Охота на "тринадцатого"

– Есть охранять!
– согласился капитан.

Быстрый взгляд в окно - через парк к госпиталю целеустремленно двигалась группа рейдовиков, хотя им возле госпиталя дел точно не было. И снайпер группы уже шарил прицелом по окнам верхнего этажа. Понятно. Капитан выскользнул из зоны поражения и включился в десантную сеть:

– Андрей! Тут по императорскую душу отряд ломится, спасай!

– Не могу!
– прохрипел далекий майор.
– На заводе застряли! Охрана, падлы, стреляют! Продержись чуток, очень прошу!

– Продержимся, - прошептал капитан.
– Чудеса - это наш профиль...

Позиция для обороны оказалась никудышной. Бокс с товарищем императором запросто накрывался одним гранатометным "залпом". Капитан выскользнул в коридор и побежал к лестнице. Ликвидаторов следовало встречать внизу, подальше от медицинских боксов с ранеными.

– Всем, всем, всем!
– закричал он по общей связи.
– Госпиталь под атакой ликвидаторов империи! Ребята, выручайте, долго не продержусь!

Капитан ясно осознавал, что, скорее всего, погибнет через несколько минут. Но погибнуть - это ничего, это нормальный конец десантника. Погибнуть он мог, но сберечь товарища императора - обязан, несмотря на смерть.

А император вместе с "Нибелунгом" в это время дрался с европейским флотом. Кораблю ослепили локаторы - и он стал для Лючии глазами. Сожгли электромагнитным импульсом блоки управления "Торов" - стал рассчитывать для канониров упреждения. Ударили ракетами - понесся с противоракетами навстречу. Выбили хорды двигателя, расплавили лазерные батареи, взорвали стартовые створки и забросили внутрь "Нибелунга" штурмовые группы - вместе с уцелевшими бойцами стал отходить, унося раненых и огрызаясь смертельным огнем из-за каждого угла...

"Нибелунг", звездно-радужный флаг

– Мой адмирал, корабль наш!
– победно доложил командир штурмовой бригады имперского спецназа.

– Сам вижу!
– бросил адмирал, не отрывая взгляда от мультиэкрана.
– Эти, как их... герои сраные! Что они там делают, а?

Видеоконтроль корабля в основном уцелел, и на мультиэкране четко были видны все действия сумасшедших русских. Слаженной группой они отходили куда-то к двигателям, огрызались экономным огнем, падали, подхватывали упавших и снова отходили... Высокая девушка в обгоревшем пехотном "хамелеоне" звонко и яростно кричала в переговорник, руководя отступлением. И у нее это неплохо получалось, судя по количеству убитых штурмовиков.

– Убегают!
– пожал бронированными плечами командир штурмовой бригады и презрительно усмехнулся.
– Не убегут! Мы выбили им половину состава, выбьем и оставшихся!

– А убитых зачем подбирают?

Штурмовик снова пожал плечами:

– Чтоб не использовали на органы. Русские считают, мы разбираем убитых на органы. Большая глупость с их стороны.

– А мы не разбираем?

– Разбираем. А какая разница? Мертвым все равно. Но живым труднее уходить...

Адмирал дернул щекой и поднял руку, приказывая не мешать.

– Что это?
– спросил он вдруг, указывая на экран.
– Вот это вот - что?

– Мы гоним русских в засаду, - вглядевшись, доложил командир бригады.
– Сэр.

Адмирал вскинулся и уставился рыбьими глазами на штурмовика.

– Как в засаду, если они нас видят?
– резко осведомился он.
– Посмотри! Или ты, как тебя там, не видишь?! Где, где моя разведка? Капитан Тирпиц, почему они нас видят?! Почему они снова нас видят...

Экран внезапно мигнул и покрылся цветными пятнами.

– ... а мы их нет?
– спокойно закончил адмирал.

– Возможно, русские установили на корабле собственную систему наблюдения, - пожал плечами разведчик и развернулся к команде техников, обеспечивающих работу аппаратуры.

Изображение восстановилось так же внезапно, как и пропало.

– Засада уничтожена, русские уходят, - желчно констатировал адмирал.
– Кто-нибудь может сказать, как это получилось? И куда они уходят?

Ответом ему было неловкое молчание. Потом командир штурмовиков забормотал в переговорник, подтягивая к месту боя все возможные силы.

– "Тринадцатый", - задумчиво пробормотал Штерн.
– "Тринадцатый"... Кто-нибудь может дать мне связь с русскими?

– Если только использовать схему экстренного оповещения руководящего состава...
– нерешительно сказал один из техников.

– Так используй, лейтенант Радович!
– рявкнул адмирал.
– Мне же не с тобой надо потолковать, а вон с ней - пока она не перебила наших хваленых штурмовиков!

Техник-лейтенант недовольно поджал губы и склонился над панелью управления. Мультиэкран полыхнул на мгновение алым. Девушка в пехотном "хамелеоне" подняла голову, бесстрашно посмотрела прямо устройство связи - и уважительно вскинула ладонь к шлему.

– Приветствую, мой адмирал.

Вокруг девушки тут же собралась группа угрюмых бойцов, развернувших оружие во все стороны. Русские явно были готовы биться за своего командира со всем миром. Кто-то особо подозрительный даже развернул пулемет на устройство экстренной связи. Адмирал с усмешкой отметил, как непроизвольно сделал шаг назад командир бригады имперского спецназа, увешанный броней по самые глаза. Смутил бравого штурмовика прицел русского пулемета, очень смутил!

– Лючия!
– сглотнул, решительно сказал адмирал.
– Может, я старый дурак, но прошу тебя сдаться! Вам не вырваться с "Нибелунга"!

Девушка печально улыбнулась, на мгновение снова став той милой и нежной пилотессой, в которую адмирал безоглядно влюбился в свое время.

– Людвиг... ты кто угодно, но только не старый и не дурак. Не наговаривай на себя. Мне очень жаль, что ты наш противник. Очень-очень жаль. Правда.

– Гарантирую свободу твоим бойцам, - тихо сказал адмирал.
– Пусть уходят. Если ты останешься. Слово адмирала.

Девушка посмотрела на Штерна с затаенной болью и молча покачала головой.

– Слово адмирала ничего не значит, пока рядом стоит Генрих фон Тирпиц, запытавший на Клондайке амазонок до смерти!
– грубо сказал боец с пулеметом.
– Твой урод пытал девчонок, понятно? Техник-лейтенант Еремеев, честь имею!

И дал очередь. Изображение полыхнуло и почернело.

– Это правда?
– не оборачиваясь, спросил адмирал.

– У нас было предположение, что амазонки - продукт генной инженерии, - пояснил разведчик невозмутимо.
– Требовалось установить пределы их жизненных возможностей...

Адмирал достал пистолет и выстрелил разведчику в грудь. Развернулся, добавил в голову - и так же молча отвернулся к экрану. Пистолет остался в свободно опущенной твердой руке. Офицеры сопровождения старались не дышать - и не смотреть на лужу крови под лежащим телом.