Охота на русскую Золушку

— Я и Марко! Ну, надо же! Да как тебе такое в голову пришло?!

Мне показалось, что игра на поле переместилась ближе к трибунам. И игроки обеих команд чаще поглядывали на Лизи, чем на траву в поисках мяча.

— Но вы же всегда вместе… — тихо пробубнила я, уже сожалея, что затронула столь скандальную тему.

— Пфф! — Лизи мотнула головой, — Да мы друзья детства. Как и с Алом, кстати. У нас был один горшок на троих, если хочешь знать. И потом, отношения с Марко, это же сущий кошмар!

Я с ней согласилась, сама проходила как раз через этот сущий кошмар, но все-таки спросила:

— Почему?

— Потому что Марко в любой непонятной ситуации накидывается дурью и идет к шлюхам. Я не его девушка, но даже мне приходится доставать его из всех этих кругов ада. Так что нет, мне самой меня хватает.

Ну, да. А чего я ожидала услышать? Сама все прекрасно знала. Может быть, и не так четко себе представляла, какой он на самом деле, но ведь понимала же, что он не романтический герой. Скорее наоборот — анти романтический. Да и не герой вовсе.

— А у тебя что с Марко?

Я пожалела, что вовремя не увела разговор от опасной темы. И все, поздно. Стою в тупике. Лизи мастерски прижала меня спиной к стене. И выхода я не вижу. Окружающие дамы пожирали меня глазами. Как будто Марко был их сыном, за судьбу которого они очень волновались. Может как раз какая-то среди них и была его матушкой. А остальные его тетушками. Меня же не представили этому обществу. Лизи вцепилась в меня требовательным взглядом. А у меня воздух застрял в горле и начал оседать кислотой на языке. Я закашлялась, понадеявшись, что удастся все-таки спастись. Но Лизи и не думала меня отпускать. Не сводила требовательного взгляда. Какая же настырная девица.

— Пони гол, дамы и господа! — громко возвестил в рупор ведущий. Трибуны тут же пришли в шелест и движение.

Я тоже с огромным интересом посмотрела на поле, от всей души благодаря проведение за оказанную услугу.

— Рарити, под игроком Робертом Далзеллом забила гол в ворота Крайст-чёрч!

Игроки в сине-зеленом замахали клюшками над головой. На секунду среди них мелькнуло радостное лицо Берти.

Надо бы эту лошадку Рарити яблоком угостить. Или морковкой на худой конец. Я слышала, лошади все это любят.

Тут, перестав радоваться и махать рукой команде Линкольн колледжа, Лизи снова повернулась ко мне. У нее на лице читалось, что она намерена возобновить допрос про наши отношения с Марко. Если понадобиться, то и с пристрастием. Я снова прижалась к воображаемой стене тупика, и затравленно хлопнула глазами.

— Чиккер, дамы и господа! — Радостно объявил в микрофон ведущий, — Время притоптать траву!

Многие на трибунах повскакали с мест и побежали на поле, чтобы успеть за короткий трехминутный перерыв побегать по траве. И надо сказать, никогда я еще не возглавляла процессию с таким энтузиазмом. Я намерено оставила Лизи далеко позади, всерьез наметив перебежать поле, устремиться в прилежащий к нему пролесок и там пересидеть эту треклятую игру. А еще я подумала, что морковки и яблочка от меня заслуживает не только лошадка сэра Далзелла, но и замечательный ведущий, так удачно спасший меня от расспросов Лизи. Дважды!

— Куда-то спешите, мисс Тцатцава?

Сильная рука выдернула меня из общего потока и затащила за трибуну. И я замерла, упершись спиной в скрипучие, ходящие ходуном доски, а глазами в две голубые, стремительно темнеющие бездны. Там на дне искрилось что-то нехорошее. Марко был зол. И даже то, что он смешно исковеркал мою фамилию, совершенно не разбавило мрачность момента. Скорее даже усугубило. Да что за день такой?! Мое бедное сердце выстукивает то джаз, то польку, а то и вовсе средневековую фарандолу. И кровь носится по телу толчками и ужимками, гоня впереди себя по коже волны мурашек. Даже волосы на голове дыбом встают, приподнимая шляпку. И дышать тяжело. Я сама с собой не справляюсь. И стою теперь не в воображаемом тупике, а в самом настоящем. И противник посерьезнее, чем Лизи.

— Как и все… — выдохнула сипло, голос дрогнул, ушел вверх на последнем слоге.

Он плотоядно ухмыльнулся. Только что не облизнулся, как хищник, уже придавивший жертву за горло к земле.

— Не согласитесь ли потолковать со мной? Я не отниму у вас много времени.

Кто бы сомневался, что он не станет утруждать себя разговором с бывшей девушкой дольше, чем того требуют обстоятельства. Хотя какие к чертям могут быть у нас обстоятельства? Наши обстоятельства закончились в том отеле, где он меня бросил. Я дернулась, желая уйти. Нет у меня сил с ним разговаривать.

— Ну же, мисс Тцатцава… Мария. Уделите мне пару минут.

Что-то в его голосе заставило меня замереть. Те бархатные нотки. Те интонации, которые я слышала в первые дни нашего знакомства. Что-то давно потерянное и неожиданно поманившее с горизонта. В горле тут же вырос горячий ком. И надавил на стенки. До боли, до горячих слез. Я отвернулась от Марко, прижав лоб к пыльным и скрипучим доскам. Не хочу, чтобы он видел мою слабость. Только не он. Только не сейчас. Я и так унижена, раздавлена, побеждена. И он это понимает. Я стиснула зубы, кулаки, даже пальцы на ногах поджала, заставляя слезы замереть на подходе.

— Я понимаю, — после недолгой паузы его голос снова стал отстраненным. Уже не раздраженным и совершенно чужим. Знакомых бархатистых ноток в нем больше не слышалось, — Альберт во всех отношениях приятный парень. Но вы должны понимать, Мария, он из очень влиятельной семьи. Его гм… избранница, должна быть безупречна.

Я резко развернулась, в нахлынувшем гневе забыв о том, что вообще-то прятала от него свои слезы.

— По-вашему, моя репутация запятнана?! — я едва не врезалась в его грудь. Но он вовремя отшатнулся, так что я провернулась чуть больше запланированного и, сделав полу-пируэт, завершила его прямо-таки пиратским приземлением на две ноги. Я совершено точно смогла его удивить. Он едва подавил улыбку. Глаза его вновь сверкнули тем самым озорным огнем, от которого мое сердце сделало еще пару пируэтов и два кульбита, выступив сразу в двух жанрах: балетном и цирковом. Я же от этих акробатических этюдов едва стояла на ногах. И вдруг поняла, что не упаду. Руки Марко крепко держат меня с двух сторон.

— Маша! — губы его оказались слишком, слишком близко от моего уха. Так близко, что его дыхание обожгло висок, пустив по шее крупные мурашки. Я закрыла глаза. Надо найти в себе силы. Надо бороться. Иначе… Иначе он снова притянет меня к себе, а потом снова оттолкнет. И будет еще больнее, хотя куда уж больнее, чем теперь. Но точно будет.

— П-пусти меня! Пусти! — я задергалась, отчаянно молясь всем богам, чтобы не разреветься. От обиды, от бессилия и от желания, чтобы не отпускал.

Я подняла на него глаза. И столкнулась с егоотчаянием, с его болью и его нетерпением. Господи, если я так ему неприятна, чего он со мной возится?! Почему не пропустил мимо? Затянул за эту чертову трибуну?

— Я так тебе противен? — спросил холодно.

Он играет со мной? Да есть ли у него хоть капля сострадания? Ведь он спрашивает такое у девушки, которая пошла с ним в отель, и которую он там бросил! Хотя о чем я? Ведь передо мной Марко Сеймур, за которым девицы бегают с ледорубом. Надо думать не от теплых чувств и приятных воспоминаний.

— Отпусти, пожалуйста, — прошептала одними губами, не отводя глаз.

И с разочарованием поняла, что он немедленно исполнил мою просьбу. Ну, еще бы! Наверное, даже выдохнул облегченно. Девушка, бывшая в употреблении. Да он едва удерживается, чтобы не скривить губы в презрительной ухмылке. Ну и ладно. Это привело меня в чувства. Эмоции как-то сразу улеглись, слезы высохли. Я отступила от него на шаг в сторону.