту и порядок, так работается намного лучше. Наука требует чистоты.

– А смерть нет. В грязи кому-то приятнее убивать, – пожал плечами напарник. – Каждый выбирает рабочее место по себе. Зачем трындеть о том, чего все равно не будет, а? Да и какая, по большому счету, разница, где разбираться с трупом, в Лувре или подземке? Золотые пули в ванне с икрой или героиновый передоз в бордельном сортире? Чушь! Смерть для всех одинакова.

– Да ты философ, – Кейт иронично вскинула бровь, с интересом наблюдая за перепалкой Муни и Паташика, который, нахохлившись, замолчал, явно пытаясь привести новые аргументы.

– Все мы по-своему философы, – предусмотрительный итальянец захватил с собой из машины коробку с одноразовыми перчатками и раздал их напарникам. – Я с детства не питаю иллюзий. Мой старик впахивал по пятнадцать часов в сутки, чтобы купить нам с братьями новые башмаки, которые мы втроем носили по очереди. Мать горбатилась посудомойкой, и в тридцать пять ее руки выглядели, как у старухи. Розовый мир только по ящику. А к хорошему быстро привыкаешь и превращаешься в унылое избалованное дерьмо, которое только и делает, что напрашивается на кулаки. Этому миру нужно ежедневно давать в морду, иначе одним прекрасным утром тебя расплющит, как жука на шоссе. Ладно, идем, а то мне за воротник натекло. Так… ребята сказали, что вроде как этот.

Подойдя к двойным ангарным воротам с намалеванной по трафарету белесой цифрой «семь», в одной из створ которых виднелась дверь, Муни сорвал пломбы и ленты с надписью «Не входить!», толкнул дверь. Та бесшумно отворилась вовнутрь.

– Хм, смазывали, – отметил Муни, пощупав петли и нюхнув пальцы. – Жить все интереснее.

Напарники осторожно вошли внутрь, и Муни достал пистолет. На этот раз обычный, как успела заметить шагнувшая следом девушка. Под мягкими подошвами новых замшевых ботинок угрожающе захрустела бетонная крошка и битое стекло. Кейт поморщилась, стараясь ступать осторожнее, еще разорвать не хватало. В просторном складском ангаре было пусто. Ни одинаковых рядов сложенных друг на друга ящиков, ни свойственной этим местам прочей техники. Ничего. Только плотный запах гари.

– Сколько пространства пропадает, – присвистнул Паташик.

– Решил затеять подпольное казино? – фыркнул Муни. – Вперед, только прибраться осталось.

– Отстань.

Любые движения разносились под высокими сводами психоделической какофонией причудливо затухающих звуков. Где-то под полом со скрипом, едва слышно ворочались сваи, много лет назад глубоко утопленные в озерный ил. На улице развиднелось, и по земле косыми лучами прожекторов призрачно мазнули бледные пятна света, льющегося из высоких окон в одной из стен.

– Да уж, на этой вечеринке мы явно последние, – заметно расслабившись, Муни уверенно пошел вперед. – Кто последний, тот моет посуду, а, Кейт? Так, кажется.

– Угу.

– А что конкретно мы ищем? – понизив голос, поинтересовался вошедший последним Паташик, прикрывая за собой дверь.

– Что угодно. Мусор, кусочки одежды, кровь, обертки от еды, – медленно продвигающийся вперед Муни внимательно оглядывал пространство вокруг себя. – Все, что смогло уцелеть после пожара. Даже тараканье дерьмо иногда может оказаться полезнее бригады следственной группы.

– Фу, Муни!

– Прости, Кейт, – не оборачиваясь, отозвался напарник. – До твоего приезда никак не сподобился сполоснуть язык. Так, а это что… Бинго!

Засунув пистолет за ремень, что-то заметивший Муни направился к щитку пожарной сигнализации с разбитым стеклом и внимательно его осмотрел.

– Что-то нашел? – насторожилась Кейт, отворачиваясь от противоположной входу стены, густо испачканной копотью и обуглившейся краской. Остро пахнущий слой краски был еще свежим.

– Угу. Первую ниточку, идите сюда, – Муни подозвал напарников и, подождав, когда они достаточно приблизятся, оперся плечом о стену, с ухмылкой стукнув пальцем о щиток. – Знаете, что это такое?

– Разбитый пожарный щиток, – пожал плечами Паташик. – И что дальше?

– Это первое совпадение, и мне это нравится! Ну-ка, дай сюда, – с этими словами он отобрал у Паташика пакетик с фрагментом стекла, который тот извлек из волос Смита. – Оп!

– Но как? – Сэм хмуро переводил взгляд с осколка на щиток. – Почему ты в этом уверен? Где связь?

– Потому, что он подходит, – Муни приложил пакет к рваным зубьям стекла, торчащим из красной металлической рамы, словно зубы в акульей пасти. – Видите?

– Что тут произошло? – продолжал не понимать Паташик.

– Как минимум двое. Не раньше сегодняшней ночи. Они боролись, – Кейт поковыряла ботинком кучку бетонной крошки и, присев, осторожно подцепила небольшой круглый предмет с обугленными краями. – Но до этого говорили, недолго.

– Кто? – не понял Паташик. – Как ты это узнала?

– Идите сюда.

– Что там? – оживился Муни. – Что-то еще?

– Колесо от кресла, – Кейт поднесла находку к глазам, разглядывая. – Обычное, «икеевское», таких в любом офисе полным-полно. Еще скотч и пара налипших волокон. Вероятно, одежда. Паташик, дай пинцет.